Татьяна Соломатина - Сонина Америка Страница 6

Улыбнувшись Сонечке во всю пасть, охранник радостно провозгласил: «Filene’s Basement»! и сделал широкий приглашающий жест, на секунду отпустив поручень. Этот его жест был весьма опрометчивым – оба они напару тотчас шлепнулись на пол, потеряв равновесие. Могло снести следующей волной, но профессионализм секьюрити спас обоих. В мгновение ока он подскочил, схватил Соню за воротник и швырнул ее в торговый зал.

Там творилось невообразимое. Девушки как сорокового, так и пятьдесят шестого размера, ничтоже сумняшеся, срывали с себя одежды там же, где стояли, и шустро натягивали на себя платья. Некоторые с треском. Нимало не смущаясь не всегда эстетичной наготой. Еще раз оглядев все это безумие, Сонечка с большим трудом покинула помещение магазина. Поняв, что нет в мире совершенства, раз уж и в США случаются давки в очередях.

Вечером, когда они с Валерой пили кофе, Соня рассказала ему об этом забавном эпизоде, продемонстрировав синяк на предплечье.

Валера галантно принес троксевазиновую мазь. Он выглядел крайне расстроенным.

– Ну что вы, Валерий! Не переживайте так. На мне не то что синяки, но даже гематомы рассасываются как на собаке, – заверила его Сонечка.

– Да нет! Я не о том… Мне жаль, что ты это платье не купила. Они же тут безумно дорогие. А ты с моей дочкой одного размера!..

– Валера! Мне бы и в голову ни пришло нечто подобное. Свадебное платье – это настолько личное и настолько ко времени… – взволнованно произнесла Соня.

– Софья, вы и правда полагаете, что все эти девицы скоро выходят замуж? – опешил Валера. – Да у нас свадебные платья покупают не потому, что замуж невтерпеж, а потому, что – распродажа! Финальная! Только на финальной распродаже платье стоимостью пять – семь тысяч можно купить за пятьсот – семьсот долларов! Поняли?

А еще Соне нравилась безопасность Америки. Во всяком случае, известная ей безопасность района Бруклайн. А случай в Квинси не в счет. В конце концов, может, эти альтернативно пахнущие альтернативно-пигментированные товарищи не поняли ее плохого английского и сильно возмутились!

Зато она быстро бегает.

Да и каким тут будет ее английский, тем более что больничный набор слов давно известен, ведь половина Бруклайна говорит по-русски, но ее безупречный бритиш-инглиш тут никто не понимает! А самое ужасное, что она сама, толком не понимая никого, уже начала рычать, как львенок-подросток, и акать там, где непременно надо бы экать и посылать к чертям собачьим грамматику. К тому же как-то раз не понимающая ее мексиканская таксистка завезла ее бог знает куда, выясняя дорогу на испанском и якобы не зная язык коренных бостончан.

Как-то ночью у Сони закончились сигареты и наступил приступ ностальгии. Конечно, можно было воспользоваться сигаретами всегда курящих хозяев, но Соня не курила их марку, а приступ ностальгии требовал немедленного никотина и канцерогенных смол. Соня тихо выскользнула в ночь. В пижаме и тапках. В Бруклайне этим, собственно, никого не удивишь. Сколько раз она встречала добродушных дам, бредущих из салона красоты во вьетнамках с ватными шариками между пальцами. Свежий педикюр – вещь ранимая. Встреть Сонечка где-нибудь в Новогиреево девицу, вышагивающую в педикюре на босу ногу, – наверняка бы удивилась и даже испугалась. Во всяком случае, куда больше, встреть она там же ночную компанию подвыпивших гуляк.

На тихих же улочках Бруклайна не было почти никого. Лишь сухонькая стройная старушка, так же, как и Соня, в пижаме и тапках прогуливала гроздь крохотных собачек в заколках. Ночь взбодрила Соню, и она побрела к круглосуточному магазину, расположенному двумя кварталами ниже тишайшей лайн на более оживленной улице. Перекинувшись парой любезностей с уже знакомым продавцом, Соня купила две пачки сигарет, бутылку кока-колы и, подумав, заказала бутерброд из прессованной ваты с синтетической говядиной. «Вот так люди и разъедаются до свинского состояния!» – укорила она сама себя, пока парень разогревал заготовку в микроволновке и спрашивал, не желает ли Соня кофе. Кофе Соня не желала. Кажется, сегодня она и так выпила пару галлонов американского кофе.

Соня со всей серьезностью заверила его, что газированного яда ей более чем достаточно. Шутки парень не понял. Соня привычно списала это на все еще не взятый ею окончательно языковой барьер, а не на отсутствие чувства юмора у многих американ-

цев, впрочем, как и у некоторых русских. Помахав ему ручкой, она вышла в ночь.

Домой идти не хотелось. Сонечка присела на ящик с газетами и закурила. Затем съела бутерброд, глазея на освещенную улицу и редкие проезжающие мимо машины, не нарушающие скоростной режим. Какие молодцы! А ведь сколько раз она сама гоняла по ночной МКАД, радуясь относительно пустой трассе и вдавливая газ в пол. «Идиотка! Как будто соблюдение правил безопасности – дань постылой системе, а не моя собственная забота о моей же собственной жизни».

Она выпила противной кока-колы и снова закурила.

Мимо медленно проехала полицейская машина. Из ее недр на Соню с интересом взирали двое в форме.

– Патрульные?! Нельзя сидеть на автомате по продаже газет? – Соня встала и прошлась туда-сюда. Из лавки вышел продавец и, улыбаясь, поинтересовался, все ли у нее в порядке. Заулыбавшись в ответ не менее лучезарно, Соня заверила, что все прекрасно. Ей и правда было хорошо. Не холодно и не жарко. Даже кока-кола не могла испортить Сонечкиного возвышенного настроения. Мысли… вернее, ощущения, крутились в ее голове примерно такие: «На другой стороне глобуса я стою в тапках, курю и пью кока-колу. Надо мною – совсем иная карта звездного неба. По этой мостовой бродят люди, говорящие на другом языке. Милый продавец ночного магазина пьет отвратительный кофе, а я… Я – на другой стороне глобуса, стою в тапках, курю и пью кока-колу…»

– У вас все в порядке, мэм? – Пока Соня предавалась экзистенциальному прорыву в себя, полицейские, намотав пару кругов, решились-таки задать вопрос никуда не идущей девушке в пижаме и тапках.

– О, все прекрасно! – Градус Сонечкиного восторга был немыслим.

– Мэм, точно все в порядке? – не отставали назойливые стражи порядка, ни на мгновение, ни на интонацию не ставшие менее вежливыми.

– Да все отлично! – приветливо помахала сигаретой Соня. Полицейский рефлекторно принюхался.

– Табак-с! – ерничая, заверила Соня.

– А где вы живете? – поинтересовались патрульные.

– Вселенная, Солнечная система, планета Земля! – гордо произнесла Соня по-русски. Но тут же, смутившись, по-английски назвала адрес. Такая-то лайн. Вроде как перевела слово «вселенная» с русской эгегей-блядской необъятности на законопослушную американскую законность.

– Давайте, мы вас туда отвезем.

– Да здесь всего два квартала…

– Давайте, все же…

– Ну ладно-ладно. – Сонечке было жаль их расстраивать. Документы не спрашивают. И хотя не раз и не два и посольские, и ооновские инструктора настаивали на том, что документы, удостоверяющие личность, надо таскать при себе постоянно «на всякий случай», у Сони в кармане пижамы лежали только ключи и зажигалка. Кстати, продавец совершил федеральное преступление – он продал ей сигареты, не увидав ее identity. Вдруг она неприлично помолодела за истекшие сутки и ей уже нельзя покупать сигареты?

– Мэм, как вам Бостон? – спросили Соню полицейские.

– Он прекрасен! – ни капельки не покривив душой, честно ответила она.

И тут же обрушилась на них попыткой объяснить, что сейчас – вот именно здесь – на этой планете, есть только она, Соня, ночной магазин с продавцом, и они все вместе в этой машине. И больше никого и ничего. Они кивали, соглашались. Вряд ли они вообще что-то поняли, потому что Соня путала времена и глаголы, а также одушевляла узаконенно неодушевленное английским языком. Через пару минут они прибыли. Полицейские так и не спросили у нее identity; так и не забрали «в отделение» для выяснения личности; так и не потревожили сон хозяев глупыми расспросами и уточнениями.

Они лишь дождались, когда Соня, взбежав на крылечко, открыла дверь своим ключом. И помахали ей на прощание. Она послала им в ответ воздушный поцелуй. Полицейские медленно отчалили в ночь.

Соня улеглась в постель и, прошептав в темноту: «Тиха бруклайновская ночь…», моментально уснула.

«Ночной Бостон неотразим. Когда Земля поворачивается к Солнцу другим боком, многое видится в ином свете. Нет, не в свете звезд и луны. Хотя и это тоже. В свете истинно человеческих ценностей. И пусть где-то в Новогиреево «силы зла властвуют безраздельно». И наверняка в Квинсе не стоит сейчас бродить обвешанной золотом. Но здесь – в Бруклайне – я чувствовала себя абсолютно спокойно в тапках и без identity», – записала она утром в свой блокнот.

– Соня, а давайте выпьем вина, а?

– Валера, ну это уж и вовсе не по-американски – пить с утра в субботу.