Александр Беатов - Время дня: ночь Страница 6

— Это верно, — вдруг прервал его Игорь, — Что цех-то не один! Много их кругом! Аж не счесть! Вот почему не цех, а цеха. Понял? Потому как по причине необходимости в работе надоть родные стены уважать и именитых мастеров слушаться… Пока ноги не перебили… Или пока пропуском горло не перерезали… Токмо Парфёнов с Машкой уже на подходе. Летучий пошёл им сказать, что ты всё ещё на Заводе. Когда начнут забивать, он уже не придёт на помощь. Потому как ты выведал его тайну с объяснительной…

— Хватит!

Саша резко повернулся вокруг и пошёл обратно.

— Стой! Не велено! — услышал он сзади голос Игоря.

Неожиданно почувствовав невыносимую головную боль и усталость во всём теле, Сашка пошёл дальше, не останавливаясь, чтобы поскорее выбраться подальше из цеха, не свалиться тут же на месте и не заснуть беспробудным сном.

"Побыть просто одному"… — говорил он себе. — "И всё пройдёт… Сам себя запорол, бестолочь!"

В коридоре Игорь догнал его.

— Кудыть?! — Он схватил Сашку за плечо, — Назад!

Но Саша продолжал шагать, не обращая на него внимания.

— Щас дядю Колю позову! Ноги-то мигом перебьёт кайлом!

Чтобы отвязаться от приятеля, Саша резко повернул, вошёл в туалет, сразу столкнувшись в дверях с рабочим, застёгивавшим на ходу ширинку. Разминувшись с ним с четвёртого раза, он подошёл к раковине, открыл холодную воду, начал умывать лицо.

— Ага! — Игорь стоял сзади, наблюдая за ним. — Во, как прихватило-то! И мне что ли умыться, на всякий случай?..

Пока Сашка протирал глаза, Игорь крутил кран у другой раковины. Вдруг там, где он находился, что-то произошло — вода ударила фонтаном в потолок, брызнула во все стороны.

— Сваливай, пока никого нет! — крикнул Игорь — и бросился к выходу. Сашка побежал следом, не успев закрыть свой кран. Оглядевшись по сторонам, друзья скорее юркнули в ближайшую дверь, что вела на лестницу, и остановились под надписью, гласившей: "НЕ КУРИТЬ!"

— Вроде никто не видал! — Игорь вытащил сигареты, — Сод! — Он протянул Сашке пачку. — Мои сигареты — твои спички!

— Не велено, — Саша показал на надпись. — Сказано же по-русски: "Не содить!"

Тем не менее, он вытащил спички, зажёг, протянул приятелю огонь.

— Куришь первым.

Игорь уже поспешил вытащить из пачки сигарету, прикурил… И тут же спичка, плавно, как бы сама, полетела на пол из разжавшихся Сашкиных пальцев.

— Ух ты! — воскликнул Игорь. — Убыток-то какой! А как же сам?

— Бросок… про…пус… — Сашка проговорил медленно, по слогам и оборвал резко, неожиданно: — …ком!

И тут же, не давая Игорю опомниться, он ринулся вверх по лестнице.

Игорь рванулся было за ним, чуть не схватил даже за рукав, но остановился, так как бежать было лень, да и за курение на втором этаже могли наказать: Саша знал, что однажды Игоря остановил охранник и отобрал пропуск, так что у того были неприятности сразу с заводским и учебным мастерами.

Как Сашка и предполагал, Игорь за ним не погнался, и оставшись один под лестницей, кое-как докурил и направился в цех…

Тем временем Сашка вошёл в раздевалку. Он был доволен, что его трюк с броском пропуска удался: теперь Игорь должен был подумать, что Сашка на самом деле решил сбежать домой…

Подобно тому, как он выпустил из пальцев горевшую спичку, перед лицом приготовившегося прикурить от неё, — точно так же, в тот момент, когда охранник, на проходной, готовится взять пропуск, бегун как будто случайно роняет или, скорее, бросает свой пропуск прямо на стол, где обычно их уже скапливается достаточно много, и тогда охранник, как правило, уже не проверяет, имеет ли рабочий право на выход или нет. А бегун знай, не теряйся! Пока охранник соображает — жми на вертушку, если она ещё не заблокирована через педаль его ногою. И талант заключался в том, чтобы пристроиться за каким-нибудь выходящим рабочим, выронить пропуск как раз в тот момент, когда вертушка ещё в движении… "Стой!" — кричит опомнившийся вохровец вслед. Но поздно! Смелыми уверенными шагами беглец уходит, не оборачиваясь. И часто-иногда, если охранник проморгал бегуна, то делал вид, что ничего не произошло. И только глупый новичок или же очень желающий выслужиться мог бы выбежать из своей будки, оставив пост без присмотра. А беглец уже хлопает тяжёлой (о счастье!) последней дверью, вдыхает воздух свободы… И подойди к нему сейчас охранник, повтори своё "Стой!", бегун смерит его взглядом: "Тебе чего надо, малый?! Я тебя в глаза ни разу не видел…! Кто ты такой? С Родного Завода, говоришь? Это, с какого такого Завода? Я просто мимо иду… А стрелять не станешь… И пистолет у тебя только для острастки… И самому тебе выходить с "Родного-то" строго запрещено! Потому как кто же из нормальных людей пойдёт на такую поганую работу, как у тебя?.. Только лимитчик, готовый на всё ради московской прописки… И сам ты боишься быть уволенным больше меня… Потому как мне-то терять нечего! Потому как мне ничего не нужно! Потому как я — ремесленник и ПТУ-шник!.."

Опасаясь, всё же, что Игорь может догадаться о трюке и последовать за ним, Саша поскорее открыл металлическую дверцу узкого "шкапа", с цифрами "99", где он и его товарищ держали сменную одежду, и… залез в него, сев на специально приспособленное сидение, в виде диеза. Теперь, оставшись, наконец, совершенно один, он мог немного подремать.

3. Дворник

Троллейбус довёз дворника до самого Завода. Кто-то вывел красным кирпичом на стене здания, где был его участок, надпись: "Хочешь жить — умей вертеться!" Завхоз приказал, во что бы то ни стало надпись стереть, и Володя занялся этой работой, не став даже мести двор. Он с усердием тёр букву за буквой мокрой щёткой, поневоле прочитывая всю надпись снова и снова, находя в ней меткую издёвку. Он с тщанием тёр пористую поверхность камня, но буквы проступали сразу, лишь только высыхала вода. И казалось, стереть их — невозможно. Время от времени дворник ходил в туалет, мыл там щётку и набирал в ведро новой воды. Он был в досаде, что не стиралась надпись, что единственный, из шести, работавший кран не давал горячей воды, что, в довершение ко всему, раковина засорилась, наполнилась до краёв холодной водой… Как нарочно, на улице светило яркое солнце, и каждый раз, как он возвращался в туалет, его глаза подолгу не могли привыкнуть к тусклому свету. С досады он плюнул прямо в раковину и пошёл курить.

Дядя Коля не раз, выйдя из цеха, наблюдал за дворником. Ему казалось, что тот работает дворником неспроста. Он подозревал в этом какую-то тайну, и наблюдать за ним с недавнего времени стало для него основным занятием, исключая, разумеется, необходимость выпить или сделать что-либо по работе.

Получив после обеда в литейном цехе "компенсацию" и спрятав её в рукаве телогрейки, дядя Коля остановился у двери, облокотившись об одну, закрытую наглухо, створку. Через другую створку непрерывно двигались люди, и когда поток их прерывался, дверь хлопала, и Николай вздрагивал вместе с нею.

Послеобеденное время тянулось в каком-то блаженном движении, и ему не хотелось нарушать его течение каким-либо избыточным действием, менять позу и место. Потому он терпел временные неудобства ради сохранения внутреннего равновесия, приобретённого вместе со спиртом радиомонтажников.

Дворник же в этот момент разговаривал с Надей-учётчицей, стоя под лестницей, у стены, с надписью "НЕ КУРИТЬ!" Из их разговора дядя Коля не понимал ничего, но, тем не менее, подслушивал.

Дворник говорил Наде о том, что он что-то пишет, и жаловался, что никто не будет читать то, что он напишет, потому что то, что он пишет никогда не пройдёт цензуру в официальной печати. Надя советовала ему вступить в какое-то литобъединение, при Заводе; говорила, что это литобъединение выпускает стенгазету и, что для начала, по крайней мере, можно было бы печататься там, а затем, кто знает, может быть, удалось бы куда-нибудь проскочить…

— Надя! Что вы говорите! Кто будет меня читать? Неужели он? — дворник показал в сторону дяди Коли, и учётчица бегло на него взглянула.

Николай отошёл от двери, не поверив своим ушам, и подумал: "Неужели, говорят про меня?"

Но дворник и учётчица неожиданно прекратили разговор. Николай, не мигая, стоял в ожидании дальнейших знаков. А дворник продолжал смотреть невидящим взглядом в лицо дяди Коли, пока тот не отвёл глаза в сторону. И только тогда Володя осознал, что слишком долго смотрел на Николая, и это, видимо, было как-то нехорошо…

Обстоятельства сложились так, что как раз в тот момент, когда дядя Коля от нетерпения шаркнул два раза сапогом, появившийся в дверях завхоз, позвал дворника на двор, чтобы тот помог перенести какие-то стропила с одного места на другое. Николай отправился вместе с ними. В коридоре, поравнявшись с дворником, дядя Коля неожиданно улыбнулся и сказал:

— Хороша девка?!