Сара Уотерс - Ночной дозор Страница 6

– Вот ведь странно, – сказал он. – На голове волосы смотрятся так красиво, но становятся мерзкими, едва их отрежут. Ты должна взять локон, Ви, и носить в медальоне. Вот как поступила бы примерная сестра.

Вив опять выпрямила его голову, уже не так ласково.

– Сейчас устрою тебе примерную сестру, если не угомонишься.

Дункан дурашливо заныл:

– Ой, мне устроили примерную сестру!

Оба рассмеялись. Стрижка закончилась, Дункан отодвинул стул и открыл дверь черного хода. Вив достала сигареты; они вдвоем сидели на крыльце, глазели на улицу, курили и болтали. Дункан рассказал о визите к мистеру Леонарду, об автобусных пересадках и всяких маленьких приключениях... Небо походило на воду, в которую вылили чернила: расползалась темнота, одна за другой появлялись звезды. Почти новая луна красовалась стройным идеальным полумесяцем. Пришла кошка, позаплеталась вокруг ног, а затем повалилась навзничь и стала кататься, вновь придя в исступленный восторг.

Из гостиной выбрался мистер Манди – наверное, через окно услышал смех и решил посмотреть, чем они заняты.

– Ну вот! – сказал он, взглянув на голову Дункана. – Все лучше, чем после стрижки у мистера Суита.

Дункан поднялся и стал прибирать в кухне. Состриженные волосы завернул в газету.

– Мистер Суит любил прищипнуть ножницами, просто для забавы. – Дункан потер шею. – Говорят, он кому-то ухо отстриг.

– Болтовня, – умиротворенно возразил мистер Манди. – Тюремная байка и больше ничего.

– Говорю что слышал.

Пару минут они препирались; Вив показалось, что это делается нарочно – оба выставляются, потому что она здесь. Ну зачем мистер Манди притащился?! Даже на минуту не оставит Дункана. Так было хорошо сидеть на крылечке и смотреть на темнеющее небо. Но вся эта пустопорожняя болтовня о тюрьме нестерпима, аж зубы сводит. Нежное чувство близости с братом, которое жило еще мгновенье назад, сникало. Вспомнился отец. Вив поймала себя на том, что мысли обретают его голос. Дункан легко шастал по кухне, а Вив смотрела на его опрятную темную голову, тонкую шею, по-девичьи миловидное лицо и с горечью говорила себе: «Заставил нас через такое пройти, а ему хоть бы хны!»

Она ушла в гостиную и в одиночестве докурила сигарету.

Без толку ломать над этим голову. Только вся изведешься, как извелся отец. Других забот хватает. Дункан заварил еще чаю, послушали радиопередачу, и в четверть десятого Вив стала собираться. Каждый раз она уходила в одно и то же время. Дункан и мистер Манди стояли в дверях, как старая супружеская пара.

– Может, брату проводить вас до станции? – неизменно спрашивал мистер Манди, а Дункан, не давая ответить, бесцеремонно встревал:

– Сама дойдет. Правда, Вив?

Но сегодня он поцеловал ее в ответ, словно догадавшись, что она раздражена.

– Спасибо за стрижку, – тихо сказал Дункан. – И за ветчину. Я просто тебя дразнил.

Вив дважды обернулась – они всё смотрели ей вслед; когда она оглянулась в третий раз, дверь была закрыта. Вив представила, как мистер Манди держится за плечо Дункана и они бредут в гостиную; Дункан садится в одно кресло, мистер Манди – в другое. Вив снова кожей ощутила душную, точно фланелевую, атмосферу дома и прибавила шагу, внезапно наполнившись радостным возбуждением от прохлады вечернего воздуха и четкого стука по тротуару своих каблуков.

Однако быстрая ходьба привела на станцию слишком рано. Прибывали и уходили поезда; Вив стояла в резком мертвенном свете билетного зала, отчего возникло мерзкое ощущение уязвимости. Какой-то парень пытался поймать ее взгляд. «Эй, красотка», – беспрестанно повторял он. Напевая, прохаживался рядом. Чтобы он отвязался, Вив прошла к книжному киоску; лишь разглядывая стойку с журналами, она вспомнила про «Радио таймс», о котором днем говорила Хелен. Вив взяла номер и почти сразу увидела заголовок:

В рубрике «Детектив в кресле» УРСУЛА УОРИНГ

представляет новый захватывающий роман Джулии Стэндинг «Яркий взгляд опасности»;

вечером в пятницу в 10.10. (Легкая прогр.)7

Небольшая заметка отзывалась о романе в восторженных тонах. Над текстом была фотография Джулии: голова наклонена, взгляд долу, щека покоится на сложенных ладонях.

Вив разглядывала фото с легкой неприязнью: их единственная встреча у входа в бюро симпатии к Джулии не вызвала. Та показалась заумной и, когда Хелен их познакомила, пожала Вив руку, но не сказала: «Как поживаете?», или «Очень приятно», или что-нибудь в этом духе, а только мимоходом спросила, будто они давно знакомы: «Удачный денек? Переженили кучу народу?» Вив ответила: «Скорее уж одурачили», на что Джулия рассмеялась как собственной шутке и бросила: «Это уж точно...» С виду вся такая культурная, она изъяснялась на сленге: «на кой вас грузить», «полный отпад». И чего Хелен, такая милая, в ней нашла? Ладно, это их дело. Была нужда гадать.

Вив вернула журнал в стойку и отошла от киоска. Певун исчез. Часы показывали без двух минут половину одиннадцатого. Вив пересекла билетный зал, направляясь не к платформам, а к выходу. Вглядываясь в улицу, она встала у колонны и плотнее запахнула пальто – от долгого стояния было зябко.

Чуть погодя к бровке подкатила машина, проехав чуть вперед – подальше от яркого станционного света. Пригнувшись к рулю, водитель беспокойно рыскал взглядом по тротуару. При виде его красивого и чуть растерянного лица возникло чувство, какое перед тем вызвал Дункан: смесь любви и раздражения. Однако вместе с ним вновь и еще острее вспыхнуло пьянящее возбуждение. Вив глянула по сторонам и почти бегом направилась к машине. Перегнувшись через сиденье, Реджи открыл ей дверцу; Вив села рядом, он коснулся ее лица и поцеловал.

Кей шла по Лавендер-Хилл. Она ходила весь день и весь вечер. Сделала огромный круг: от Уондсвортского моста до Кенсингтона, дальше в Чизуик, потом через реку в Мортлейк и Патни, а теперь обратно к дому мистера Леонарда – осталось две-три улицы. Чуть раньше она поравнялась и заговорила со светловолосой девушкой. Не особо привлекательной.

– Диву даюсь, как вам удается так быстро идти на высоких каблуках, – сказала Кей.

– Привычка, – беспечно ответила девушка. – Ничего такого. И вы бы сумели.

Она смотрела перед собой, не поворачиваясь к Кей. Спешит на свидание, сказала девушка.

– Говорят, хорошее упражнение для ног, – не отставала Кей. – Вроде верховой езды. Улучшает форму.

– Точно не скажу.

– Ваш дружок, наверное, сказал бы.

– Надо будет спросить.

– Странно, что еще не сказал.

Девушка рассмеялась:

– Что-то все вас удивляет, а?

– Просто, глядя на вас, иначе не подумаешь.

– Да ну?

На секунду девушка встретилась с Кей взглядом; нахмурилась, не понимая, совсем не понимая...

– Вон мой дружок! – Она помахала девушке на другой стороне улицы. Свернула к бордюру, глянула по сторонам и перебежала через мостовую. Светлые подошвы туфель на высоких каблуках мелькали, точно лапы скачущего кролика.

Девушка не сказала ни «до свиданья», ни «пока», вообще ничего; не оглянулась. Она уже забыла про Кей. Подхватила приятельницу под руку; они свернули за угол и скрылись.

2

– Где ж твоя милашка? – спросил Лен, сидевший по другую сторону верстака. Он имел в виду миссис Александер, хозяйку свечной фабрики в Шепердз-Буш. – Припаздывает нынче. Что, поцапались?

Дункан улыбнулся и покачал головой, словно говоря: кончай дурить.

Лен не унимался. Подтолкнул соседку и сказал:

– Дункан и миссис Александер полаялись. Застукала его, когда он строил глазки другой девушке.

– Он у нас известный сердцеед, – добродушно откликнулась женщина.

Не отрываясь от работы, Дункан опять покачал головой.

Было утро субботы. За верстаком двенадцать работников делали ночники: фитиль с металлическим держателем продевали сквозь восковой валик, который помещали в негорючий корпус и затем отправляли упаковщикам. В центре верстака двигалась ременная лента – увозила готовые ночники к ожидавшей тележке. Ролики ленты стучали и периодически скрипели, не очень громко, но в сочетании с шипеньем и лязгом свечных машин, стоявших в другой половине цеха, создавали неуютный шум, когда, обращаясь к соседу, приходилось слегка повышать голос. Дункан предпочитал изъясняться улыбкой и жестами. Бывало часами он не произносил ни слова.

А вот Лен молчать не мог. Не добившись толку от Дункана, он собрал с верстака обрезки воска, скатал их в шарик, размял и через минуту вылепил женскую фигурку. Работал сноровисто, при этом сосредоточенно хмурился, морщил лоб и оттопыривал нижнюю губу. Фигурка разгладилась и округлилась. Лен снабдил ее непомерными грудями и бедрами, а также волнистой шевелюрой. Сначала показал Дункану: миссис Александер! Затем передумал и окликнул девушку в конце верстака: