Татьяна Соломатина - Акушер-Ха! Вторая (и последняя) Страница 57

Не станете рассказывать о племянниках троюродной прабабушки и ваших перипетиях со слесарем-сантехником. Если они, конечно, не являются частью анамнеза, и вы не в кабинете психиатра или травматолога. У врача такой же кризис, такая же злая бабушка и горшок протекает. Поговорить о жизни вообще отправляйтесь к психоаналитику или на рынок – по вашим финансовым возможностям. Зачастую одинокие старушки отправляются на приём к участковому терапевту именно за этим – за общением. Увы и ах, при всём желании, лекари лишены такой возможности. Врач за пару десятков минут, отведенных на приём, должен опросить, осмотреть, прослушать, пропальпировать, проперкутировать, записать, выписать направление и рецепт. И – вы не поверите – подумать. А под нескончаемые шумовые эффекты это достаточно сложно. Впрочем, врачи привыкли. Если бы пациенты ещё не требовали обратной связи и щебетали себе в пространство – да ради бога. Но почему-то страждущие хотят глаза в глаза, сочувствующих поддакиваний и многозначительных комментариев. Про развод, биржевой крах и потрескавшуюся штукатурку, а не по поводу визита в кабинет врача.

Врачи просто мечтают о том, что, покинув кабинет, вы исполните рекомендованное в точности. Примете курс лечения «от сих до сих», а не бросите, как только перестанет чесаться, течь и болеть. У любой болезни есть не только название, а этиология и патогенез. У любого микроорганизма есть свой цикл жизни, особенности которого вам неведомы, в отличие от человека в белом халате. Вы сдадите анализы и выполните диагностические и лечебные процедуры. Иначе вы зря потратили время врача, свои деньги и своё здоровье.

В проведённом соцопросе доктора ещё просили не являться на приём в нетрезвом состоянии. Мне в этом смысле везло – беременные и роженицы народ всё больше непьющий. Но однокурсники, которым посчастливилось стать участковыми терапевтами и врачами «Скорой помощи», всякое рассказывали. Так что да, не пейте перед посещением поликлиники. А при вызове на дом не предлагайте врачу засаленных тапок покойного дедушки, спитого чая из грязной чашки и сексуальных оргий. Впрочем, это уже другая тема.

Некоторым докторам не нравится, что пациенты начинают бегать и перепроверять диагнозы и лечебную тактику. Я, к примеру, только «за». Одна голова – хорошо, а две – лучше. Три – это уже Змей Горыныч, а всё что больше трёх – толпа. Хорошего врача, как хорошего парикмахера и хорошего мужа, можно искать всю жизнь. Но рано или поздно стоит всё-таки остановиться. Полагаю, что в отличие от поручика Ржевского вам важен результат, а не сам процесс. Как узнать, хорош ли врач? А вы попробуйте в точности выполнить вышеприведенные рекомендации и, может статься, эта «жуткая стерва», ваш участковый терапевт Ирина Владимировна, и окажется тем самым именно вашим хорошим врачом, знающим, что делать или, хотя бы, куда направить.

И последнее. Выходя из кабинета врача, не забудьте сказать «До свидания» и «Спасибо». И когда-нибудь бог обязательно нас всех – и врачей и пациентов – спасёт. А пока давайте сами не плошать.

Почему мы боимся врачей

Сейчас я вам, наконец, всё расскажу!

Врачи – они как шакалы. Но в форме змеи. И водятся не только на Кавказе, а повсеместно. Причём ядовиты в любое время года и суток. Укус врачей смертелен. Взгляд их подобен взору Медузы Горгоны, а ещё они – сторуки, «обло и лайяй».

Врач вольготно расхаживает по ареалу своего обитания, прикрыв свою убийственную сущность белым халатом, чтобы ослепить жертву, и/или в зелёной пижаме. Потому что этот цвет лучше всего маскирует свежую кровь, собственно, жертвы. Встречаются также врачи в розовых и голубых пижамах – это зависит от фоновой среды обитания. К слову, врачи обладают невероятной способностью к мимикрии. Они могут замаскироваться под обычного посетителя супермаркета или пассажира метрополитена, чтобы наброситься на вас в самый неподходящий момент. К примеру, когда вы решили спокойно упасть, наконец, в обморок, на заплёванные ступеньки перехода или захотели проникнуть к кассе без очереди, умело имитировав сердечный приступ. Также можно нарваться на врача в самолёте, автобусе или на заграничном пляже. Вы нигде не застрахованы от внезапного вторжения в вашу жизнь этих малоприятных хищников.

В привычной среде обитания врач, как правило, ведёт себя развязно. Скабрезно шутит. Устрашающе бряцает металлическим инструментом, дабы погрузить потенциальную жертву в гипнотический транс. Произносит странные слова, являющиеся частью сакрального ритуала заклания, и записывает сведения о вас в специальный кондуит, предназначение которого известно ему одному. Потому что как вы ни пытались прочесть – не вышло. Врачи пользуются клинописью или, на худой конец, специально разработанными шифрами МКБ. Это международная классификация болезней, созданная для страшных врачей ещё более страшными врачами – членами тайных врачебных лож.

Ещё в кабинетах врачей и в поликлиниках, не говоря уже о местах массового их скопления – стационарах, неприятно пахнет врачами, медикаментами и прочими жидкостями, от которых начинается нервный зуд. Самыми страшными подвидами врачей считаются акушеры-гинекологи, хирурги всех мастей, включая ЛОР и урологов, травматологи и, конечно, стоматологи и челюстно-лицевые хирурги. От одного названия челюсти сводит, правда? Обыватели полагают терапевтов, кардиологов, ревматологов менее опасными – и совершенно напрасно. К анестезиологам-реаниматологам у населения не выработано однозначного отношения. Потому что или их полагают дýшками-балагурами. Или… О втором «или» знают лишь патологоанатомы, но они, как правило, с пациентами молчаливы. Полученной с помощью секционного ножа информацией делятся исключительно с коллегами на специальных шабашах, называемых для усыпления обывательской бдительности различными латинизированными словосочетаниями. Когда жертву представляется невозможным уморить в одиночку, врачи кличут на подмогу своих собратьев и убаюкивают настороженность агнца красивым словом «консилиум». Между собой именуют это дело весьма зловеще – «конвульсиумом». По очереди трогают жертву за разные места, делают «умные» лица и переглядываются с явно недобрыми намерениями.

Почему ещё мы боимся врачей?

Потому что психологи – это такие уже не гуманитарии, но ещё и не естественники – внушили нам, что мы… боимся врачей. Якобы у нас у всех с детства огромная колото-резано-рваная комбинированная паренхиматозно-нейронная огнестрельная психотравма, нанесённая первым в жизни врачом. Психологи не объясняют, почему врачи не уничтожают нас сразу по приходе в этот мир. Во всяком случае, не всех. Они нас растят с целью апробации новых смертельных вакцин против краснухи, гриппа и прыщей. Используют нас как лабораторных кроликов для клинических исследований новых лекарств, созданных лишь с целью обогащения фармацевтической промышленности. Поскольку знающим людям известно, что врачи давным-давно у бактериологов и фармакологов на «откате». А заодно – у производителей медицинской техники. То есть оперирует это продажное племя только для того, чтобы оправдать затраты на приобретение дорогостоящих функциональных операционных столов, эндоскопической аппаратуры и заработать на точильный камень для скальпелей и ножниц.

Ещё боимся врачей, потому что они все как один – вымогатели и не несут никакой ответственности ни за что. Всё это рассказали нам очень знающие люди из соседнего подъезда, потом ещё баба Люся, поругавшаяся в регистратуре районной поликлиники, и ещё один чудак, которого во время аборта сифилисом заразили. То есть – чудачка. Её, кажется, заразили гонореей, но не во время аборта, а наоборот – во время массажа простаты.

А знаете, как делается массаж простаты? Мужики знают. И очень боятся, кстати. Потому что урологи, кроме того, что ядовитые, ещё и извращенцы.

Ещё врачи торгуют по выходным органами на рынке в мясных рядах. Из-под полы, конечно. Но мы уже знаем, почём, что и как. В сериале показывали, как в соседней котельной почку от вашей бабушки пересаживали трехмесячному сыночку криминального авторитета.

Хватит? Не смешно?

Знали бы вы, как не смешно врачам.

Мы боимся их из-за глупых стереотипов. Некоторых действительно родом из детства. Но детсадовец, боящийся прививки, и школьник, лишающийся чувств в ожидании санации зубов, должны отличаться от взрослых. Должны. Но не отличаются. Только наши страхи, в отличие от детских, более зловещи, подкреплены неудачным личным опытом соседей и недостатком информации, в избытке возмещённым сплетнями, слухами и телевидением. Если я скажу «сплетнями и слухами по телевидению» – я не сильно погрешу против истины. Потому что именно Останкинской телебашне мы должны сказать спасибо за множество и множество нелепиц вокруг трансплантологии и особый земной поклон отвесить за доктора Малахова. Который «лечит» всё подряд чем ни попадя – и наоборот.