Александр Потемкин - Игрок Страница 6

Финал классической трагедии — убийство. Финал азартного представления — шулерский грабеж. То, что произошло в шестом купе двенадцатого вагона скорого поезда «Ростов — Москва», никак не укладывалось в драматургию заключительной сцены: не Сальери убивает Моцарта, а Моцарт убивает Сальери. Скандал! Оскорблен жанр! Изменены философия и рисунок предначертанного свыше текста. Драматург оплошал, опростоволосился! Артисты хотели было возразить неслыханному, беспардонному вмешательству незваного редактора, но полное изумление и возмущение лишило их дара речи. Они ретировались, чтобы позже взять реванш и расставить все по законным местам.

Сладостное ощущение превосходства над шулерами, виртуозность собственного мастерства гипнотизировали господина А. и юную даму в синей кофточке. Молодой человек стал разгребать долларовую кучу. В банке оказалось три тысячи сто двадцать шесть долларов. Выигрыш ростовчанина составил одну тысячу восемьсот семьдесят один доллар США. «Десять процентов от суммы — ваши деньги», — протягивая Юлии Бояровой двести долларов, сказал молодой человек. Юлия не стала отказываться от денег, но и не притронулась к ним. Молодой человек положил две новенькие банкноты с изображением создателя громоотвода, американского ученого и политика Бенджамина Франклина на ее коленки.

Юлия Боярова находилась под сильнейшим впечатлением. «Какие замечательные у него глаза», — подумала она. Молодой человек словно гипнотизировал ее своей внешностью: высокий, худой, яркий шатен со смуглой загорелой кожей. Его вдохновенное лицо, огромные, сумасшедшие черные глаза, непрекращающееся движение рук и пальцев, его манера говорить, его мимика, его знания и его полная загадочность— все это вызывало у нее жгучий восторг.

Сердце ее желало, требовало общения с Алтыновым, ей хотелось выйти с ним в безлюдный коридор, чтобы, обнявшись, разглядывать простиравшиеся донские поля, мощенные упругими колосьями пшеницы. Ей вдруг захотелось немедленно разорвать контракт, прервать свои обязательства по спецмиссии, чтобы свободно наслаждаться его обществом. Она уже всем телом чувствовала начало увлекательного путешествия в совершенно новый, неведомый, волнующий мир.

В этот момент в купе вошла официантка. Запах пряностей заполнил помещение.

«Как вам удавалось видеть чужие карты? Фантастика!» — Боярова была возбуждена. «Я никогда за собой этого не замечал. Да и в карты я играл давно, в отрочестве», — убедительно сказал молодой человек. «Ты не поняла, что господин Алтынов жульничал?» — спросила молодая особа, сидящая у окна. «Нет же, у него открылись потрясающие способности. Но я обещала эту его тайну никому не выдавать». — «У тебя секреты от меня?» — «Чужая тайна, Эстер». Юлии не хотелось смотреть на Дюкро.

«Есть будем?» — спросил ростовчанин.

«Нет!»

«Мы худеем, — шутливо сказала Юля, — а фанту я выпью».

«Юлия!»

«Эстер, отстань. Фанту можно!» — «У меня такое чувство, что вами кто-то командует», — Алтынов лукаво оглядел молоденьких дам. Они промолчали, как-то таинственно переглянувшись. Ростовчанин достал полиэтиленовый мешок и стал сбрасывать туда тарелки с ресторанной едой, вилки, ножи, ложки, салфетки, солонку — все, что было связано с чревоугодием. Лицо его при этом светилось неподдельной радостью. «Много театральности», — смущенно сказала Юля. «Вся жизнь— война. А война без театра невозможна».

Поезд дернулся, заскрежетали колесные пары. На плечи Юлии из матраца с верхней полки упали два птичьих перышка. «Вы счастливица! — подхватил перья молодой человек. — Вас ожидает большая удача. Это перья хохлатой цесарки — Numida pucherani. Густым пучком перьев этой птицы римляне украшали свои шлемы. По преданию, перья цесарки оберегают жизнь человеческую и приносят богатство». Он смотрел на нее влюбленными глазами, желая пленить и покорить ее. У господина А. было достаточно храбрости, привлекательности и авантюризма, чтобы по первому своему желанию увлечь Юлию на любой, самый безрассудный поступок. Он опутывал ее своим колдовским неотразимым обаянием с каждой минутой все основательнее.

Поезд пошел медленнее. Впереди была станция «Лихая».

В купе заглянула Погоня. «Только о тебе подумал, как ты уже рядом. Принимай провиант! — господин Алтынов увлек проводницу за собой в коридор. — Когда будет красотка? За сто долларов можно пригласить мисс Мичуринск или мисс Миллерово. Она должна приставать ко мне при соседках самым откровенным образом. Она должна стонать и плакать, требуя моего внимания». — «Тебе нужна актриса или путана?» — «Куртизанка с актерским мастерством». — «На станции “Лихая” таких нет». — «Следующая остановка?» — «“Миллерово”. Через сто километров!» — «Организуешь?» — «Ах, добавь еще сто долларов!» — «Тебе я ни в чем не могу отказать. Пожалуйста, закрой меня в своем купе. Мне необходимо собраться с мыслями». — «Ах, опять что надумал?..»

Из зависти перед сильнейшими мира сего, способными менять русла рек и осуществляющими коренную виртуализацию мира нашего, господин Алтынов с повадками и преданностью человека играющего продолжил диалог с самим собой об изменении маршрута движения скорого поезда «Тихий Дон» «Ростов — Москва». Эта случайно возникшая в азартной голове идея полностью его захватила. Если у кого возникнет вопрос, почему молодому человеку надо было это организовывать, то ответ мог быть только один: ростовчанин считал себя сверхчеловеком, счастливцем и всемогущей личностью.

Ему необходимо было доказывать это самому себе ежечасно, но тут была и другая интрига: Юлия Боярова. Для того чтобы пленить эту молодую симпатичную особу, он готов был сделать что-то невероятное и сказочное. Лексика и тональность речи господина А. коренным образом изменились. Он стал требовательным, несколько раздраженным господином. Впрочем, эта была его очередная роль, с которой он виртуозно справлялся. Слова убеждения молодого человека теперь слагались из неотесанного гранитного камня. Ими можно было не только прокладывать дорогу к людским сердцам, но и ломать любые представления о рассудительности, маршруты движения любого транспорта и судеб человеческих.

«Я начну с центральной диспетчерской службы. Перед тем, как мы въедем в “Лиски” — это пятьсот пятьдесят седьмой километр в сторону Москвы, сразу после станции “Сагуны”, — я организую звонок по телефону и команду по внутренней модемной компьютерной связи следующего содержания: “В связи с техническими неполадками все поезда после станции “Лиски” в сторону Москвы направлять по маршруту “Поварово — Пенза — Красный Угол — Арзамас — Нижний Новгород — Москва”. В Нижнем организовать паркинг подвижных составов. Приказ остается в силе до его отмены. Дежурный центрального диспетчерского пункта МПС полковник Н. Витютень”». Господин Алтынов включил свой мобильный телефон и сделал несколько звонков. «Я заплачу десять тысяч долларов за вход в компьютерную сеть МПС и еще десять за звонок из центральной диспетчерской службы с приказом об изменении маршрутов движения поездов, идущих на Москву. До Сулина мобильная связь работает. Потом включается на станции “Лихая”. Тридцать пять минут связи не будет. Сейчас семнадцать ноль пять. До восемнадцати тридцати телефон включен. Потом пауза. С девятнадцати двадцати пяти он будет работать до станции “Россошь”. Это двадцать два ноль пять. В “Лиски” мы прибываем в двадцать три двадцать пять. Ты должен успеть. Мы должны свернуть на “Поварово — Пенза — Арзамас — Нижний”». Молодой человек продиктовал своему собеседнику текст приказа из МПС. Закончил господин Алтынов вполголоса каким-то другим распоряжением и выключился.

«Ну, что скажешь, подруга? Что за тип этот Алтынов? Может, он и врач, но последний пройдоха. Мне такие болтуны не нравятся. А ты, я вижу, очарована им. Не забывай о нашем главном деле. Сейчас появится директор. Мне придется признаться ему, что ты увлечена нашим соседом». — «Не знаю, что и сказать. Поступай, как подсказывает совесть. Не желаю ни в чем признаваться. Все человеческое тебе чуждо, как запрограммированному роботу. Да, у нас есть инструкции. Мы должны доставить груз в Воронеж. На что только не согласишься во время материальной нужды! Но я не хочу становиться профи, вырабатывать в себе привычки и образ мыслей спецкурьера. Сделаться мнительной и подозрительной. Я согласилась на одну поездку. Через десять часов Воронеж! До свидания!

Соглашусь ли я еще раз? Может быть. А вдруг нет? Скорее всего, нет!»

Раздался телефонный звонок. «Да! Вы слышали, что у нас в купе шла карточная игра?» — «Это даже неплохо, — сказало неизвестное лицо. — Как бы отвлекающий фрагмент. Я уверен, что шулера к вам вернутся. Ты дай им однозначно понять, что между вами и врачом нет никакой связи. Вы просто соседи по купе. Сторонитесь и никакого участия в игре не принимайте». — «Слушаюсь!» — «За хирургом я слежу. Странный субъект. Пока. Я всегда рядом».