Миа Марч - В поисках Колина Фёрта Страница 54

— Потому что она так огорчилась из-за своей родной матери?

Он кивнул.

— Я еще должна извиниться перед тобой. Патрик сказал, чтобы я тебя остерегалась и убедилась, что ты заплатишь мне за занятия с Мэдди, поскольку ты вымогал деньги у биологической матери своей сестры. Он сказал, что услышал твой разговор с другим АВ.

— Что за идиот, — покачал головой Тайлер. — Все было как раз наоборот. Ее мать вымогала у меня деньги. Я сказал, что лишних у меня нет, и это правда. Мэдди снова написала ей полгода назад, но письмо вернулось. Может, для Мэдди это и к лучшему.

— Да, вероятно. Я рада, что у нее есть ты. Жаль, что у меня нет старшего брата, который за мной приглядывал бы.

— Я за тобой приглядывал, — сказал Тайлер. — Ты просто не знала.

Беа улыбнулась.

— Пожалуй.

— Не посмотришь несколько минут за Мэдди? Пойду поговорю с Патриком. Я имею в виду — вышибу из него дух.

— Прежде чем добьешься своего увольнения, успокойся, я уже хорошенько ткнула его в живот.

— Тогда я выберу цель повыше. Нос, например. Или, быть может, гораздо ниже — дам хорошего пинка.

Беа засмеялась, и на секунду оба замолчали.

— Может, поужинаешь сегодня с нами? — спросил Тайлер.

— Я думала, что не нравлюсь тебе.

— Ты опять ошиблась.

Он улыбнулся ей, кажется, впервые за время их знакомства.

В какой-то момент, когда они ели курицу в кунжуте и жареные клецки, Беа подумала, что Мэдди убежит из ресторана.

— Тебе известно, что случается, когда путаешься с такими мужиками, как Патрик? — поинтересовался Тайлер, направляя на сестру палочку для еды. — Если заходишь слишком далеко с парнем, получаешь в итоге беременность, Мэдди. А потом тебе придется делать совсем невеселый выбор.

— Не слушаю, — сказала Мэдди, зажимая уши.

Он отвел ее руки.

— Я говорю очень серьезно. Денизе было пятнадцать лет, когда ты родилась.

— Ладно, — буркнула девочка. — Я поняла. Я же только целовалась. Целовалась.

— В окружении трейлеров и гостиниц очень легко очутиться за закрытыми дверями.

— Могу я съесть свои клецки, пока они не остыли?! — закричала Мэдди.

— Если я буду знать, что ты слушаешь, — ответил ее брат. — Действительно слушаешь.

— Боже, я слушаю. Я слышу тебя.

Беа улыбнулась Тайлеру через стол. Она не слишком хорошо знала Мэдди, но готова была поспорить, что девочка говорит правду.

Последнюю клецку они попытались разделить на троих, но та улетела со стола, рассмешив Мэдди. Когда же они принялись разламывать печенье с предсказаниями, Беа захотелось подольше посидеть в этой компании. Тайлер был умным, забавным, серьезным и добрым, а Мэдди — совсем еще наивной, но милой.

Беа прочитала свое предсказание:

— «Никогда нельзя быть уверенным в успехе, но можно быть уверенным в поражении, если не пытаться ничего изменить».

«Ну разве не правда?» Она положила бумажку в карман и спросила девочку:

— Что у тебя?

— «Улыбка — твоя визитная карточка». — Закатив глаза, Мэдди дурашливо улыбнулась и откусила от своего печенья. — Что это значит? А у тебя что, Тайлер?

Он разломил печенье и достал бумажку с предсказанием.

— «Дюйм времени — это дюйм золота».

Тайлер поднял брови и отправил в рот половину печенья.

— Давайте попросим новые печенья, — сказала Мэдди. — Только у Беа хорошее предсказание.

— Держи, что имеешь, и не пожалеешь, — пропел Тайлер, похлопывая Мэдди по руке неиспользованной палочкой для еды. — Помнишь, папа так говорил?

Знаменитое закатывание глаз.

— Он и сейчас так говорит. И вообще, разве это полностью не противоречит предсказанию Беа? Если то, что ты получил, тебе не нравится, надо сожалеть.

Беа засмеялась. Повзрослев и набравшись ума, Мэдди будет неотразима.

Когда они подошли к машине Тайлера, оставленной на Главной улице, Мэдди залезла внутрь и надела наушники.

— Подвезти тебя домой? — спросил Тайлер.

— Нет, гостиница прямо над нами на холме.

Он взглянул на извилистую дорогу, потом на Беа.

— Может, мы когда-нибудь куда-нибудь сходим?

— Определенно.

Он улыбнулся.

— Тогда я завтра тебе позвоню.

Сжав руку Беа, Тайлер посмотрел на девушку и сел в машину. Поднимаясь по Портовой горке, Беа оглядывалась, пока задние огни автомобиля не исчезли из вида. Она не знала, где окажется через пару недель. А Тайлер будет путешествовать по миру, работая над фильмами. Но это не означало, что они не могут быть друзьями. Может, даже больше чем друзьями.

По дороге в гостиницу Беа позвонила Веронике.

— Не хочешь на днях встретиться? На прошлой неделе я думала, что мне, пожалуй, не о чем больше тебя спросить и сама я все тебе рассказала, но я… мне немного страшно, наверное. Меня переполняют эмоции. И получается, что мне нужно многое тебе рассказать.

— О, я так тебя понимаю, — произнесла Вероника. — И мне тоже нужно многое тебе рассказать. Как насчет завтра в семь у меня дома? Я приготовлю лазанью, а ты поможешь мне испечь пирог.

— Я приду, — сказала Беа, думая, что Вероника Руссо очень понравилась бы Коре Крейн.

Глава 23

Вероника

Так странно было держать блокнотик для записи заказов, стоять в своей привычной униформе — джинсах, белой блузке и фартуке «Лучшей закусочной в Бутбее», когда в помещении три большие камеры, микрофоны и со всех сторон громадные осветительные приборы. А сколько наблюдающих! Вероника посмотрела в окно на собравшуюся за ограждением толпу на другой стороне улицы и вздрогнула, увидев этого зануду Хью Фледжа, который как сумасшедший размахивал над головой руками и посылал ей воздушные поцелуи, глупо улыбаясь во весь рот. Она надеялась, что он настолько же безобидный, насколько, кажется, надоедливый, навязчивый человек, но… в здравом уме. Она поговорит с Ником, можно ли как-то повлиять на Фледжа, чтобы он оставил ее в покое.

В этой сцене Вероника играла официантку за стойкой. Новый второй помощник режиссера, Джо Как-там-его (Патрика Ула, по всей видимости, перевели на работу с оборудованием и отстранили от контактов с массовкой; болтали, что его застукали за шашнями с несовершеннолетней), заявил, что ее лицо — это воплощение мудрости, доброты и штата Мэн и он хочет видеть ее на лучшем месте.

Вероника размышляла над слухами о Патрике и переживала за Беа, но, возможно, ее дочь хотела рассказать ей в том числе и об этом. И о том, как прошла ее встреча с Тимоти.

«Я действительно за нее переживаю, — осознала Вероника, когда Джо Как-там-его отошел с одним из актеров за ограждение, где стояли занятые в сцене артисты. — Как же я старалась не пустить ее в свою жизнь, но она преодолела все преграды». Вероника улыбнулась при мысли о худенькой, юной Беа — мисс Крепкий Орешек.

Помощник режиссера дунул в свисток, висевший у него на шее, таким раздражющим образом призывая всех к вниманию. Отлично, начинаем сниматься — правда, Колина Фёрта сегодня не будет. Прошел слух, что он приезжает в город завтра, но если бы Вероника получала пенни за каждый раз… И потом, желание поскорее отсняться в этой сцене, чтобы купить продуктов для лазаньи, подсказывало ей, что участие в массовке больше не стоит для нее на первом месте. Сегодня вечером на ужин придет Беа — вот это главное.

За всеми столиками в закусочной сидели статисты, и за стойкой половина мест была занята; Вероника от души посмеялась над «типичными посетителями закусочной в Мэне»: раздражительный старик, читавший газету и поедавший жареную пикшу с картошкой; три девочки-подростка, словно сошедшие со страниц каталога Л. Л. Бин; сдержанная женщина средних лет в костюме-двойке и жемчуге, которой было велено дважды промокнуть губы салфеткой, прежде чем приступить к яблочному пирогу — кстати, приготовленному Вероникой; папа с маленьким сыном, к стене рядом с ними прислонили детскую удочку; два хипстера лет двадцати, развернувшие перед собой карту штата Мэн. И Вероника за стойкой с кофейником в руках.

Недоставало только Колина Фёрта. На его красивое лицо она сполна насмотрелась в фильмах с его участием — больше десяти за последние две недели, а «Реальную любовь» посмотрела даже дважды, потому что она вызывала у нее ощущение огромного счастья.

И пробуждала жуткую сентиментальность. Вероника Руссо и сентиментальность. Это просто чудо какое-то.

Но она перестала фантазировать о мистере Дарси. Он был персонажем, образом. Очень хорошим, но — образом. И Колин Фёрт, несмотря на всю любовь к нему Вероники, был актером на экране. Ник же Демарко представлял собой шесть футов два дюйма реальности, и Вероника готова была открыть ему свое сердце. Когда прошлым вечером она испекла свой пирог «Колин Фёрт», не о мистере Дарси она думала, смешивая для начинки вишню, сахар и ваниль, и не Колина Фёрта представляла, съедая все до крошки, — думала она только о Нике.