Олег Рой - В сетях интриг Страница 6

Да, не зря Павел посетил эти могилы – ему многое стало известно. В том числе и то, что Астахов действительно заезжал сюда вчера – об этом говорили чуть привядшие роскошные букеты на каждой из могил. А к памятнику дочки заботливый отец положил еще и леденец на палочке, и эта деталь по-настоящему тронула писателя. Видимо, любила несостоявшаяся первоклассница такие леденцы… Но главным открытием, конечно, было не это. Теперь Павел окончательно убедился, что жена и дети Андрея Астахова погибли меньше чем через три месяца после того, как две женщины в ресторане прогнозировали их смерть. Что это – невероятное, из ряда вон выходящее совпадение? Или… Или убийство? Такая смерть, конечно, может оказаться несчастным случаем. Но равновероятно это может быть и тщательно спланированное убийство. Да, полиция ничего не заподозрила, но это ничего не значит. Наверняка те, кто расследовал происшествие, ничего не знали ни о Лере, ни о Светлане и их подозрительном разговоре в ресторане. А он знал. И понял, что с этой минуты должен, просто обязан докопаться до истины.

Покидая кладбище, он снова прошел мимо саксофониста и неожиданно сам для себя дал ему пятьсот рублей. Музыкант благодарно, но с достоинством кивнул, моментально спрятал купюру в карман и заиграл «Есть только миг между прошлым и будущим».

Озадаченный Павел поспешил вернуться в отель и отыскал в своем номере тот журнал, который читал в самолете, – по счастью, он еще его не выбросил. Вот оно, это интервью на развороте. К сожалению, никакой личной информации, разговор только о компании Астахова, о бизнесе в России и за рубежом, о политике, о мировом финансовом кризисе. Зато фото не оставляло сомнений – это именно он. Снимок, по всей видимости, сделан несколько лет назад или же сильно обработан в фотошопе – здесь он моложе, почти без седины, да и лицо счастливое, улыбающееся, – но все-таки это тот самый человек, которого он, Павел, видел вчера в ресторане.

Он потянулся за ноутбуком, вышел в Интернет и набрал в поисковой строке «Андрей Астахов». Примерно через час, большая часть которого ушла на отсеивание лишней информации (все-таки Астахов – фамилия весьма распространенная), он уже знал много интересного. Привыкший все структурировать и систематизировать, писатель разделил для себя информацию на две части: факты и сплетни. Факты, как им и положено, были сухи и конкретны. Выяснилось, что Астахову сорок шесть лет, двадцать три из которых он занимается бизнесом, владеет крупной компанией «Глобал Трейн». Сынок богатых родителей (и отец, и мать работали во Внешторге, и не где-нибудь в Монголии, а в европейских капстранах), бывший комсомольский деятель, в перестройку Андрей быстро сориентировался, откуда и, главное, куда дует ветер перемен, и сумел сколотить себе немалое состояние на торговле цветными металлами. На сегодняшний день, по данным журнала «Форбс», в рейтинге самых успешных людей России он занимал тридцать седьмое место. Судя по всему, человек жесткий, волевой, отлично умеющий добиваться своего, что называется – сильная личность.

Открыв в «Ворде» новый файл и озаглавив его «Бизнес Астахова», Павел скопировал туда все цифры, названия, имена и прочую конкретику. Конечно, напрямую использовать эти данные в работе он не станет, но будет иметь в виду.

Больше из фактической части ничего полезного извлечь было нельзя – если только косвенные данные о том, что в бизнесе Астахов вел политику решительную и жесткую. С конкурентами не церемонился, ловко подминал под себя слабых и безжалостно уничтожал тех, кто вставал на его пути.

Что касается сплетен вокруг Астахова, то они показались гораздо интереснее, хотя частенько и противоречили одна другой. Если не считать репортажей из великосветской жизни («Андрей Астахов подарил Можайскому детскому дому компьютерный класс», «Астахов выступил на открытии специализированной выставки», «Астахов приобрел «Бентли» и т. д.), то вся информация, датированная прошлым летом и ранее, сводилась к тому, что бизнесмена видели там или сям с очередной новой спутницей, в то время как его жена сидела дома с детьми и нигде не появлялась. Такого рода вещи о нем Павел и сам знал – все от тех же кумушек из своей старой компашки, с наслаждением перемывавших кости Людмиле.

Однако начиная с прошлого августа об Астахове вдруг стали писать намного больше и разнообразнее – естественно, из-за трагической гибели его жены и детей. Большинство журналистов сошлось на том, что это произошло в Испании (хотя, кроме этой страны, еще дважды упоминалась Португалия, один раз – Италия и один – Арабские Эмираты), а вот места указывались самые разные, что называется, от Севильи до Гренады, включая Каталонию, Ибицу и Тенерифе. В датах журналисты тоже путались – от седьмого до двенадцатого августа, но тут писатель был осведомлен лучше их. А вот дальше начинался полный простор творческой фантазии представителей желтой прессы. Версий имелось масса, на любой вкус. Согласно им, жена Астахова Людмила (иногда перекрещенная писаками в Лидию, Ларису и даже Эмилию) и ее двое (трое, четверо) детей в возрасте от нескольких месяцев до шестнадцати лет утонули, катаясь на катере (сорвались в пропасть во время восхождения на гору, отравились морепродуктами или разбились в автокатастрофе). Про автокатастрофу упоминалось чаще всего, поэтому писатель решил, что так, скорее всего, и было и Галина оказалась права. Однако в деталях и причинах аварии также наблюдался полный разброд и шатание: от традиционно отказавших тормозов до того, что Людмила, находясь под действием наркотика, выезжала из гаража и сама передавила машиной всех своих детей, а потом с горя покончила с собой, приняв смертельную дозу все того же наркотика.

Читая все это, Павел только усмехался. Журналист по образованию, имеющий некоторое представление об «акулах пера», он так и видел перед собой всех этих борзописцев, которые в погоне за «жареной» информацией, услышав звон, да не зная, где он, торопятся скорей-скорей опубликовать в своих газетенках, журнальчиках и интернет-порталах непроверенную новость – лишь бы обойти конкурентов хоть на день, хоть на час… К такого рода сведениям никак нельзя было относиться всерьез, но некоторое представление о событиях они все же давали.

Писали светские хроники и о новой женитьбе Астахова. Леру (или Валерию, или Викторию) журналисты называли моделью, начинающей певицей или актрисой и, конечно, не отказывали себе в удовольствии вдоволь позлорадствовать как над недолгим сроком вдовства Астахова (они расписались спустя всего полгода после гибели Людмилы), так и над состоянием невесты, которая была уже буквально на сносях, дохаживая последние месяцы беременности. Несмотря на то что свадьбу устроили скромную и малолюдную, вездесущие писаки, разумеется, узнали о ней, и не было недостатка в фотографиях Астахова в черном костюме с букетом в руках и мрачным выражением лица, а рядом с ним Леры, большого живота которой не могло скрыть даже роскошное платье, сшитое, как утверждалось, в Париже.

Павел просидел за ноутбуком до глубокой ночи, копируя тексты, внушавшие ему наибольшее доверие, и аккуратно перенося их в собственные файлы. Это все тоже пригодится ему в работе. Похоже, его «писательское расследование», как он сам для себя это назвал по аналогии с журналистским расследованием, сдвинулось с мертвой точки. И Павел уже очень хорошо представлял себе, каким должен быть его следующий шаг.

Тусовка в ночном клубе затянулась, и домой Лера вернулась хорошо за полночь. Хотела как следует отоспаться утром, но не тут-то было – Борька с рассвета поднял крик и никак не унимался. Она уже и дверь закрывала поплотнее, и уши берушами затыкала – ничего не помогало. Пришлось встать.

– Олька, да уйми ж ты его! Ну что он у тебя все утро орет как резаный? – прокричала она, перегнувшись через перила второго этажа.

– Не могу, Лера Дмитриевна! – пропищал откуда-то снизу расстроенный голосок. – Никак не успокоится! Сама уже вместе с ним плачу, а сделать ничего не могу. Врачу звонила, она сказала, что так бывает, когда зубки режутся, велела лекарство давать, которое в тот раз выписала. Но я его Боречке даю, а он не хочет пить, ложку отталкивает…

– Значит, силой влей! Вот ты дура набитая! Тебя для чего наняли? Чтоб ты с ним вместе ревела? Быстро успокоила ребенка! Или вылетишь отсюда на хрен!

Возвращаясь в спальню, Лера продолжала костерить безмозглую няньку – надо же быть такой тупой! Испортила ей весь выходной. В принципе у нее и будней-то не бывало, поскольку она давно не работала. Но в календарные выходные, в субботу и воскресенье, Андрей был дома, а это означало постоянные претензии, недовольства и ссоры, так что уик-энды давно превратились для Леры в будничные рабочие дни, а с понедельника по пятницу она «отдыхала» от своего супруга и всяческих обязательств. Отсыпалась, потому что никто не перетирал ей мозги по поводу того, что нужно встать пораньше и заняться ребенком. К чему им заниматься? Для этого Олька есть. Обычно она справляется, ребенка не видно и не слышно. Только сегодня, как назло, никак угомонить его не может, аж на втором этаже слыхать. Дурдом!