Канта Ибрагимов - Дом проблем Страница 52

В Британской энциклопедии все более сдержанно и лаконично: Ленин — российский политический деятель начала XX века, это — почти все. Тут же отметим, что о каком-нибудь английском мореплавателе, который совершил пару пиратских, то бишь бандитских, экспедиций, эта энциклопедия сообщает чуть ли не на двух страницах, начиная с родословной и прочее Ну, как говорится, — кто платит.

Вместе с тем многие авторы, по нашему мнению, не совсем точны. Ибо, повторюсь, по нашему мнению, Ленин — это прежде всего полководец, завоеватель и только потом политик, дипломат, ученый, писатель, а кто-то еще добавит революционер-социалист, шпион, масон, диктатор, созидатель, интриган, разрушитель и прочее, хотя все последнее просто производное полководца-правителя-политика, кем на самом деле Ленин и был.

В своей «незаконченной автобиографии», опубликованной в ПСС, В. Ленин даже не пишет, где и когда он родился, какого сословия и так далее, как было принято, а сразу же со второго предложения обозначает: «Мой старший брат Александр был казнен. А я был исключен из Казанского университета, а потом дважды был в ссылке, в том числе в Сибири, в селе Шушенском Енисейской губернии».

Александр Ульянов был одним из руководителей и организаторов террористической организации, призывавшей к насильственному свержению существующего строя, что во все времена противозаконно. И вроде бы после казни брата Владимир Ульянов сказал: «Мы пойдем иным путем».

«Иной путь» был гораздо продуманнее — ясно, что, покончив с одной персоной царя, ничего не добиться, ибо наследников на престол очень много. Необходимо что-то кардинальное, радикальное, мощное, современное. И это было, ибо «призрак, призрак коммунизма, — как определили Маркс и Энгельс, — уже летал над Европой». А молодой Володя Ульянов познакомился с Плехановым Г. В., руководителем организации, название которой говорит само за себя, — «Черный передел», которая появилась после распада «Земли и воли», куда входил старший Ульянов.

Вместе с Плехановым (1856–1918), уже зрелым человеком, В. Ульянов (тогда более был известен как Ильин, а не Ленин) уезжает в Европу, и если там многие романтики пытались этот «призрак коммунизма» как-то притянуть либо приманить, то В. Ленин этот «призрак» сумел буквально обуздать. И все только потому, что Ленин был не просто одаренным человеком, он был необыкновенно целеустремленным, одержимым, крайне работоспособным, упорным, и он, в отличие от остальных последователей мессии, ни разу не усомнился в теории Маркса, ни разу не пытался ее ревизионировать, совершенствовать, тем более критиковать.

Он просто трактовал эту теорию, как ему было выгодно, не раз утверждая, что Маркс и Энгельс «из демократов стали социалистами». Тем самым Ленин изначально поставил под сомнение главный тезис марксизма — «демократический централизм».

Не раз во время демократического голосования позиция Ленина оказывалась не только в меньшинстве, но бывало, что он оставался просто в одиночестве, но и тогда он не отступал от своей линии, не шел ни на какие компромиссы, пока его точка зрения не победила и не стала называться партией большевиков, у которой не было и не могло быть национальной, государственной или религиозной идентичности, а только классовая принадлежность — пролетариат; хотя мало кто из лидеров большевизма к этому классу когда-либо принадлежал.

Между тем тезисы Маркса «пролетариат — могильщик буржуазии» и «диктатура пролетариата», как некие строки молитвы, могли помочь в достижении цели — захвата власти, и не только в России, а в целом ряде стран, где есть передовой, революционно-настроенный рабочий класс, который был бы в состоянии поверить в эти всемогущие лозунги.

В царской России конфликт между имущими и неимущими назревал в веках. Отмена крепостного права и зарождающийся капитализм не намного улучшили положение рабочего класса и крестьянства.

Неумолимый ход событий, вызванный резким обострением социально-политических противоречий, приближал Россию к бунту, к революционной развязке.

«Буря! Скоро грянет буря!» — возвещает М. Горький.

«Чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война»,[132] — советовали военный министр и министр внутренних дел царю.

Поражение в русско-японской войне стало детонатором массовых восстаний — первой русской революции 1905–1907 годов.

В это время Ленин вернулся в Россию, в Петербург. Помимо большого количества денег, он сумел переправить из Финляндии целый вагон отпечатанных на хорошей бумаге прокламаций: «К оружию, товарищи, — призывал вождь, — захватывайте арсеналы, оружейные склады и оружейные магазины.

Разносите, товарищи, тюрьмы, освобождайте борцов за свободу. Расшибайте жандармские управления и все казенные учреждения. Свергнем царское правительство, поставим свое![133]

Это восстание было подавлено. Но сделало ли царское правительство какие-либо выводы? Судя по делам, нет. Зато Ленин из этой бойни извлек урок. Он так и писал: «Рабочий класс получил великий урок гражданской войны; революционное воспитание пролетариата за один день шагнуло вперед так, как оно не могло бы шагнуть в месяцы и годы серой, будничной, забитой жизни».[134]

Революция провалилась. Но Ленин не собирался складывать оружие и отступать от своей цели. Вновь уехав из России, он вначале поселился в Финляндии на живописной даче «Ваза». Как к одному из лидеров восстания, к Ленину в Европе появился нешуточный интерес. Его, как бунтаря, приглашают на различные сборища, печатают в известных газетах. Пользуясь случаем, он просит денег у богатых европейев — откликаются англичане, на содержание партии большевиков и выпуск газет.

Понятно, что прагматичных англичан, а вслед за ними и американцев мало интересует молодая полуанархическая социалистическая партия, ее члены и их печать. Их интересует мощная, богатая, огромная Россия и ее потенциал, который в открытой конкурентной борьбе в ближайшей перспективе потеснит на мировом рынке развитые страны. Поэтому, пусть это звучит грубо, да партия РСДРП — хорошо вскормленный червь, который пытается заразить созревающий российский плод.

Словом, поддержка неплохая. Ленин переезжает жить в самый дорогой и красивый город Европы — Женеву, чтобы быть в центре Старого Света. При этом часто ездит в Париж, Лондон, Берлин. Отдыхает в Ницце, на Капри и других богатых курортах. При этом он много и усердно работает, оправдывая оказанное доверие. И вроде он уже столько написал, что, кажется, теоретическая база для нового восстания готова, да тут выясняется, что в деле революции у него появился конкурент, а быть может, Запад взращивал дублера — это Троцкий, ровесник Ленина, анархист-социалист, от которого даже отказался отец. В отличие от Ленина Троцкий менее усидчив, графоманией не страдал, зато был весьма красноречив. Искусный и самовлюбленный оратор, он на каждом собрании РСДРП выступал яростным оппонентом Ленина. Ленин и Троцкий друг друга ненавидели. Это видно по публикациям, особенно в частной переписке. Однако в этой, скажем так, внутрипартийной борьбе у Ленина всегда было преимущество, потому что однопартийцы, и прежде всего патриарх русской социал-демократии Плеханов, недолюбливали Троцкого за его барские замашки вызывающе шикарной жизни, притом что Троцкий ничем, кроме как революционной деятельностью, не занимался.

В то же время в более-менее благополучной Европе и Северной Америке наряду с социал-демократическими движениями широкую популярность получили всякие анархические движения, отвергающие религию, государственную власть и проповедующие свободный образ жизни, в том числе и сексуальной.

В какой-то мере и с этим движением Ленин наладил контакт, а один из лидеров этого движения Инесса Арманд[135] стала ближайшим соратником, а может, наложницей.

Между тем ситуация в Европе обострялась. Все говорили о надвигающейся войне. Маркс по этому поводу сказал бы, наверное, так: возникли крайние противоречия между производительными силами и производственными отношениями. Ну а Ленин, образно говоря, пошел еще дальше. «Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими социальными фразами, заявлениями, обещаниями отыскивать интересы тех или иных классов. Сторонники реформ и улучшений всегда будут одурачиваемы защитниками старого, пока не поймут, что всякое старое учреждение, как бы дико и гнило оно не казалось, держится силами тех или иных господствующих классов».[136]

И далее: «Европа, государства, именующие себя «цивилизованными», ведут теперь бешеную скачку с препятствиями из-за вооружений. На тысячи ладов, в тысячах газет, с тысяч кафедр кричат и вопят о патриотизме, о культуре, о родине, о мире, о прогрессе — и все это ради оправдания новых затрат десятков и сотен миллионов рублей на всяческие орудия истребления, на пушки, на «дредноуты» (броненосцы новейшего типа) и так далее. «Господа, публика! — хочется сказать по поводу всех этих фраз «патриотов». — Не верьте фразам, посмотрите лучше, кому это выгодно».