Ольга Кай - Загадать желание Страница 58

Я завернула в ткань головку свежего сыра и замерла.

– А где Максим?

На мой голос, неожиданно громкий после долгой тишины, обернулись все.

– В корчме, – ответила хозяйка. – Он туда еще вечером пошел. Напился и спит, наверное.

– С чего бы ему напиваться? – удивленно и немного растерянно покачала головой Алина.

Я-то знала, с чего… Зато не попадется сегодня Арису на глаза – и то хорошо. Зачем только воевода придумал у этого наемника имя отбирать? Ну, хотели избавиться – сами бы и прибили где-нибудь по-тихому! Хотя… когда-то все равно пришлось бы исполнять обещанное хозяину леса. Может, так оно и лучше.

Я присела на лавку, рассеянный взгляд остановился на затесавшемся среди клубочков полосатом шарфике, который незаметно следил за нами своими глазками-пуговицами.

– Симпатичный, правда? – хозяйка села напротив и распахнула окно, подставив лицо прохладному ветерку. – Я называю его удавчиком. От незваных гостей выручает исправно. Только обычно я жду, пока все закончится, а потом мы их к берегу тащим и в речке топим.

Шутит, что ли? Подавив желание спросить, с мужем она вместе таскает трупы к реке или все-таки с куклами, я снова уставилась на полочку для рукоделия. Потом – на тряпичных красоток возле кувшина. Вспомнила ту, что сидела в комнате напротив моей кровати. Вздрогнула. Хозяйка заметила – тихо засмеялась.

– Вот-вот. Все видят – никто не догадывается. А если и догадывается – уже поздно бывает.

– Так они живые? – все еще не могла поверить я.

Собеседница кивнула.

– Значит… вы тоже колдунья?

– Ага, – она прищурилась. – Только об этом мало кто знает. И ты ведь тоже никому не расскажешь. Правда?

Я представила себя с симпатичным полосатым шарфиком на шее и торопливо кивнула.

Немного погодя мужчины решили, что пора отправляться в путь, и Леон, подхватив Алинкин рюкзак, позвал нас на двор.

Налетевший ветер сбил последние лепестки с отцветающих яблонь. Было холодно. Арис, не более хмурый, чем обычно, держал в поводу трех лошадей, одна из которых предназначалась для воеводы, две другие – нам с Алиной. Или для поклажи, как получится.

Староста и его колдунья-жена провели нас до ворот. Туман полз от реки, после шумной ночи поселок не спешил просыпаться. Тишина… И лишь ветер в листьях.

– Берегите себя, – колдунья легонько обняла нас с Алинкой, а потом достала из кармана небольшой полотняный сверток и сунула мне в руки:

– Спрячь пока, не выкидывай. Может и пригодится в дороге.

Наш путь лежал как раз мимо местной корчмы. Я все боялась, что Максим, как назло, решит выйти оттуда, в то время как мы будем проезжать рядом, и потому пристально смотрела на приоткрытую дверь заведения. Но из двери, покачиваясь, выполз только какой-то мужик, да так и пристроился досыпать под ступеньками, прямо на земле. Мы проехали корчму, и я облегченно перевела дыхание.

– Доброе утро! – Максим появился неожиданно прямо перед нами – вышел из калитки небольшого опрятного домика на отшибе. Растрепанный, рубаха как следует не заправлена, волосы мокрые, словно только что мылся. Встал у обочины. – Уже уезжаете?

– Как видишь, – Леон остановился. Мы с Алиной – тоже. Воевода и Арис, ведя лошадей, отошли подальше и встали немного впереди, поджидая нас.

– Я все-таки надеялся, что вы меня с собой возьмете, – Макс провел ладонью по лицу, стирая неподсохшие капли. – Я понимаю, что вы – друзья, – он глянул в сторону Горыныча с воеводой, – но нельзя же, вот так, вслепую…

– На то и друзья, – тихо возразила Алинка.

– Это все романтика, – отмахнулся Макс и посерьезнел, – до первого удара в спину. От друга.

Помолчал немного.

– Ты ему действительно веришь? Настолько, что забудешь все подозрения, и про Мишку, которого я не знал, и про Лизу Ерошину. Ты ведь помнишь, что она рассказывала? Если даже до меня, чужака, слухи дошли, то, наверное, вся Раслава знала. Так что смерть ее мужа очень похожа на убийство из мести.

Леон поглядел Арису в спину.

– Ему я верю больше, чем другим, – сказал. – Извини, Максим, это не значит, что я тебе не доверяю. Просто Арис против, а тайна общая. Не держи обиды.

– Да какая там обида! – отмахнулся Максим. – Придумали себе великую тайну! Я же не дурак, понимаю, что с таким серьезным видом вы, по меньшей мере, собираетесь спасать мир. И наверняка решили, что сделать это можно, только побывав в Иванцово, ведь там еще могли остаться эти стекляшки, исполняющие желания.

Мы смотрели на него молча. Вспомнилась зимняя ночь в землянке, долгий разговор, когда я предложила найти шар желаний и загадать что-нибудь такое, чтобы в обоих мирах – нашем и здешнем – все наконец-то встало на свои места. Максиму наши озадаченные лица показались забавными, он улыбнулся. Получилось невесело.

– Езжайте, куда хотите, – он развернулся, сделал несколько шагов, потом передумал и, повернувшись, крикнул: – Эй, Горыныч, так и будешь молчать и делать вид, что не слышишь?

Тот не обратил внимания.

– Лучше не трогай его, – посоветовала я серьезно, но Макс не послушал.

– Слышишь, Горыныч! Мне твое загадочное молчание уже во где! На дуэль тебя, что ли, вызвать? Или… как это?.. на поединок?

Горыныч таки обернулся. Смерил Максима взглядом и посоветовал:

– Проспись сначала.

Макс засмеялся.

– Пока я просплюсь, ты уже далеко будешь! Давай сейчас. На чем тебе удобнее? На мечах или на палках? А?

Воевода что-то сказал Арису – негромко, весело, – хлопнул по плечу. Словно подбивал принять вызов. Но Горынычу явно не хотелось сейчас тратить время на подобные глупости.

– Вы идете, или мне все-таки подойти? – спросил он.

Решив, что для здоровья Максима лучше будет, если мы поторопимся, я и Алина торопливо попрощались. Леон пожал Максу руку напоследок.

– Удачи вам! – сказал Максим. И остался у калитки. Когда на выходе из села я обернулась, он все так же смотрел нам вслед. Махнул мне рукой и медленно побрел вдоль по улице.

Высокий Берег быстро скрылся за лесом. Шли молча. Алинка забралась в седло и ехала – медленно, Леон держал уздечку. В чистом небе что-то сверкнуло, словно самолет летел. Я вглядывалась, потом решила, что это просто какая-то паутинка блеснула на солнце.

– Надо было тебе все-таки подойти, – сказал вдруг воевода. Усмехнулся в усы. – Ну приложил бы дурака пару раз об забор – глядишь, и полегчало бы.

– Ну да, – отозвался Арис, хмуро глядя под ноги. – А кому-то потом забор перекрашивать.

– Просто Максиму обидно, что Арис ему не доверяет, а почему – не говорит, – Алина рассеянно погладила светлую гриву лошади. Посмотрела вперед. – Там развилка!

Одна дорога через лес уходила вправо, к Лещанам. На нее воевода и свернул.

– Пусть у вас все получится, – сказал он на прощанье и пришпорил коня.

А мы пошли по дороге куда более узкой. На лошадь я залезать не спешила, пешком идти нравилось больше. Только пить хотелось. Алина вытащила из прикрепленной к седлу сумки флягу, протянула мне, но я успела лишь откупорить ее и поднести ко рту. В широком кармане моих полотняных штанов что-то шевельнулось, и я, вскрикнув, вылила воду на рубашку.

Все остановились, уставились на меня.

Вернув Алинке флягу, я вынула из кармана маленький сверток.

– Это мне жена старосты дала.

– Василина? – переспросил Арис. – Что там?

– Не знаю. Не успела посмотреть.

– Дай сюда.

Арис взял сверток, осторожно отвернул ткань, усмехнулся и вернул мне.

На белом тонком полотенце лежала кукла – в темно-синем платьице с серыми манжетами и воротничком, в сером платочке. Нарисованное черной краской лицо могло бы показаться даже симпатичным, но в застывшей улыбке мне почудилось ехидство. Что ж, по крайней мере, это не какой-нибудь симпатичный шарфик-удавчик. Вот только…

– Она тоже живая?

– А ты попроси ее что-нибудь сделать, – подсказала Алинка.

Я пожала плечами и осторожно сказала:

– Встань, пожалуйста.

Кукла встала.

Я закричала, швырнула ее на землю вместе с полотенцем и отскочила назад.

Тряпичная барышня взмахнула руками и поднялась. Стояла на дороге и смотрела на меня. Или вообще куда-то – разве по этим глазам поймешь?

– И что с ней теперь делать?

– В сумку спрячь, – ответил Арис.

Представив, как буду брать в руки это тряпичное тельце, я вздрогнула.

– А… может, оставим ее тут? Пусть домой возвращается.

Горыныч покачал головой. Наклонился, сам поднял куклу, оглядел и, снова завернув в полотенце, спрятал в свою сумку. И в этот миг у моих ног что-то стукнуло: открытая фляга упала на дорогу, вода с негромким бульканьем выливалась на землю.

Моя подруга лежала на спине лошади, свесив руки. Пряди светлых волос почти закрыли лицо, но не мешали рассмотреть спокойную улыбку.