Дуглас Кеннеди - Женщина из Пятого округа Страница 6

—      Прошу прощения…

—      За что? — спокойно спросил он.

—      Сам не знаю… Наверное, за все.

—      Вы здесь один, в Париже?

Я кивнул.

—      Это тяжело, — сказал он. — Я знаю.

—      Откуда вы родом?

—      Из Турции. Маленькая деревенька в сотне километров от Анкары.

—      И сколько лет уже в Париже?

—      Четыре.

—      Нравится здесь? — спросил я.

—      Нет.

Молчание.

—      Вам нужно отдохнуть, — сказал он.

Аднан подошел к столу, взял пульт дистанционного управления и включил маленький телевизор, закрепленный на стене.

—      Если вам станет грустно или одиноко, всегда можно воспользоваться этим, — сказал он, вкладывая мне в руку пульт.

Я уставился на экран. Четверо симпатяг сидели за столом, смеялись и болтали. Вокруг на трибунах разместилась студийная аудитория, зрители хохотали, стоило кому-то из гостей сострить, и громко аплодировали, когда ведущий скороговоркой призывал к этому.

—      Я вернусь попозже, проверю, как вы, — сказал Аднан.

Телевизор я вскоре выключил, меня вдруг потянуло в сон. Не противясь подступающей дремоте, я покосился на коробочки с лекарствами. На одной из них было написано зопиклон. Название показалось смутно знакомым, что-то похожее мне прописывал доктор в Штатах, когда у меня был очередной приступ бессонницы. Как бы то ни было, лекарство быстро действовало, размывая окружающую действительность, подавляя все тревоги, приглушая настойчивое голубое сияние гостиничной люстры, отправляя меня в…

…утро. Или, пожалуй, в его предвестие. Серый рассвет заглядывал в комнату. Я пошевелился и почувствовал, что мне гораздо лучше. Я даже смог самостоятельно спустить ноги с кровати и медленно, по-стариковски доплестись до ванной. В ванной я помочился. Сбрызнул лицо холодной водой. И, вернувшись в голубую комнату, снова забрался в постель.

В девять утра мсье Брассёр принес завтрак. Он возвестил о своем приходе двумя резкими стуками в дверь, потом молча вплыл в комнату и поставил поднос на кровать. Ни приветствия, ни comment allez-vous, monsieur?.[22] Только сухой вопрос:

—      Вы останетесь еще на одну ночь?

—      Да.

Он вытащил из шкафа мою сумку. Я подписал еще несколько чеков в общей сложности на сто долларов. Он собрал их и ушел. Больше его в тот день я не видел.

Мне удалось съесть черствый круассан и выпить молочно-кофейную смесь. Потом я включил телевизор и пробежался по каналам, в отеле их было всего пять, и все французские. Утреннее телевидение здесь такое же банальное и пустое, как в Штатах… Игровые шоу, где домохозяйки пытались угадать зашифрованные слова и выиграть годовой абонемент на химчистку. Реалити-шоу, показывающие, как вышедшие в тираж актеры героически вкалывают на настоящей ферме. Ток-шоу, в ходе которых глянцевые знаменитости беседовали с такими же глянцевыми знаменитостями; время от времени в студии появлялись девочки в откровенных платьицах и присаживались на колени стареющей рок-звезды…

Утратив интерес, я взял «Парискоуп» и принялся изучать киноафишу, думая о том, какие фильмы мог бы сейчас смотреть. Вскоре я задремал. Меня разбудили стук в дверь и чей-то тихий голос:

—      Monsieur?

Аднан? Уже? Я взглянул на часы. Пятнадцать минут шестого. Неужели день пролетел так быстро?

Он зашел в комнату с подносом в руках.

—      Вам сегодня лучше, monsieur?

—      Да, немного.

—      У меня готова ваша одежда из стирки. Если вы в состоянии проглотить что-то более существенное, кроме супа с багетом… Может, приготовить вам омлет?

—      Это было бы очень любезно с вашей стороны.

—      У вас очень хороший французский.

—      Сносный.

—      Вы скромничаете, — улыбнулся он.

—      Нет, просто стараюсь быть объективным. Мне еще надо подтянуться.

—      Ну, здесь это не проблема. Вы раньше жили в Париже?

—      Приезжал на неделю несколько лет назад.

—      И вам удалось за неделю так освоить французский?

—      Это вряд ли, — усмехнулся я. — В Штатах я пять лет ходил на курсы.

—      Выходит, вы знали, что вернетесь сюда.

—      Думаю, это скорее была мечта… пожить в Париже…

—      Жизнь в Париже — это не мечта, — тихо произнес он.

И все-таки долгие годы для меня это была мечта; нелепая мечта, которой живут многие мои соотечественники: стать писателем в Париже. Сбежать от унылой рутины преподавания в богом забытом колледже, чтобы поселиться в какой-нибудь маленькой, но уютной студии возле Сены… в шаговой доступности от квартала кинотеатров. Чтобы по утрам работать над своим романом, а в два часа пополудни пойти посмотреть «Лифт на эшафот» Луи Малле, прежде чем забрать Меган из двуязычной школы, в которую мы бы ее определили.

Да, Сьюзан и Меган всегда присутствовали в моей парижской фантазии. И годами — пока мы вместе посещали курсы французского в колледже и даже старались хотя бы час в день говорить друг с другом по-французски — моя жена поддерживала эту мечту. Но — оно всегда существовало, это злосчастное но, — но прежде мы должны были приобрести новую кухню для нашего слегка обветшалого домика. Потом в доме требовалось заменить электропроводку. А потом Сьюзан хотелось подождать, пока мы оба получим постоянные штатные должности в колледже. Однако, как только меня зачислили в штат, она решила, что еще не время брать творческий отпуск и следует подождать «подходящего момента», чтобы забрать Меган из местной школы без ущерба для ее «образования и социального развития». Сьюзан всегда была чересчур щепетильна в выборе «правильного момента» для принятия «кардинальных решений». Проблема заключалась в том, что жизнь шла вразрез с планами моей жены. Ее всегда что-то останавливало перед решающим прыжком. После пяти лет заверений вроде «возможно, годика через полтора» она бросила языковые курсы, а заодно и прекратила наши вечерние беседы на французском — эти события стали предвестниками охлаждения наших отношений. Я продолжал посещать курсы, настойчиво убеждая себя в том, что однажды я все-таки перееду в Париж, где напишу свой роман. С не меньшим упорством я твердил себе, что поведение Сьюзан — это всего лишь каприз, ведь сама она не признавалась в том, что отдаляется от меня, уверяя, что ничего не случилось.

Но все уже случилось. И в конечном счете обернулось катастрофой. Париж так и остался мечтой, хотя…

—      Приезд сюда был для меня единственным спасением, — сказал я Аднану.

—      От чего?

—      От проблем.

—      Серьезных проблем?

—      Да.

—      Мне очень жаль, — ответил он, извинился и вышел.

Вернулся он минут через пятнадцать с омлетом и корзинкой хлеба. Пока я ел, он сообщил:

—      Вечером я позвоню доктору, чтобы подтвердить его завтрашний визит.

—      Я не могу себе позволить услуги доктора. Да и отель тоже.

—      Но вы все еще очень больны.

—      У меня бюджет. Строгий.

Я ждал, что он произнесет что-то вроде: «А я-то думал, все американцы богатые». Но Аднан не сказал ничего, кроме:

—      Я посмотрю, что можно сделать.

Таблетки зопиклона вновь сотворили свое маленькое химическое чудо, отправив меня в глубокий сон на всю ночь. Брассёр явился с завтраком в восемь утра и облегчил мой кошелек еще на сотню долларов. Мне удалось самостоятельно доползти до ванной — но это, пожалуй, стало единственным моим достижением. Весь день я провалялся в постели, читая и бесцельно блуждая по телеканалам.

Аднан пришел в пять.

—      Я позвонил доктору до работы. Он сказал, что навещать вас нет необходимости, если только ваше состояние не ухудшится…

Что ж, хотя бы одна хорошая новость.

—      Но он настойчиво просил, чтобы вы не вставали с постели еще пару дней, даже если вам стало лучше. Он сказал, что с этим гриппом возможен рецидив, поэтому вы должны быть очень осторожны, иначе можно загреметь в госпиталь.

Где тариф будет куда выше, чем сто баксов за ночь.

—      Похоже, у меня нет выбора, — заметил я.

—      И куда вы потом отправитесь?

—      Мне нужно найти какое-нибудь жилье.

—      Квартиру?

—      Только очень дешевую.

Он понимающе кивнул и спросил:

— Вы готовы принять ванну, monsieur?

Я ответил, что уже сам могу себя обслуживать.

—      Значит, выздоравливаете? — спросил он.

—      Я твердо намерен съехать отсюда через пару дней. У вас нет никаких идей насчет дешевого жилья для меня?

—      В моем arrondissement[23] много недорогих мест, хотя даже люди с деньгами начинают потихоньку скупать их.