Лана Капризная - Выйти замуж за принца Страница 6

Граф д’Шампольон растерялся. Мэтр Гоплит из-за спины юной графини развел руками и придал лицу сожалеющую мину.

Граф развел руками:

– Увы, дочь моя! – с сожалением сказал он. И быстро взглянул на поверенного: ну?

Мэтр почтительно кашлянул, привлекая внимание к своей персоне:

– В этой ситуации, госпожа графиня, мало кто из достойных наших нужд имперских семей согласились бы породниться с д’Шампольонами.

– Даже де ла Рошмарирозы? – звенящим голосом спросила юная графиня.

Граф повесил нос. А мэтр Гоплит только и развел руками.

– Ну что ж, временами надо удобрять землю, а, Гоплит? – зловеще процедила молодая госпожа, и решительно промаршировала прочь, по пути зычно скликая слуг.

Граф и мэтр тревожно переглянулись.

– Маленький замок юной графини полыхал всю ночь! – с восхищением воскликнула Фея. – Она в прямом смысле удобрила земли: недрогнувшей рукой подожгла эту изящную игрушку, доставлявшую ей столько радости. Кроме того, сим эффектным жестом графиня продемонстрировала, что с детскими играми покончено, и она вступает в права владений. Все это – замок, земли, деревни, города, вассалы – принадлежат ей, а не новоиспеченной графине д’Шампольон.

– Да, достойная девушка, – согласился гоблин, с теплотой вспоминая семейные предания о разоренных пылающих замках, подвергнувшихся нападению его кровожадных и алчных предков.

– Вот тогда-то ее и прозвали Золушкой, – продолжила Фея. – Проведя ночь на пожаре, юная графиня, фигурально говоря, посыпала голову пеплом. Ну, и золой. – Фея захихикала. – Новоиспеченную графиню ожидал здоровенный сюрприз! Приезжаешь к жениху, предвкушая прелести благородной жизни, а там тебя встречает пепелище.

– Что, они так быстро поженились? – не уставал поражаться особенностям аристократической жизни гоблин.

– А чего тянуть-то? – в ответ удивилась Фея. – Каждая сторона хотела быстренько поправить свои дела. Брачный контракт, составленный умелым мэтром Гоплитом, уже подписан. Часовня графского замка, как и капеллан, работой не перегружены, – она снова захихикала. – Хотя довелось бы мадам Оливье недельку погостить в замке д’Шампольонов, то, возможно, она серьезно задумалась бы: не подыскать ли менее проблемного жениха? Замок засыпан пеплом, двор и дворня, возбужденные происходящим, полностью отбились от рук, интерьеры замка, застыли в том состоянии, как было принято в империи двести лет назад, а это не самое удобное место для проживания! – Фея с удовлетворением оглядела свой хорошенький кабинет. – В довершения всего, по этим интерьерам бродит высокомерная и строптивая наследница. А владетельный жених делает вид, что все это его не касается… Но, так или иначе, отступать было уже поздно, да и ловкий мэтр Гоплит так грамотно составил все документы, что не отвертишься!

– Да уж, не позавидуешь новоиспеченной графине! – понимающе забулькало бюро.

– Мадам Оливье получила все, что хотела. – Отрезала Фея. – Женщина она была хваткая и быстро прибрала замок к рукам. Впрочем, и стараться не надо было. Граф д’Шампольон занимался лишь псарней, конюшней и охотой. Подай ему еще обильный обед, и он вообще закроет глаза на весь белый свет! Что касается Золушки, то, не смотря на весь свой апломб, хозяйственная жилка не входила в число ее талантов. Одно дело небрежно раздавать приказания, совсем другое – проследить, чтобы все было сделано, а если не сделано или сделано неудовлетворительно, то сделать суровое внушение прислуге, а то и оттаскать за волосья. Эта Оливье, выросшая в спартанских условиях, и прошедшая хорошую выучку у своего торговца шерстью, как раз отлично годилась на такую роль.

Золушка буквально утопала в мягком кресле. Давно оставив попытки сесть прямо и с достоинством, она компенсировала свое полулежащее положение, презрительно кривя верхнюю губу и постукивая туфелькой по витой ножке рядом стоящего столика. Фарфоровые пастушки обоих полов, густо заполнявшие столешницу, ритмично подпрыгивали от каждого прикосновения графской ножки. При удачном раскладе, столик и украшавший его мелкий фарфор опрокинутся с большим грохотом!

Парадная спальня графского замка уже не походила на тот очаг величия, каким она была при урожденной принцессе де ла Рошмарироз (и многих ее предшественницах, к слову). Новоиспеченная графиня д’Шампольон решила, что «опочивальня» слишком большая, чересчур мрачная и вообще обставлена старомодно. И к замку потянулись обозы с мебелью, картинами, скульптурами, посудой, сундуками – «из нашего столичного особняка». Прислуга, подгоняемая деловитыми обойщиками и мебельщиками, целыми днями выгружала, таскала и расставляла приданое мадам Оливье.

– Ну вот, теперь здесь можно жить! – через пару месяцев объявила новоиспеченная графиня постаревшей старшей придворной даме. В ответ достопочтимая госпожа де Фриссон поджала губы.

Юная графиня д’Шампольон была более откровенна:

– Особняк откупщика! – небрежно бросила она, впервые увидев новомодный интерьер.

Парадная спальня, единственным предметом меблировки которой ранее была гигантская кровать из черного дерева, и пара-тройка скамеечек для особо отличаемых гостей и приближенных (все остальные должны были почтительно стоять), ныне представляла собой непрерывную полосу препятствий. Ширмы, кресла, креслица, пуфики, столики, этажерки, горки, напольные вазы, статуи – располагались в понятной лишь столичным интерьерщикам последовательности. Отполированный до состояния ледового катка мраморный пол скрыли многочисленные пушистые ковры. А стены, когда-то обтянутые золоченой кожей, теперь были обиты узорчатым шелком, то здесь, то там собиравшимся в замысловатые драпировки.

Пробравшись через все это мебельное изобилие можно было увидеть ложе графини д’Шампольон – изящную кровать, всю в завитушках и драпировках. А среди пышной постели вся в кружевах расположилась сама новая госпожа.

– Что же вы, любезная? – терзала она горничную. – Служить не хотите? Так я вам быстро найду место на дворе!

Горничная теребила передничек (еще одно нововведение в замке), изо всех сил сдерживала слезы и сбивчиво клялась, что такого больше не повториться. Графиня смотрела на нее сурово, пока не решила, что внушение подействовало.

– Благодарите Провидение, деточка, что я отходчива, – тут Золушка фыркнула на всю спальню, но графиня сделала вид, что ничего не услышала, и продолжила, – ступайте и пусть это будет для вас уроком!

Золушка подвела итог беседе, несколько раз с ожесточением пнув витую ножку ни в чем не повинного столика. Одна из фарфоровых пастушек зашаталась в опасной близости от края столешницы.

Графиня д’Шампольон, оттопырив мизинец, поднесла к губам кофейную чашечку и сделала глоточек. Вернув чашечку на блюдце, которое она держала в другой руке (и тоже с оттопыренным мизинцем), графиня сладко улыбнулась. Вся она была приятно округлая, начиная от завивки и заканчивая жестами. Своими же главными достоинствами графиня считала высокий рост, благодаря которому посматривала на всех свысока, и – происхождение.

Все это – дворянство, округлости и рост – когда-то произвели неизгладимое впечатление на очень-очень удачливого торговца Оливье. Граф д’Шампольон тоже не остался равнодушен к неплохо сохранившимся прелестям богатой вдовы. Впрочем, несколько раз произведя невосполнимые разрушения по пути к ложу новой супруги, граф несколько охладел. Что поначалу искренне огорчило бывшую мадам Оливье, мечтавшую произвести на свет маленького наследника. Но, поближе познакомившись с действующей наследницей, новоиспеченная графиня решила, что в данном случае нужно довольствоваться тем, что есть. Но не упустить при случае, урвать кусочек посочнее.

Отыскав среди многочисленных предметов интерьера, пресловутую наследницу, графиня д’Шампольон улыбнулась еще слаще:

– Юная леди, на улице чудесная погода, великолепно подходящая для прогулки верхом. Каролина и Стефания с удовольствием составят вам компанию.

Тут самое время сказать, что мадам Оливье, кроме приданного в золотых монетах, ценных бумагах и тюках шерсти, привезла в замок д’Шампольонов двух дочерей от первого брака, одногодок юной графини. В лакейской состоялась долгая дискуссия: на тему, как титуловать падчериц их благородного господина.

Мадемуазель Оливье – исключается. Прислуживать персонам с таким именем ни один уважающий себя член графской дворни не станет, к тому же запутаешься, какую из двух торговых дочерей имеешь в виду. Называть же их, как хотела новоиспеченная графиня, для поднятия статуса прибавившая к фамилии торговца шерстью свою, хоть и скромную, но дворянскую – мадемуазели Оливье де Уинтерс, – тоже не встретило одобрение дворни (мозги запудрить удалось лишь вассалам и тем из немногих соседей, которые все еще визитировали графский замок).