Валентин Черных - Свои Страница 59

ТТ достал пухлую записную книжку в коленкоровом переплете, раскрыл на нужной странице.

— У тебя есть уже конкретный кооператив?

— Еще нет.

— В каком районе ты хотел бы воткнуться в кооператив? Лучше не в центре. Центр дорогой и много мороки.

— Речной вокзал, — сказал я.

— Выселки. Далеко до студии.

— Зато рядом канал, лесной массив. Куплю собаку.

ТТ набрал номер телефона.

— Николай, это ТТ. Как жизнь? У тебя есть, что уже строится на Речном вокзале? Лучше двухкомнатная. К тебе его подошлю и пришлю пригласительные. Наша комедия. Хороший парень. Способный. Не про сталеваров. Музыкальная комедия. Актрис само собой.

ТТ положил трубку и пояснил:

— Вот так это и делается. Бартер. Я ему недавно оказал, теперь он мне окажет, вернее, тебе, а ты будешь должен мне. А теперь по технологии: я отдам приказ, что беру тебя в штат «Мосфильма». С этой выпиской подъедешь к моему приятелю генералу в милицию, но вначале посмотри квартиру на Речном вокзале, дом будут сдавать через месяц. Можешь и не смотреть. Стандартная девятиэтажная башня, совмещенный санузел с ванной. Сейчас все это не имеет значения. Потом поменяешь, доплатишь. Деньги в кооператив надо внести завтра. — ТТ нажал кнопку кабинетного переговорного устройства и сказал: — Рая, пусть бухгалтер завтра выплатит ему постановочные.

— Я отслужу, — сказал я ТТ.

— А куда денешься? Придется отслуживать.

Так, наверное, покупались и другие. Знали: это сделать невозможно, но тебе делали. Повышали по службе, давали разрешение на покупку автомобиля, в очереди за которым надо было стоять по несколько лет. Эти люди умели делать чудо. Сегодня не было квартиры, а завтра она появлялась. Сегодня ты месил грязь в Зюзине, а завтра мог оказаться в Париже. Тебе давали то, что другим не разрешалось.

Я съездил на окраину Москвы. От метро «Речной вокзал» еще три остановки на автобусе, и оказался на берегу канала. Поднялся на седьмой этаж и увидел из окон своей будущей квартиры канал, речной вокзал, теплоходы, арки моста и решил, что стол поставлю возле окна и по утрам буду смотреть на гладь канала, а вечером на огни проплывающих мимо теплоходов. Дом практически был готов, уже клеили на стены обои и монтировали сантехническое оборудование, а если попросту, устанавливали унитазы и ванны. Деньги надо было вносить все и сразу; у остальных была рассрочка на пятнадцать лет, но кооперативу были нужны деньги, и мне выделяли квартиру с условием, что я внесу деньги сразу и все.

Утром я получил постановочные на «Мосфильме». Мне не хватило несколько сот рублей, и я одолжил их у Вечного Князя, решив, что, когда у меня будет много денег, я всегда буду давать в долг.

Как член творческого союза, я имел право на литературного секретаря, труд которого оплачивал сам, а секретарь отчислял взносы в профком литераторов с суммы заработка. Писатели оформляли секретарями своих жен, любовниц или жен своих знакомых писателей. Все неработающие жены и любовницы числились секретарями для рабочего стажа, что было важно при будущем оформлении пенсии.

Моим секретарем стала жена директора крупного гастронома. Об этой услуге меня попросил Альтерман. Жена директора, по профессии юрист, работать с девяти утра до шести вечера не хотела, но мои отдельные поручения выполняла с удовольствием. Я попытался оплачивать ее услуги, но мое предложение было отвергнуто с возмущением.

Зато теперь, когда у меня просили в долг, я отсылал будущих должников к секретарю, она составляла расписки с указанием суммы и срока возврата, добавляя проценты по курсу Сберегательного банка. Расписку должник заверял у нотариуса, так что перехватить денег, чтобы сразу выпить, не получалось: оформление долга иногда растягивалось от недели до десяти дней, часть должников не выдерживала и отказывалась от заема.

Однажды у меня занял деньги известный актер, не менее известный пьяница, известный еще и тем, что никогда не отдавал долгов, правда, он и не занимал крупных сумм. У него подошел срок отдачи долга, занятые им деньги я, естественно, не получил, и секретарь написала заявление в суд, приложив расписку. Суд состоялся, и в бухгалтерию «Мосфильма» поступил исполнительный лист. Теперь у актера вычитали деньги с каждой его роли. После этого желающих занять у меня деньги сильно поубавилось, но зато слухов о моем жлобском характере сильно прибавилось.

А пока я сам, заняв денег, внес их за квартиру, понимая, что у меня не остается выхода.

И наступил день, когда в дом начали въезжать владельцы квартир. Я даже не стал менять стандартный замок, какие ставили на все двери, потому что перевозить было нечего, а покупать мебель не на что.

Органайзер, узнав, что я получил ордер на квартиру, спросила:

— Когда новоселье?

— Пока откладывается. Я внес все постановочные и даже занял у Вечного Князя, у меня не осталось даже на табуретку.

Органайзер задумалась и тут же, просчитав варианты, нашла выход.

— Приятели моего отца достали финский кабинетный гарнитур и спальный гарнитур «Хельга». Я думаю, старую мебель они продадут по символической цене.

— У меня нет денег даже на символическую цену.

— Купи в долг.

Я согласился, даже не осматривая мебель, и получил старый кожаный диван, два кожаных кресла. Кожа оказалась настолько облезлой, что ее бывшие хозяева много лет прикрывали чехлами. Мне достался кухонный стол, сервант для посуды, металлическая огромная кровать с пружинной сеткой и четырьмя никелированными шарами для украшения. Бесплатно мне придали стол с шестью стульями и этажерку, на которой уместились все мои книги.

Подруга и Органайзер подарили мне два комплекта постельного белья, две подушки с наволочками и полотенца. Органайзер договорилась, чтобы мебель мне перевезли на студийной машине, а втащили мебель алкоголики, которые оказались возле ближайшего гастронома, за три бутылки водки и банку маринованных огурцов.

Я устроил новоселье на троих: более близких, чем эти женщины, у меня знакомых не оказалось. И сегодня они самые близкие. Я тоже помогал им переезжать и вывозить мебель, когда они выходили замуж, разводились и снова выходили замуж. Женами они стали верными и самоотверженными, — борясь с пьянством мужей, содержали их, когда те теряли работу или болели. Выходя замуж, они становились добропорядочными. Я однажды попытался переспать с Подругой, но она мягко и нежно сказала мне:

— Я замужем. Прости, но я мужьям не изменяю.

И я, вроде бы все понимая про жизнь, до сих пор не могу с полной уверенностью сказать, что понимаю женщин, и женщины так же, наверное, не понимают мужчин и всю жизнь пытаются понять, читая истории любви великих мужчин и женщин или дешевые любовные романы.

Мой школьно-музыкальный фильм за год собрал около сорока миллионов зрителей — явный зрительский успех. Большинство режиссеров по несколько лет не могут отойти от снятого фильма, устраивают встречи с кинозрителями, ездят по кинофестивалям. Если фильм не проходит на фестивали группы «А» — Венеция, Канн, Берлин, в мире есть сотни других фестивалей. Если не получается с зарубежными, есть Всесоюзный, есть республиканские.

Я, трезво оценивая свои актерские возможности, все-таки считал, что я нечто большее, чем актер эпизода. Но пока ни один серьезный критик не сказал, что я кинорежиссер. Раскрывая по утрам газеты, я боялся, что однажды кто-то из трезвых и авторитетных напишет, что король-то голый. Я-то знал, как внушал после своей премии за главную мужскую роль, что я актер по случаю, а так я режиссер, и пока никто не усомнился в этом. Я понял, что внушить можно что угодно. Но сейчас мне были необходимы подтверждения моих режиссерских амбиций.

Меня приняли в Союз кинематографистов за роль председателя колхоза. ТТ послал меня представлять мой музыкальный фильм в клуб автомобильного завода «Москвич». Рабочим фильм понравился. На трибуну вышел молодой парень и сказал, что в стране не хватает музыкальных фильмов, создателей такого замечательного произведения надо поощрить, и поэтому коллектив завода выдвигает фильм на Государственную премию РСФСР имени братьев Васильевых. Проголосовали единогласно. Я понимал, что речь рабочего подготовлена в парткоме завода, но решение о выдвижении на премию принимала, как я теперь понимаю, Организация, потому что фильм почти полгода не выпускали на экраны кинотеатров, но когда фильм собрал почти сорок миллионов, из меня окончательно решили делать известного человека.

Премию получили я, Каратистка, Вечный Князь, сценарист и кинооператор. Деньги мизерные, но каждому по медали — говорили, что российская лауреатская медаль из чистого золота, а медаль Государственной премии СССР только позолоченная.

После получения премии мне позвонила пани Скуратовская.