Дорис Лессинг - Бабушки (сборник) Страница 52

Дафна открыла сумочку, нашла носовой платок. Джеймс взял его и осторожно, но тщательно вытер порочно алеющие губы.

— Вот, так лучше.

— Пойдем к морю, — сказала она. — На волны поглядим.

— Зачем?

— Не знаю.

Он сосредоточенно взял ее за руку и отвел к постели. Из открытого окна пахло едким соленым запахом океана и опаленного солнцем кустарника. Тишину нарушал только шепот моря. Они припали друг к другу жадно и лихорадочно, объятые жаром трагической страсти.

Дафну разбудил пронзительный крик.

— Что это? — испуганно спросил Джеймс, обхватив голову руками.

— Прилив начался.

Прибой накатил на берег с такой силой, что казалось, очередной гигантский вал вот-вот обрушится на хижину и утащит ее в океан. Стены хижины тряслись, земля дрожала, волны тяжело громыхали о скалы и с глухим рокотом откатывались. Джеймсу почудилось, что он погребен в морской пучине.

Он приник к Дафне и разразился сдавленными рыданиями, судорожно прижимая ее к себе, будто пытаясь удержаться на плаву.

— В прилив здесь всегда так, — объяснила она негромко. — Не надо было нам сюда приезжать. Я не сообразила…

— Но мы же вместе, — прошептал Джеймс.

Волны с тяжелым грохотом ударяли в берег.

— Пойдем посмотрим, — предложила Дафна. — Не волнуйся, до моря метров пятьдесят, не меньше.

— Нет!

— Ладно, тогда давай ужинать.

— Я не хочу есть. Не хочу тратить время впустую.

Она соскользнула с кровати, встала перед ним нагая и едва заметно улыбнулась. С самого начала в их отношениях сквозила суровая обреченность, а сейчас к ней добавилась меланхолическая, тоскливая нотка. Впрочем, этого следовало ожидать, но отчего же им так горько?

— В чем дело? — подозрительно спросил Джеймс.

— Не знаю, — уныло призналась Дафна и отвернулась к столу, чтобы нарезать хлеб и окорок. — Не знаю. Мне как-то странно… смешно.

— Ты надо мной смеешься?

— Нет, что ты! — воскликнула она. — Два дня. Всего два дня, а я…

— Ну скажи же мне, скажи. Мне нужно знать… скольких солдат ты сюда привозила?

— Если ты так думаешь, то нам лучше уехать. — Она расплакалась.

Джеймс хотел встать и подойти к ней, но внезапно рядом прогрохотала волна, и он испуганно скорчился, закрыв уши ладонями.

— Почему, почему ты выбрала меня? А, мне все равно! Ты прекрасна, и этого достаточно! — воскликнул он.

Стены хижины вздрогнули от громового раската.

— Мне не все равно, — ответила она, уронила голову на руки и зарыдала.

Он поднялся с постели, сел за стол и нежно погладил Дафну по золотистым кудрям. Потом встал и решительно взял ее за руку.

— Глупости все это… — Он повел Дафну к кровати и лег рядом. — Знаешь, я не уйду отсюда, с этой твоей дачи. Не вернусь на корабль. Спрячусь здесь, а ты будешь ко мне приезжать.

Когда Дафна Брент вышла замуж за Джо Райта, молодожены провели медовый месяц — точнее, неделю — в фешенебельном отеле, а потом муж привез юную жену в этот домик. Она догадывалась, что он наверняка приводил сюда знакомых девушек, но это не вызвало в ней ревности, напротив, привлекала мысль об укромном уголке, о тайном приюте любовников. В этой ветхой лачуге они с Джо провели много счастливых жарких ночей, наслаждаясь рокотом прибоя. А сейчас Дафна приехала сюда с Джеймсом — и словно попала в иное измерение. Джо обитал в разумном, здравом мире, а она сейчас пребывала как будто во сне — в кошмаре? — и боялась раствориться в нем, точно порождение потусторонних сил. В этом юноше и в ней самой скрывалась невыносимая мука, и Дафна не понимала, откуда в ней взялась эта боль. Никогда раньше она не ведала страданий, не представляла себе, что может быть несчастлива. Сейчас рядом с ней был незнакомец, совершенно чужой человек, и его чувства были для нее странными и чуждыми. Им предстояла скорая разлука; от неизбывного горя Дафне хотелось бить себя в грудь, рвать на себе волосы и выть в голос.

Джо покоился в ее объятиях… Покоился ли? Его сотрясали судороги, трясла непрерывная дрожь. Дафна, закрыв глаза, прижала его к себе и погрузилась в воспоминания.

Когда она только приехала в Южную Африку, Джо и Генри решили повезти своих жен в горы. Лагерь разбили на утесе, облюбованном бабуинами: обезьяны сидели в пещерах и злобно визжали, отгоняя непрошеных гостей. Люди не обращали на них внимания. Неподалеку от утеса, посреди каменистого плато одиноко торчал белесый скелет высохшего дерева. Раскаленный воздух мелко дрожал вокруг сухих ветвей, словно рябь на воде. Женщины приготовили угощение: хлеб, вино, фрукты, мясо для барбекю. Мужчины решили поджечь дерево и поджарить мясо на импровизированном костре. Дерево вспыхнуло, бабуины испуганно заверещали. Из бледного, почти белого пламени дождем сыпались серебристые искры. Дафна застыла на месте, завороженная неистовым жаром, пока Джо не оттащил ее подальше.

Этот жар опалял ее и сейчас.

— Слишком близко, — прошептала она, не открывая глаз. — Слишком близко.

На рассвете прибой все так же рычал у берега. Джеймс и Дафна, обнявшись, вслушивались в шум и рокот. Чуть позже Дафна сказала:

— Пойдем поглядим…

— Я не хочу смотреть на океан.

— Я помню. Ну же, пойдем.

Солнце стояло высоко в небе. Начался отлив. Дафна провела Джеймса меж колючих кустов к песчаной отмели, обрамленной высокими черными скалами. На море было неспокойно, волны бились об утесы, облепленные водорослями.

— Здесь можно плавать? — спросил он.

— За скалами есть бухточка. В отлив там безопасно, — ответила Дафна и вовремя вспомнила, что лучше не предлагать Джеймсу купаться.

Они стояли обнявшись и слушали мерный, завораживающий шум прибоя. Джеймс поежился.

— Это просто море, — сказала Дафна, догадываясь, что плеск волн вызывает у него отвращение. — Не бойся, нас оно не достанет, — прошептала она и тут же пожалела о сказанном, вспомнив, что Джеймсу надо возвращаться на корабль.

— Вот война закончится, я и близко к воде не подойду.

По щекам Дафны покатились слезы. Внезапно, непонятно почему, она почувствовала себя жалкой, одинокой и отвергнутой. Ее бросало из крайности в крайность: она металась между восторгом и унынием, страстью и печалью, словно рыба, выброшенная из родной стихии на берег. Дафна не могла смириться с мыслью, что Джеймс ненавидит море. Она любила океанский простор, всегда считала его свадебным подарком Джо и говорила об этом мужу.

— Я не вернусь на корабль, — сказал Джеймс. — Не вернусь.

— Господи, ты меня не любишь, — всхлипнула она.

— Что? — недоуменно воскликнул он.

Почему она это сказала? Зачем? Она чувствовала себя беспомощной и расстроенной, глупой и жестокой — и не могла совладать с собой. Дафна обхватила Джеймса за плечи; он поморщился. Она отстранилась и заметила кровавые пятна на его рубахе.

— Боже мой! — выдохнула она.

— Брызгами окатило, кожу саднит, — сказал он.

Не надо было его сюда приводить! Как же она раньше не сообразила… а теперь все пошло наперекосяк.

— Пойдем отсюда, — сказала она.

Начинался прилив, волны с грохотом ударяли о скалы. Дафна ощутила, как Джеймс отдаляется от нее. Джеймс чувствовал, что предает ее.

Она взяла его за руку и повела к дому. У калитки дожидался негритенок, Дафна помнила его по прошлым приездам сюда. Он служил в местной лавке, где был телефон. Мальчик принес записку, в которой говорилось: «Дафна, он должен вернуться на корабль завтра в полдень. Бетти».

Дафна поблагодарила мальчишку и дала ему денег. Негритенок странно взглянул на нее — похоже, решил, что от него откупаются.

— Вас отправляют завтра в полдень, — сказала она Джеймсу.

— Я не вернусь.

— У нас еще целые сутки…

— У нас еще целая жизнь.

Опустошенность внезапно исчезла, сменилась наплывом чувств.

— Я вернусь за тобой, — сказал он.

Она обняла его, прижалась к обветренному плечу.

— Не веришь? — спросил он нежно. — Я обязательно вернусь.

Прошел день, прошла ночь. Прилив бушевал над хижиной, сменялся отливом, снова наступал. Утром Дафна встала и начала собирать вещи, боясь, что Джеймс не двинется с места.

— Надо бы поесть, — сказала она.

— Ладно, — ответил он и поднялся с постели.

Они ели хлеб с вареньем, не отводя глаз друг от друга.

— Вот так я тебя и буду вспоминать: растрепанная, чумазая девчушка.

Джеймс и Дафна вернулись к машине у калитки. Клочья белой пены, подхваченные холодным ветром, повисли на кустах.

Дафна сосредоточенно вела автомобиль. Джеймс неотрывно глядел на ее профиль, и ей казалось, что он взглядом обнимает ее.

К веранде подбежала Бетти.

— Наши гости уже на корабле, — сказала она, запыхавшись. — Я их всех отвезла.

Служанки и садовники стояли на ступеньках крыльца. Дафна осталась у машины. Джеймс вошел в дом, переоделся в солдатскую форму и вышел.