Эдуард Лимонов - Анатомия героя Страница 6

По этой земле, красивой и каменной, прошли многие завоеватели: венецианцы и турки, солдаты Австро-Венгрии и Муссолини. Совсем недалеко к северу по побережью — Рийека, она же Фиуме, город в 1919 году захватил полковник, поэт и итальянский империалист Габриэле д'Аннунцио. Пожилой веселый крестьянин в берете, пригласивший нас выпить вина и съесть домашней ветчины с луком, рассказал, что в возрасте десяти лет учил в школе итальянский язык, носил черную форму… Встав, крестьянин стоя напевает несколько строк итальянского фашистского гимна…

Следуя завещанию Стефана, мы, солдаты, радуемся. Я тоже. Простой горячей пище на позициях ("на террене", как выражается военный полицейский, бравый парень в берете Светозар Милич, он повсюду сопровождает меня, держа автомат особым способом: как ребенка прижимая его к правому плечу). Обыкновенно это фасолевый или гороховый суп с кусочками ветчины или колбасы. (В казарме у нас еда похуже. Там готовят на сотни солдат). Радуемся, если удастся разжиться, стакану местного вина. Радуемся, если стихает жестокий, всегдашний ветер. Выскочив из машины, радуемся на дороге, ведущей в городок Обровац: две мины приземлились чуть впереди нас, лишь повредили дорогу и сорвали провода… Солдат живет сегодняшним днем и если иногда заглядывает в прошлое, о будущем старается не думать. Жив — уже хорошо. Так как сколько-нибудь приемлемого решения проблемы Крайины не видно, то война пока — перманентное состояние. Крайина — республика вооруженных граждан.

Центр профессионального военного обучения «Альфа» создан "фондасьен капитана Драгана". В нем солдаты (вооруженные граждане) могут повысить свою профессиональную квалификацию: обучиться камуфляжу, конструкции убежищ и блиндажей, искусству минирования, борьбе с авионами и танками. Легендарный герой капитан Драган (я встретился с ним в бою за высоту Ражовльева Глава) — профессиональный военный. Австралийский гражданин сербского происхождения, капитан явился в Крайину тотчас, когда начались первые столкновения, в 1990 г. Это он первый стал учить местных крестьян воевать.

Живя жизнью солдата, я не избег встреч с беженцами. Сочувствуя старикам и детям, я все же человек казармы, потому беженцев мне всегда очень жалко и они вызывают во мне дикую тоску. Дети, женщины, старики в центре "Красного Креста" в Бргут и в школе в селе Белине: скученные в классных комнатах, сидят и лежат на матрасах. Все со злобой и гневом говорят о предательстве UNPRAFOR. "Почему они нас не защитили?" Испытывают особую неприязнь к французскому контингенту. В городе Обровац командир майор Допудж рассказывает мне детали.

Согласно майору, французский контингент (среди французов было несколько офицеров хорватского происхождения), симпатизируя хорватам, поставлял им разведывательные данные о сербских позициях. Более того, французы глушили телефонную связь между отдельными отрядами сербов в течение трех дней. Майор просил французских военных: "Не мешайте нам!", но глушение продолжалось. Еще более серьезная акция: французы, согласно майору, дали три своих бронетранспортера (белых, с буквами UN) хорватам, и те заехали на БТРах, неузнанные, в тыл к сербам. Сербские солдаты, думая что приехал UNPRAFOR, вышли без оружия, и были убитые и пленные. И сегодня десятеро из этих солдат все еще находятся в тюрьме в Задаре. Еще 24 сербских солдата (из них две женщины) погибли в Лика, потому что французы пропустили туда хорватов. Майор признается, что едва устоял против искушения открыть огонь из гаубиц по французскому контингенту, дабы отомстить за смерть своих солдат. "Удержался, не захотел стрелять по двадцатилетним детям. Французские солдаты не виноваты, виновато их командование и правительство Франции. Потерянные пять километров мы вернем".

Французы располагались в нескольких местах: часть (командный пункт) в отеле «Плитвице», в Масленице, часть в местечке Рованьска (это там хорваты получили БТРы), военная полиция помещалась в устье реки Каришница, на изумрудном берегу Каринского моря (глубокий залив Адриатики), и в казарме в Бенковац. В Бенковац (французы уехали оттуда уже 23 февраля, бежали) осталась их карта, где обозначены направления ударов хорватской армии. Карту нашли вселившиеся в здание после французов кенийцы. Майор Допудж сказал, что готов подтвердить свои показания под присягой.

В свете этих фактов загадочная немилость, в которую вдруг попал (тотчас после возвращения Миттерана из последнего визита в Югославию) Пьер Жокс, представляется менее загадочной. Не послужило ли причиной увольнения министра обороны (друга и партийного соратника Миттерана) поведение французского контингента в Крайине? Хорватское наступление нанесло несомненный ущерб политике Запада в бывшей Югославии. А никаких других военных операций французская армия в это время не вела. Что узнал Миттеран там, "на террене", и от кого узнал? От генерала Филиппа Марийона? Предмет для размышлений. Как бы там ни было, наши Рэмбо бежали, побросав белые домики, испортив надолго французскую репутацию в этом районе. UNPRAFOR здесь ненавидимая военная сила. (Тогда как до 22 января все было как раз наоборот. Войска UN пользовались в этом районе куда большим уважением, чем где бы то ни было на сербских землях). Исключение — контингент из Кении. Кенийский поручик лег на дорогу перед хорватским танком, не желая пропустить его. Поручик был жестоко избит, ему сломали четыре ребра и бросили в тюрьму. Историю UNPRAFOR замял, не желая раздражать хорватскую сторону.

Меня повсюду спрашивают: "Когда Россия будет нам помогать?" Беженцы в центре в Бргут, обступив меня, зло кричали: "Почему вы не скинете вашу власть, Ельцина? Нас всех перебьют!" И хотя я всякий раз объясняю им, что правительство Ельцина не только антисербское, но и антирусское, мне стыдно за мою Родину.

Вечер в казарме. Светозар и другой «мой» солдат Неделько Йокич уходят. Светозар, уходя, оглядел мой автомат и, заглянув в ствол, покачал головой. Автомат мой после стрельбы нуждается в чистке. Сажусь чистить автомат.

"Советская Россия", 1993 г.

Весна 1993 года застала меня в Сербской Крайине. Я жил в старой, Австро-Венгерской еще постройки казарме на окраине городка Бенковац. В моей офицерской клетушке были у меня железная койка, железный шкаф, железная печка, карта на стене, автомат висел на гвозде, пистолет покоился под подушкой. Возвратившись к ночи с фронта (он прилегал в пяти километрах), я выпивал по кружке вина с солдатами Миличем и Йокичем и ложился спать. В шесть утра меня будил стук в дверь, и большая красная физиономия просовывалась в щель… Я вздыхал, вспоминая тело жены, оставшейся в далеком другом мире, вскакивал, натягивал форму, шел в туалет, где скребли намыленные снежные щеки офицеры… Приходила молодая дежурная в форме, виляя задом, приносила завтрак. Вскоре я уже был на дороге на фронт. Когда приходилось ночевать на передовой, я скучал по своей казарме.

Тогда, в феврале 1993 года, на позициях у села Смильчич и близ села Наранджичи на могучем ветру со. стороны Новиградского моря мы задержали первое нашествие хорватов на сербские земли Книнской Крайины.

Сейчас Сербской Крайины не существует. Она, исконно сербская земля, где десяток поколений сербов прожили геройскую жизнь сопротивления, окруженные враждебными цивилизациями турок и католиков, была захвачена хорватской армией, вооруженной Западом. Надеюсь, там, на каменистых плато над Адриатикой, на ледяном ветру, под раскаленным солнцем, насмерть стояли против хорватского воинства мои боевые товарищи. Боец военной полиции Святозар Милич, рядовой Йокич, командир отряда «откачанных» Милорад Джакович, мои соседи по казарме полковники Шкорич и Кнежевич. Надеюсь, что бились до последнего искусный воин, сербский Рэмбо, капитан Драган, начальник штаба полковник Тамба. Надеюсь, что они не попали в плен, а если погибли, то это была легкая и мгновенная смерть.

Сербской Крайины больше нет на карте. Ушли в Сербию и сербскую часть Боснии жители Сербской Крайины, ныне беженцы. Сдал Сербскую Крайину Хорватии, в обмен на отмену эмбарго, хитрый президент Милошевич. Бессильная Россия сдала Книнскую Крайину бесстыдно и легко. Я не сдал своих боевых друзей. Я помогал вам чем мог: в моем активе многие десятки статей и несколько туш ваших врагов. Статьи и репортажи с мест боев помогли переориентировать российское общественное мнение в пользу сербов, ну а врагов стало на несколько меньше. Совсем недавно, 5 апреля 1996 года, Судебная Палата при президенте РФ вынесла решение возбудить против меня уголовное дело по поводу статьи "Лимонка в хорватов". За разжигание межнациональной розни. Каяться я не собираюсь. Борьба продолжается. Мы вернемся в Книнскую Крайину.

Осень 1996 г.