Банана Ёсимото - Озеро Страница 6

— Угу...

Накадзима тихонько заплакал.

Я вдруг будто увидела маленького ребенка, и мне стало очень грустно. Он плакал как дитя. Плакал так, словно ему некуда было идти и только небеса открыты для него. Мне захотелось обнять его, прижать к себе, но я подумала, вдруг это тоже напугает его.

— Давай спать, взявшись за руки, — предложила я и ухватила Накадзиму за руку.

Накадзима, беспрестанно вытиравший глаза теперь уже одной рукой, расплакался еще сильнее. А я крепко сжала его узкую, холодную, но сухую ладонь.

Хрупкость той ладони словно говорила мне о том, что теперь уже ничего не поделаешь и мне уже не отнять своей руки. Я толком не знала ничего, но решила, что в прошлом он, вероятно, испытал сексуальное насилие. Однажды его внутренний мир был раздавлен, разбит вдребезги, так что его уже никогда не возродить. А может, на это просто нужно время.

Мне показалось, что я поступила плохо. Я проявила такое равнодушие и бесчувствие в отношении того, что мне самой не довелось пережить. Я даже не догадывалась, насколько травмирована душа Накадзимы.

Должно быть, мое женское участие, казалось бы совершенно дружеское и невинное, постепенно загнало его в угол.

Когда во время его признания я увидела это лицо в странной испарине, мне стало как-то неприятно и даже страшно. Сейчас я и сама истощена и у меня совершенно нет сил, чтобы что-то начать, но после некоторой передышки я хотела бы влюбиться и жить более полной и радостной жизнью. Я хочу ходить в кино, ссориться и снова мириться, ходить на свидания, есть разные вкусности в кафе и ресторанах (которые так не любит Накадзима), иными словами, с удовольствием прожигать свою жизнь. Я хочу избежать проблем и трудностей. Таковы мои пожелания и надежды на будущее, но, встречаясь с этим человеком, мне, видимо, придется забыть о походах в онсэн, а секс для меня станет просто мукой и наказанием. В моей голове пронеслась мимолетная мысль о том, что мне совсем не по душе такая перспектива и я хочу жить более счастливой и полноценной жизнью. Однако вдруг Накадзима, с заложенным сом и взглядом ученика начальных классов, робко сказал:

— А можно я попробую? Получится у меня или нет... Мне кажется, если я не смогу сейчас, то не смогу никогда в жизни.

На что я ответила, что в общем-то не против.

Накадзима говорил, что боится полной наготы, и потому мы, шурша, возились, оставаясь в пижамах. Движения Накадзимы были странными и неловкими, словно ему было не по душе то, чем он занимался. Это был какой-то псевдосекс с партнером, который как будто бы переживал, что совершает что-то плохое.

Однако в телодвижениях друг друга мы чувствовали какие-то яркие вспышки, и в них сквозило желание.

Такие воспоминания остались у меня от нашей первой ночи.

С тех пор как не стало мамы, в моей жизни все как-то резко поменялось.

К счастью, мне не нужно теперь постоянно ездить в свой городок, ко мне приходит Накадзима, и с некоторых пор мне каждый день снятся странные сны. Я словно попадаю в сновидения чужих людей и живу там. Я смутно вспоминаю, было ли это со мной на самом деле. Кости, крематорий...

Еще у меня появилась одна хорошая работа. Вообще-то я художница и изначально занималась не пользующейся особым спросом настенной живописью.

Благодаря необычной технике использовании красок мои работы стали показывать по телевидению. Независимая ни от кого, я одна бываю в разных местах (хотя нужно сказать, что я не вожу машину и потому зачастую нанимаю кого-нибудь), и мне довольно часто поступают заказы. Нельзя сказать, что я звезда и пользуюсь каким-то колоссальным успехом, но в действительности моя работа постоянно востребована. Я расписываю стены домов и садовых веранд, полуразрушенных океанариумов и обветшалых зданий. Я люблю и стараюсь писать свои картины на уличных внешних фасадах и потому не берусь за такие заказы, когда мне указывают, что именно рисовать. Мне больше по душе, когда у заказчика нет конкретного пожелания и мы можем обсудить, что это будет: фрукты, животные, а может, море... На сегодняшний день я разрисовала двадцать стен товарных складов и игровых площадок в парках.

Между тем я не могу сказать, что хотела бы именно этим зарабатывать на жизнь. Попробовала разок — мою работу высоко оценили. Ну и решила пока продолжить.

Мне просто нравилось ощущение от моего образа жизни, пока я рисовала свои картины, хотя они не обладали для меня какой-либо художественной ценностью.

Рано или поздно их все равно разрушат или закрасят по решению городских властей. Не важно, насколько скрупулезно ты работал над своим творением. Ты вдохновенно и с удовольствием рисуешь и за время работы общаешься и заводишь приятельские отношения с новым окружением. И если законченная картина еще какое-то время согревает этих людей, этого вполне достаточно.

В рамках нового заказа мне предстояло разрисовать стену на территории Института искусств, который я в свое время окончила. Это была низкая стена, разделяющая собственно территорию института от площадки вокруг здания бывшего детского сада, где теперь расположилась частная школа детского творчества. Со стороны института ее украшает старая настенная живопись, а вот со стороны школы стена просто выкрашена в желтый цвет. Там-то мне и предложили изобразить что-нибудь.

Речь шла о довольно близком и дорогом моему сердцу учебном заведении, и потому, когда моя бывшая однокурсница Саюри, которая теперь преподает игру на фортепиано в классах для малышей, обратилась ко мне с таким предложением, я не раздумывая согласилась.

Само здание школы уже очень старое, но при этом довольно симпатичное. Архитектор, который был уроженцем здешних мест, строил его очень старательно и со всей душой, чтобы после себя оставить детям интересное и оригинальное творение.

В студенческие годы мне ужасно нравились очертания ограды и здания школы, палисадник и компактная игровая площадка, созданные специально для малышей: я могла смотреть на все это бесконечно долго. Частенько, облокотившись на ту самую ограду, я ела свой бэнто[2] и наблюдала за детишками. Атмосфера этого мирка была настолько теплой, что, будь я ребенком, непременно захотела бы учиться здесь.

Здание старело и ветшало. Необходимо было проводить реставрацию, что повлекло бы за собой немалые расходы. В связи с этим появились разговоры о возможном сносе здания, и дело дошло до репортажа на телевидении. В телеинтервью показали местных жителей, которые, желая защитить дорогое им строение, обратились с просьбой украсить старые фасады и ограду настенной живописью,

Однако я не очень-то вникала в эти административные моменты. Вокруг школы постоянно бывало много малышей. Я играла с этими крохами, смотрела в их глаза, и мне хотелось запечатлеть на стенах то, что я чувствую. Я думала, что всю весну буду занята только этим Проектом, и не загадывала, что будет впереди.

Я убеждена, что, когда ты творишь или создаешь что-либо, тебе приходится все решать самой и самой искать вдохновения, но все-таки абсолютно одной не справиться.

Мне непременно будут помогать дети. Вместе мы сможем изваять вечность. Даже если эту стену разрушат, наше творение останется на века. Этого мне было бы вполне достаточно.

В последнее время мне пришлось взвалить на себя много непривычных обязанностей: уход за больной мамой, похороны. Мне хотелось с головой уйти в работу, чтобы сбросить с себя весь этот грязный ворох, в котором я увязла.

Когда в больнице я самозабвенно боролась и мамину жизнь, я постоянно думала о том, как нелегко мне приходится. Однако всегда стремилась к чему-то светлому и прекрасному и потому не впадала в полное отчаяние. Мне было не по себе, если случались моменты, когда я не могла поговорить с мамой.

Я много всего делала для мамы, но она то была без сознания, то рассеянно и безучастно наблюдала за всем. Только это меня и угнетало.

Послеобеденная встреча протекала весьма гладко.

Мы мило побеседовали с руководством школы — супружеской парой, которая прежде работала в детском саду в Америке. Сошлись на том, что неплохо было бы изобразить что-то живое и красочное, например животных. Нас беспокоили некоторые шероховатости и неровности на стене, но на заделку всех стыков уйдет уйма времени и денег. Поэтому решили обойтись шпатлевкой, а так как под ногами у нас была простая земля, то можно было не застилать ее пленкой.

При таком подходе работать заметно легче и веселее. К тому же город пообещал помочь деньгами и выделить пятьсот тысяч иен, и, похоже, этого хватит даже на то, чтобы я, не умеющая водить машину, на несколько дней наняла себе в помощь водителя. А если у меня будет человек с машиной, то мы без проблем сможем ежедневно привозить около двадцати банок краски на водной основе. Лестницу мне удалось позаимствовать у самой школы, и, скорее всего, можно будет складывать весь рабочий инвентарь там же, в подобном помещении классов. Пока все начинается очень даже удачно. В половине случаев, когда мне приходится иметь дело с муниципальными заказами, стоит случиться одному "но, как сразу все идет наперекосяк. На этот раз у меня было хорошее предчувствие.