Ольга Лукас - Тринадцатая редакция Страница 56

– Ничего, что я наблюдатель со стороны вышеозначенного господина? – лениво вмешался в разговор Дмитрий Олегович, чувствуя, что сидящий рядом Джордж сдерживается из последних сил.

– А вы сами сказали, что ваше дело – наблюдать, вот и наблюдайте молча, – осклабился господин Огибин. – Или у мальчика перегрелся мозг, и он не может самостоятельно принять решение?

Вот тут-то мозг мальчика Жоры и перегрелся – и он сказал то, чего уже много-много лет не повторял вслух. Переговоры, естественно, пришлось прекратить. Но господин Огибин пообещал вернуться и «растереть молокососа в порошок, скрутить его в бараний рог и согнуть в три погибели». Последнее особенно разозлило Джорджа, именно по этой причине он порывался сбегать за пистолетом, спасибо, друг удержал.

– Но он первый начал, скажи? – допытывался Джордж у Дмитрия Олеговича.

– Что ты сейчас хочешь себе доказать?

– Что неправ он, а не я. Нормальное такое желание, а?

– Нормальное. Он тебя провоцировал – а ты повёлся. Он вёл себя по-свински, но вёл свою игру. А ты держался неплохо, но под конец всё испортил.

– То есть он – молодец, аплодисменты ему бурные за всё хорошее, а я – гад, сорвавший переговоры, да?

– Да какие это переговоры, что ты. Успокойся, тут и срывать было нечего. На досуге я изучу данную патологию, и мы вернёмся к этому разговору снова, о'кей? А пока давай навестим наших красавиц – с Машей ты ещё, кажется, не знаком, но уверен, что она тебе понравится.

Маша, безусловно, понравилась Джорджу – о её храбром поступке судачил весь кофейный зал. «Стулом по голове, вы представляете – стулом по голове!» – восторженно повторяли и посетители, и обслуживающий персонал.

– Мне кажется, что этот стул надо поместить на специальное возвышение где-нибудь у стеночки. Знаешь, как в каком-нибудь хард-рок-кафе: стул, которым Кейт Ричардс избил братьев Галахеров. Золочёная табличка, всё культурно, – измывался Дмитрий Олегович.

– Он сам попросил! Неужели вы думаете, что я… – пыталась оправдываться Маша, но её никто и слушать не хотел.

Когда все четверо наконец-то уселись за один стол и заказали еду, Маша попросила принести ей приборы вместо палочек.

– Не умеешь палочками есть? Это просто, давай, я покажу, – потянулась к ней Анна-Лиза.

– Умею, – соврала Маша. – Просто мне жалко объедать панд.

– Тут нет никаких панд. При чём здесь панды? – удивился Джордж.

– Панды, бамбуковые медведи, самые красивые мишки в мире – страдают от вырубки бамбуковых лесов! – воскликнула Маша, – А вам и дела нет. Бедные панды, оставшись без еды, голодают и расстраиваются!

– Но для них вроде бы специальные заповедники устраивают, – лениво заметил Дмитрий Олегович.

– Устраивают. Но когда их перевозят в эти заповедники, они испытывают стресс! И уже не хотят любить друг друга, только едят, едят, едят! От этого численность панд во всём мире падает! А они такие хорошенькие.

Все шмыгнули носами и тоже попросили принести приборы.

В итоге совместный обед, предвкушаемый Анной-Лизой, прошел совсем не так, как ей мечталось. Она мрачно поедала то, что заказали Джордж с Дмитрием Олеговичем и малодушно подумывала о том, чтобы отступиться от Маши, потому что во второй раз она вряд ли осилит печальную историю её жизни. Джордж уже совершенно остыл и теперь обстоятельно размышлял, как бы ему вырваться из цепких объятий «Народного покоя» и остаться после этого в живых. Дмитрий Олегович просчитывал варианты – он уже мысленно разработал десяток методик, позволяющих без особого вреда для Джорджа исполнить бредовое желание этого жлоба Огибина. И только Маша ни о чём особенном не думала, потому что за дальним столиком у окна уютно устроились Шурик, её редактор, с секретаршей Наташей. Эти двое уплетали профитроли, и видно было, что ничего вкуснее они уже давно не ели.

Сразу же после летучки, получив высочайшее разрешения Даниила Юрьевича посещать «Квартиру самурая», Наташа с Шуриком вообразили, что это следует отметить. Где бы вы думали? Ну, естественно. Разумеется, эти двое помнили, что им не просто так позволили лопать в рабочее время сверхъестественно вкусные сладости, поэтому они тщательно осмотрели главный зал и нашли, что он в полном порядке. Посчитав, что миссия на этом может считаться исполненной, они заняли свой любимый столик и, не глядя по сторонам, принялись за дело. Время от времени, отвлекаясь от десерта, Шурик в лицах пересказывал Наташе литературные произведения, о которых её сегодня могли спросить на семинаре. Он как раз дошел до «Декамерона», когда Маша обратила на них внимание.

«Наверное, у них роман, – с завистью подумала она, – и они сбежали с работы, чтобы немного побыть вместе, полюбоваться друг другом, посидеть рядом. Как бы я хотела, чтобы и у нас с Ним всё было так же красиво». Даже в мыслях Маша боялась называть своего избранника по имени. Но он всё равно что-то почувствовал, поэтому отвлёкся от подсчётов и проследил за взглядом своей подопечной.

– Где-то я уже видел этого юношу, – как бы про себя пробормотал Дмитрий Олегович (он и в самом деле мельком видел Шурика, и теперь пытался припомнить – где, при каких обстоятельствах и почему этот парень до сих пор жив, здоров и полон сил).

– А это мой редактор, Александр! – покраснела Маша, пойманная, как ей показалось, на месте преступления.

– Интересный типаж. А вот барышня рядом с ним – весьма заурядная, ты не находишь? – закинул удочку лукавый шемобор.

– Вот и я тоже думаю! – страстно отозвалась Маша, на которую Наташа в прошлый раз произвела весьма неприятное и даже отталкивающее впечатление. – Он такой добрый, отзывчивый, а она… Она очень злая и чёрствая.

Если бы Маша выпила за обедом хотя бы бокал вина – её желание, как вы помните, становилось доступным для Разведчиков только при таких условиях, – то Наташа охотно продемонстрировала бы всем свои новые коммуникативные способности. Но Анна-Лиза заявила, что сегодня она, для разнообразия, сядет за руль трезвая и просит всех принять во внимание этот факт и не дразнить её зазря. Поэтому Разведчица спокойно сидела в одном зале с носителем и, не чувствуя никаких неприятных ощущений, внимательно слушала всё, что втолковывает ей Шурик.

– Кстати, совсем не обязательно, что они влюблены друг в друга. Мы ведь тоже ходим вместе в кафе и едим сладости, – заметил Дмитрий Олегович. Маше показалось, что он видит её насквозь. Она покраснела и опустила глаза.

«Есть контакт», – с облегчением и некоторым разочарованием подумал её собеседник и помассировал виски. Она получит того, о ком мечтает. Как бишь его – Александр? Займёмся Александром.

«Заграничный паспорт, виза, деньги – бедная девочка придумала столько сложностей, лишь бы держаться подальше от своего желания. Не будь я Анна-Лиза, а в Париж она попадёт!»

«Всё одно к одному – завтра верхушка «Народного покоя» будет здесь в полном составе, и я просто обязан с ними распрощаться, – убеждал себя Джордж. – Вон, даже эта хрупкая барышня в решительную минуту ударила Огибина стулом, а я что, хуже барышни? В конце концов, Гумира же они не тронули».

«Вот теперь Он точно догадался, что небезразличен мне, – прикусила губы Мария. – Какая я нелепая, неосторожная и бессмысленная. Неужели теперь всё закончится? Конечно же да. К чему ему очередная влюблённая дура?»

О чём думали в этот момент Наташа с Шуриком – даже как-то стыдно говорить. Ну, о чём-то вроде: «Чёрт, как же мне вкусно, это ж надо вообще, чтобы так вкусно было, и я это ем, поверить невозможно, я ем такое вкусное, чёрт, чёрт, вот это везука!» Поэтому туч, внезапно сгустившихся над головой Шурика, они не заметили, и вообще ничего не заметили – кроме конечно же того, что здешнему кондитеру снова удалось совершить невозможное и превзойти самого себя в кулинарном искусстве.

На этот раз Виталик вбежал в видеосалон не в самое удачное время – слишком много там было посетителей, и всем хотелось поскорее взять фильм и отползти домой, к любимому телевизору. Поэтому Гумир, быстро вспомнив, что Виталик, кажется, назвал его «старшим», оставил беднягу за прилавком в полном одиночестве, а сам пошел «подышать свежим воздухом» – то есть покурить несвежих, измятых папирос. Курил он аккурат до того момента, пока последний недовольный жизнью и погодой посетитель не покинул помещение.

– Спасибо тебе, друг! – ехидно поприветствовал вернувшегося Гумира Виталик. – Теперь можешь проверить кассу и выяснить, на сколько миллионов я обманул посетителей или хозяина. У меня же опыта нет, я всего лишь подмастерье, мне такую высокоинтеллектуальную работу доверять нельзя!

– Ты бы, подмастерье, не умничал, – хмуро отвечал Гумир. – Пока никого нет – взял бы да и убрался, а то смотри, натоптали!

– Ну, видимо, и впрямь натоптали, если даже ты это разглядел! – мелко позлобствовал Виталик и привычно перемахнул через прилавок.