Валентина Мухина-Петринская - Позывные Зурбагана Страница 6

Марина, вся пунцовая, взяла дядю за руку.

— Дядечка Яша, Андрей сделал мне предложение. Он хотел жениться на мне через десять лет. Потом сбавил до восьми. А теперь остановился на пяти с половиной. Придется ждать.

— Вы это серьезно? — спросил нас дядя Яша и почесал затылок.

— Конечно, мы же, ясное дело, любим друг друга! — ответил я за обоих.

— Да, пожалуй. Я думаю, что теперь самое время распить бутылку пепси-колы. У меня припрятана на всякий случай. Придется сказать тете Марфеньке.

Яков Ефремов лихо подмигнул нам и отправился на кухню, откуда послышались изумленные восклицания женщин.

Надо отдать справедливость старшему поколению («предкам», как сказали бы наши ребята из школы, но я не терплю этого выражения, оно мне кажется глупым), они и глазом не моргнули по поводу сногсшибательного известия. Как ни в чем не бывало они втроем накрыли на стол в самой большой комнате, кабинете Марфы Евгеньевны, вытащили банку кетовой икры из посылки и пригласили помолвленных.

Кажется, они ничего не имели против нашей свадьбы через две пятилетки…

Дядя Яша даже провозгласил «горько», на что обе женщины воскликнули: «Ну, это уж чересчур». Мы с Маринкой поцеловались. Мама смотрела на меня с таким выражением, будто хотела сказать: «Ну и жук». Она иногда обзывает меня жуком.

Мы еще сидели за столом, налегая на кетовую икру, когда пришел Маринкин старший брат. Он очень похож на своего дядю, такой же светлоглазый, загорелый, худощавый, в джинсах, которые можно ставить на пол, и они не упадут, и рубашке, на которой напечатана целая газета на русском и английском языках. Яша учился в техникуме циркового искусства где-то на Пятой улице Ямского поля. Он мечтал стать клоуном и мимом. Попав на помолвку пятнадцатилетней сестренки, он не выказал своего удивления. Домой мы вернулись на такси, так как метро было давно закрыто и ночные троллейбусы уже не ходили.

Выбором невесты мама была довольна. Но когда я уже лежал в постели, примащиваясь сладко уснуть, мама в халатике присела у меня в ногах.

— Ну и жук ты, Андрейка! — начала она. — Скажи честно, когда мы входили к Ефремовым, у тебя и на уме не было этого дикого сватанья? Только не ври.

— Ну, не было.

— Боюсь, что у тебя «легкость в мыслях необыкновенная».

— При чем здесь Хлестаков? Просто, глядя на Маринку, я вдруг понял, что мы нашли друг друга. Одни находят друг друга слишком поздно, другие в самый раз, иные бедняги никогда, а мы с ней встретились слишком рано, только и всего. Когда-нибудь мне придется жениться, так лучшей жены мне не найти. Понимаешь?

— Маринку я люблю, как родную дочь. Я не против самого выбора. Но… ты же не влюблен в нее как мужчина?

Мужчина, черт побери! Я хотел приосаниться, но попробуйте принять важный вид, лежа под одеялом.

— Я еще мальчишка, мама. А когда придет время любить, я полюблю только Марину.

— Разве это от нас зависит, сын?

— Я хорошо ее знаю, уважаю (она ведь личность!), люблю, как родную. Разве этого мало? — Я даже сел и спустил ноги.

— Мало, Андрюша, — серьезно возразила мама.

— А влюбленность долго держится?

— Не очень долго. Но любовь, если она настоящая, может длиться всю жизнь. И никуда от нее не уйти.

Мама подавила вздох. И, видно испугавшись, как бы я не начал задавать вопросы, перевела разговор опять на меня.

— Поразительно, как я тебя мало знаю, — с досадой произнесла она.

— Я сам-то себя не знаю. Никто не делает мне столько сюрпризов, как я сам.

— Я вот чего боюсь, — сказала мама, — может, ты славный малый, но эгоист?

— Почему же эгоист? — обиделся я.

— Почему?.. Ну, что ты так легко оставляешь меня и едешь на край света искать человека, который знать тебя не хочет… про это не будем говорить. Сейчас многие молодые едут на северные стройки. Ладно. Но что ты так легко срываешь с места Алешу, который не может тебе ни в чем отказать… Не перебивай. То, что ты нарушил покой Маринки — ребенка еще… Не будь сегодняшнего представления…

— Мама!

— …Она бы вспоминала тебя как товарища, как друга, а ведь теперь она будет думать о тебе как о будущем муже… И действительно, еще влюбится в тебя. Неужели ты этого не понимаешь?

— Но ведь и я отныне буду думать о ней как о будущей жене и тоже могу влюбиться, и это будет замечательно!.. Сейчас ей всего пятнадцать лет, но когда будет двадцать один — двадцать три года, мы можем пожениться. Что тут плохого?

— Алеша?

— Алеше только полезно попутешествовать. Кругозор будет шире.

— Спокойной ночи. Ты фантазер и выдумщик! Насчет эгоизма давай оба подумаем и разберемся. Ладно?

— Ладно, мама. Спи. Подожди. Поцелуй меня. Мама поцеловала меня. Я прижался щекой к ее руке.

— Я люблю тебя больше всех на свете! Слышишь? И ни на какого отца не променяю. Запомни это, мама. Просто мне интересно встретить человека, которого ты до сих пор любишь. Не спорь. Покойной ночи.

Мама еще раз поцеловала меня и ушла к себе. Но долго мы ворочались в своих кроватях. Я уснул около шести утра. Может, зря я это все затеял… начиная с поездки на Байкал. Да еще Алешу с собой тащу. У него-то всякого лиха было с избытком… Зачем ему еще? Может, и вправду я эгоист?

Глава третья

ПУТЕШЕСТВИЕ НАЧИНАЕТСЯ

Билеты куплены (Аэрофлот, «Москва — Иркутск», 76 руб.),

дороговато, по-моему. Лететь семь часов. Вещи собраны.

Алеша хотел идти в горком и просить направление на БАМ, но мама отсоветовала. Она хочет, чтоб мы не были связаны никакими обязательствами (по-моему, она просто не верит, что я выдержу ожидающие нас трудности), и посему дала нам семьсот рублей, которые отложила себе на путевку за границу. Так что мы независимы и можем выбирать. Все-таки моя мама — славный парень!

Накануне отъезда нас посетил гость. Сам Геннадий Чешков. Он пришел днем и смутился, увидев маму, — надеялся, что она на работе.

Сдержанно поздоровавшись, он сразу обратился ко мне:

— Хватит дурить, Андрей! Никуда я тебя не пущу. Ты комсомолец и не имеешь права так беззастенчиво подвести тренера.

— Садитесь! — пригласила его мама.

Чешков сел, неприязненно оглядев стул, словно это была скамья, на которую сажают штрафников. Я сказал, стоя в дверях:

— Уже снялся с комсомольского учета. Билеты куплены.

— Дай твой билет, я сам сдам его в кассу.

Он, как всегда, был категоричен и властен. Холодные серые глаза смотрели непреклонно и жестко. Мне стало смешно, не признавал я более его власти. Он к этому не привык еще.

— Что, собственно, происходит? Почему ты оставляешь фигурное катание? — потребовал он разъяснения.

Я с интересом разглядывал человека, который столько лет руководил мною. Красивый мужчина! Девчонки от него просто с ума сходили. Но людей он не любит. Себя любит и еще спорт. Спорт — его призвание.

Но сам он, как фигурист, с самого начала не подавал надежд. Все бы ничего, но подвела артистичность, вернее, полное отсутствие артистичности.

Ну, Геннадию-то я не собирался рассказывать про свои мечты. Тем более об отце.

— Что происходит? «Ко мне мой верный друг не ходит…» Простите. Я же выступал в парном катании… Марину вы отстранили.

— Так и думал! — насмешливо бросил он. — Марина твоя бесперспективная. Понятно? Тебя я готовил для международных выступлений. У тебя же большое будущее в спорте. Марина не потянет. Партнершу, кстати, я тебе уже подыскал.

— Перспективная?

— Да.

— И кто же?

— Таня Нефедова. Из вашей школы. Ты ее должен знать.

— Я и знаю. Для советского спорта она, кстати, не подходит. Замарала честь смолоду.

— Что за чушь! Изумительная девушка. Способная, волевая, Эта всего добьется, чего захочет.

— Да уж. История с кулоном вам известна, Геннадий Викторович?

— Какая там еще история. Она из обеспеченной семьи. Дочь директора крупнейшего универмага в Москве. История… надо же! Просто каприз.

— С какой точки зрения взглянуть. По-моему, в спорт таких нельзя пускать.

— Что она сделала? — поинтересовалась мама.

— Одной девочке подарили оригинальный кулон. Из Индонезии дядя привез. Таня сразу позавидовала, ей страстно захотелось иметь этот кулон. И когда его обладательница наотрез отказалась его продать, Таня кулон преспокойно украла. Это было в прошлом году. Хотели исключить из школы, но отец сам ее наказал. На этом историю замяли.

— Какая гадость! Фу! — фыркнула мама. Чешков как-то даже дернулся.

— Детская шалость. Ей даже в голову не пришло, что это воровство. Кулон этот вернули, разве не так?

— Мать вернула. Танечке не захотелось с ним расстаться. Пришлось отцу отнимать. Так что спасибо за такую партнершу. И вообще, я завтра уезжаю.

Чешков еще долго убеждал и даже угрожал… Уходя, он сказал маме:

— Чувствую ваше влияние. Странная вы женщина. Неужели вам не жаль сына? Отправляете его куда? К черту на рога… Зачем столько лет тренировок — кошке под хвост? Неужели вы не понимаете, какое будущее его ожидало? Он бы стал золотым призером. Столько времени пропало у него попусту…