Andrew Лебедев - ТВари Страница 6

Ирма, как всегда, выглядела лучше Голливуда вместе с Каннами и Берлином, вместе взятых.

Расцеловались.

– Слышала, ты с новым шоу к главному ходил, — сказала Ирма.

– У меня ведущей нет, — сказал Дюрыгин.

– А Марианну не хочешь позвать?

– Какую? Стешкину, что ли? Да она заторможенная, ею надо будет по радио управлять и каждую остроту из аппаратной подсказывать, мне такие не нужны.

– Правильно, тебе подавай умную и красивую.

– Как ты.

– Но я другому отдана и буду век ему верна.

– А сколько тебе Зарайский платит? Я вдвое дам.

– Ты с ума сошел.

– А помнишь, мы ведь с тобой ладили?

– Помню, ничего не забыла, но ты свое время упустил, теперь не вернешь…

Замолчали.

Дюрыгин поймал на себе пристальный взгляд молодой девчушки в смешной зеленой шляпе, что наискосок от них сидела за вторым столиком.

Симпатичная провинциалочка.

Наверное, на кастинг пришла или за призом.

Вон у нее подле ножки стула пакет с логотипом радио.

Сколько он тут таких перевидал. Скольких перепробовал. Ничего из них не получается.

Хотят очень.

А породы в них нет. А здесь нужна породистость.

Как в Ирме.

Слушай, а может, а может… Взять заведомо косноязычную провинциалку?

И управлять ею по радио из аппаратной, подсказывая движения и остроумные реплики?

В этом что-то есть.

Но тогда нужно поменять всю концепцию шоу.

Сделать ведущей гламурного шоу провинциалку. Сыграть на этаком контрасте. В программу приглашаются принцессы и королевы, а ведущая — простая пастушка.

А?..

– О чем задумался? — спросила Ирма.

О том, как нам когда-то было хорошо, когда мы были вместе, — наобум ответил Дюрыгин.

Натаха Кораблева сидела в своем киоске на «Войковской» и мечтала о том, что вот как бы было хорошо, если бы Джон заехал бы за ней сюда на своей роскошной машине. И чтобы как раз в такой момент, когда бы тут будут Тофик и его двоюродные братья, Алик и Исмаил.

Джон бы вышел из своей шикарной машины, подошел бы к Тофику и сказал бы типа того, что ты, типа, мурло, если еще раз пристанешь к моей Натахе, сотру в порошок вместе со всей многочисленной твоей родней, а ларек твой к бочке с порохом привяжу и подожгу, пускай по орбите полетает, авось до твоего Дербента долетит с приветом маме. Но Джон был не так досягаем, как того хотелось бы Натахе.

Договорились, что назавтра она возьмет на работе отгул за прогул, скажется больной или беременной, чтобы точно отпустили, и сама доедет к часу дня до «Лосиноостровской», где ее уже подберет либо Джон, либо его помощник Борис.

Картины, какие рисовал ей Джон, будоражили воображение и ласкали душу. Лучше любой самой лучшей музыки ласкали. Натаха Кораблева и с нею еще четыре девушки подписываются на участие в живом реалитишоу, по условиям которого они целый месяц будут жить на подмосковной даче, где в каждой комнате и под каждым кустом будут установлены телевизионные камеры.

Суть была в общих чертах понятна. Планируемый живой спектакль ничуть особенно не отличался от уже видимого ими на телевидении и назывался «горячий уикенд».

По условиям этого «уикенда» на дачу к пяти ее обитательницам приезжают в гости самые разные люди. В основном известные. Либо знаменитые спортсмены, либо политики, либо просто богатые люди. Девушки же и сама Натаха должны развлекать их и как умеют — ублажать своих гостей, стараясь максимально им понравиться. Готовить и подавать еду и напитки, петь и танцевать, делать мужчинам массаж и парить их в русской баньке.

– Надеюсь, не понимающих и девушек с комплексами среди вас нет? — Джон обводил собравшихся вопрошающим взглядом.

– Нет, нет, — тараторили девицы.

По условиям шоу каждой из участниц после каждого отснятого и показанного по ТВ уикенда зрители ставят свои оценки. Наименее талантливых хозяек дачи снимают с шоу, и вместо них Джон вводит в игру новеньких. А по истечении срока набравшая максимум очков и симпатий получает приз.

– Да, приз один, — соглашался Джон с сомнениями некоторых девиц, — и зарплату за время съемок мы платить никому не будем, но…

И тут Джон делал большие и выразительные глаза.

– …Но сама перспектива получить крупный приз, да и вообще — стимул прославиться, быть увиденной на экране — должен очень вас приободрить. Ведь каждая из вас, попав на экран, имеет шанс быть замеченной рекламными агентствами, вам будут делать предложения фирмы, торгующие молодежной одеждой и косметикой. Выйдя с этого шоу вы станете богатыми и знаменитыми.

Странно было только то, что Джон не говорил, на каком канале будет идти шоу. Он объяснял это тем обстоятельством, что сам он представляет независимую студию производства кино и телепрограмм и, отсняв материал, потом продает его телевизионщикам.

– Не волнуйтесь, девочки, все будет хорошо, никто вас не обидит, — успокаивал девиц Джон.

Почти не глядя и не читая, Натаха и четверо ее новых товарок подписали по шесть листиков каких-то документов, которые Джон тут же забрал к себе в папочку.

– Все будет тип-топ, нихт волнирен!

ГЛАВА 3

Добрый фей

Удача сгоняет своих подружек в стайки.

А беды ходят косяками.

У Людмилы в последнее время все шло как-то наперекосяк.

То сын, несмотря на жару, болел сильнейшим ОРВИ, то в фитнес-салоне у нее деньги пропали, причем сумма немаленькая, то вот теперь авария приключилась.

Людмила то смеялась, то плакала в трубку.

– Валера, приезжай, я тут на «Текстильщиков». Машина разбита, эти ребята, которые в меня въехали, своих страховщиков вызвали, а у меня даже документа по КАСКО с собой, как назло, нет, не знаю кому и звонить…

Дюрыгин сперва дал отбой, а потом уже начал ругаться.

– Аура, дура, сколько раз ей говорил, что ездит неаккуратно! Всегда под мигающий зеленый, всегда шьет из ряда в ряд, всегда подрезает, вот и нарвалась!

Но надо было ехать выручать подругу. Вот главному — тому хорошо, у него в прошлом году жена в аварию попала, так он сам на разборку не поехал, у него на такой случай помощник по безопасности имеется.

А вот Дюрыгин еще до такого уровня не дорос.

– Ничего, вот шоу свое убойное запущу, тогда посмотрим, как карьера пойдет, — утешал себя Дюрыгин.

Но чтобы шоу запустилось, надо как минимум — найти ведущую.

Когда, вдоволь настоявшись в пробках, «Хонда» с Дюрыгиным доехала-таки до названного Людмилой перекрестка, ни ребят, что въехали в Людмилу, ни гаишников, ни аварийных страховых комиссаров уже не было.

Была только отодвинутая в сторону покореженная Людмилина «пежуха» да сама владелица в ней.

– Ну что? Где все? — спросил хмурый Дюрыгин, подойдя к обессиленной подруге.

– Ты чего так долго ехал?

– Так пробки же.

– Все равно долго.

– А где виновники? Где ГАИ?

– Уже разъехались. Протоколы составили и уехали. У меня еще и права забрали.

– А та машина?

– А там такой джип, ты бы его видал, на нем ни царапины.

– Понятно.

Дюрыгин, морщась, обозрел машину Людмилы.

Ехать на ней нельзя.

Смятое крыло прижало правое колесо, лишая его возможности функционировать.

– Ремонту тысяч на пять, — пробормотал Дюрыгин.

– Ты думаешь?

– Мне так кажется, хотя я расценок на «Пежо» точно не знаю.

– А сейчас-то что делать?

– Что делать? Звонить в эвакуатор, грузить и везти прямо на станцию.

– У меня вон их карточка есть, — сказала воспрянувшая Людмила, вынимая из сумочки визитку, — давай позвоним.

На станции ее долго соединяли с мастером, наконец, тот записал адрес и сказал, что эвакуатор приедет через час.

– Ну, что делать будем? — спросила Людмила.

– А пойдем вон в кафе посидим, что ли, подкрепимся, — Дюрыгин махнул в сторону вывески с веселым названием «Авария».

Заперли машины, пошли в «Аварию».

Внутри оказалось так себе, но выбирать не приходилось. Сели возле окна, чтобы наблюдать за перекрестком.

Заказали кофе и фруктовый салат для Людмилы и зеленый чай для Дюрыгина. Салат выглядел не очень аппетитно.

– Что-то официантка наша на тебя так странно смотрит, — заметила Люда.

– Правда? — удивился Дюрыгин и покрутил головой. — А я и внимания не обратил.

– Она кто? Знакомая твоя?

– Да по телевизору, наверное, видела, теперь пытается вспомнить, в какой программе.

Дюрыгин поглядел в сторону бара, где стояла теперь их официантка, прищурил дальнозоркий глаз. Хорошенькая…

– Впрочем, а где-то и я ее определенно видел, — равнодушно сказал он.

– Ну я же говорю, она любовница твоя, — хмыкнула Людмила, — поматросил девушку и бросил.