Пэлем Вудхауз - Вперёд, Дживз! Страница 6

Знаете, наша молодёжь считает, что, имея богатого дядюшку, можно жить себе припеваючи, но Корка опровергал это мнение. Его дядюшка был дюжим малым, который, казалось, будет жить вечно. Ему недавно стукнул пятьдесят один год, но выглядел он ненамного старше племянника. Однако бедняга Корка расстраивался не по этому поводу: он не был ханжой и не имел ничего против, чтобы его дядя жил, сколько ему вздумается. Корка возмущался тем, что Уорпл, как это говорится, все время его подзуживал.

Видите ли, дядя Корки не хотел, чтобы его племянник был художником, так как считал, что у него нет никакого таланта. Александр Уорпл всё время убеждал его плюнуть на Искусство и заняться джутом, начав с самого низу и постепенно продвигаясь по службе. А Корка на это отвечал, что он не представляет себе, о каком низе идет речь, но догадывается, что ничего омерзительное в жизни не бывает. Более того, Корка свято верил, что станет великим художником. Когда-нибудь, утверждал он, я добьюсь колоссального успеха. Тем временем, используя весь свой такт и силу убеждения, он умудрялся вытряхивать из Уорпла небольшое ежеквартальное пособие.

Не видать бы Корке этих денег, как своих ушей, если бы не одно обстоятельство. Дело в том, что Александр Уорпл был человеком со странностями и имел своё хобби. Согласно моим наблюдениям, американский командор индустрии ничем не занимается в свободное от работы время. Когда он закрывает свою лавочку вечером, он погружается в транс, из которого выходит только утром, чтобы снова стать командором индустрии. Но мистер Уорпл в свободное от работы время увлекался наукой под названием орнитология. Он написал книгу «Птицы Америки» и, по слухам, писал вторую, которую хотел озаглавить «Другие птицы Америки». Поговаривали, он и на этом не успокоится и будет выпускать книги до тех пор, пока запас американских птиц не иссякнет. Как бы то ни было, из Уорпла можно было веревки вить, попросив его рассказать что-нибудь о птицах, и Корка умело этим пользовался. Но как он страдал! Во-первых, это отнимало у него массу сил, а во-вторых, он признавал птиц только на блюде и только в обществе холодной бутылки вина.

Заканчивая портрет мистера Уорпла, скажу, что человек он был вспыльчивый и относился к своему племяннику со снисходительной жалостью, считая его слабоумным дурачком, не способным принять ни одного правильного решения. Мне иногда кажется, что Дживз относится ко мне точно так же.

Поэтому, когда однажды днём Корка просочился ко мне в квартиру, толкая впереди себя девушку, и сказал: «Берти, я хочу познакомить тебя со своей невестой, мисс Сингер», я сразу понял, о чём он пришёл о мной посоветоваться, и первым делом спросил:

— Корка, а как же твой дядя?

Бедняга невесело рассмеялся. Он выглядел взволнованным и расстроенным, как человек, который убить-то убил, а куда девать труп, не знает.

— Мы так боимся, мистер Вустер, — сказала девушка. — Мы надеялись, вы подскажете нам, как помягче сообщить ему о нашей помолвке.

Мюриэль Сингер относилась к числу тех обаятельных, трогательных девушек, которые глядят на вас широко открытыми невинными глазами, словно не сомневаются, что вы — самый замечательный человек на всём белом свете, но почему-то сами этого не понимаете. Она скромно сидела в кресле и смотрела на меня, говоря своим взглядом яснее всяких слов: «О, я уверена, этот прекрасный мужественный человек никогда меня не обидит». От неё исходили волны, заставляющие мужчину думать о её защите и вызывающие в нём желание подойти к ней, потрепать по руке и сказать что-нибудь вроде: «Ну, ну, малышка, успокойся!». Глядя на неё, я чувствовал, что готов выполнить любую её просьбу. Мюриэль Сингер можно было сравнить разве что с американскими коктейлями, которые пьёшь, как сладкую водичку, и прежде чем понимаешь, что случилось, твёрдо решаешь преобразовать мир силой, если потребуется, — и подходишь к человеку в два раза шире тебя в плечах, угрожая свернуть ему голову на сторону, если он ещё раз на тебя так посмотрит. Понимаете, что я хочу сказать? Мисс Сингер заставила меня почувствовать себя рыцарем какого-то там стола. Я готов был пойти на всё, чтобы угодить ей.

— Не понимаю, чего ты боишься, — сказал я. — Мне кажется, твой дядя придёт от мисс Сингер в полный восторг.

Корка не развеселился.

— Ты не знаешь дядю. Даже если ему понравится Мюриэль, он никогда в жизни в этом не признается. Прежде всего он подумает о том, что я сделал решительный шаг, предварительно с ним не посоветовавшись. Затем он устроит грандиозный скандал. Не в первый раз.

Я поднатужился, пытаясь найти выход.

— Тебе надо устроить так, чтобы он познакомился с мисс Сингер, не подозревая о том, что ты её знаешь. Потом ты…

— Как ты предлагаешь это устроить?

Об этом я как-то не подумал.

— Нам остается одно, — сказал я.

— Что?

— Поручить это дело Дживзу.

И я нажал на кнопку звонка.

— Сэр? — сказал Дживз, появляясь в комнате. Одна из чудных особенностей Дживза заключается в том, что, если не наблюдать за ним, как коршун за добычей, практически невозможно заметить, когда он входит в комнату. Он похож на этих-как-их-там в Индии, которые растворяются в воздухе, а потом собирают себя по частям в том месте, где им захочется. У меня есть кузен, из тех что называют теософами, который утверждает, что ему почти удалось то же самое, но не до конца, так как в детстве он питался мясом убиенных животных, содержащим злобу и страх.

Как только я увидел Дживза, стоявшего в почтительном ожидании, у меня словно гора с плеч свалилась. Я чувствовал себя, как потерявшийся ребёнок, наконец-то увидевший своего отца.

— Дживз, — сказал я, — нам нужен твой совет.

— Слушаюсь, сэр.

Я в нескольких словах выложил ему историю страдальца Корки.

— Теперь ты знаешь, в чем дело, Дживз. Нам надо, чтобы мистер Уорпл встретился с мисс Сингер, не подозревая о том, что Корка с ней знаком. Ты понял?

— Безусловно, сэр.

— Ну, тогда думай, что можно сделать.

— Я придумал, сэр.

— Как! Уже?

— План, который я осмелюсь предложить, наверняка окажется успешным, но вы можете забраковать его, сэр, так как в нём имеется один изъян, а именно: он требует определённых финансовых затрат.

— Он хочет сказать, — перевёл я Корке, — что дело выгорит на все сто, если раскошелиться.

Естественно, у бедняги вытянулось лицо. Любой план, где надо было тратить деньги, не был для Корки успешным. Но я все ещё находился под влиянием обжигающего взгляда Мюриэль и чувствовал себя тем самым рыцарем.

— Можешь рассчитывать на меня, Корка, — сказал я. — Буду рад помочь, чем могу. Продолжай, Дживз.

— Я считаю, сэр, мистер Коркоран должен сыграть на увлечении мистера Уорпла орнитологией.

— Откуда, во имя неба, ты знаешь, что он помешан на птицах?

— Квартиры в Нью-Йорке, сэр, отличаются от домов в Англии. Перегородки между комнатами здесь изготовлены из тонких материалов. Сам того не желая, я иногда слышал, как мистер Коркоран выражает свое мнение об упомянутом мной предмете.

— О! Ладно, поехали дальше.

— Почему бы молодой леди не написать небольшое сочинение под названием, ну, скажем, «Птицы Америки. Путеводитель для детей» и не посвятить его мистеру Уорплу? Ограниченный тираж может быть выпущен за ваш счёт, сэр, и, само собой разумеется, на каждой странице книги должны быть соответствующие сноски на фундаментальный труд мистера Уорпла на ту же тему. Я порекомендовал бы сразу по выходе в свет отправить один экземпляр книги мистеру Уорплу с сопроводительным письмом, в котором молодая леди попросит разрешения познакомиться с человеком, сыгравшим такую значительную роль в её жизни. Мне кажется, таким образом мы добьёмся желаемого результата, но, как я уже говорил, финансовые затраты будут значительными.

Я чувствовал себя как владелец дрессированной собаки, только что проделавшей очередной ловкий трюк. Я с самого начала сделал ставку на Дживза и знал, что он меня не подведёт. До меня просто не доходит, почему этот гениальный человек нянчится со мной, чистит мои костюмы, ну и всё такое прочее. Будь у меня половина его мозгов, я давно бы стал премьер-министром или кем-нибудь в этом роде.

— Дживз, — сказал я, — это сногсшибательно! Лучшее, что ты мог придумать!

— Благодарю вас, сэр.

Мюриэль ему возразила:

— Как я смогу сочинить книгу, если я даже писем не умею писать?

— У моей невесты, — кашлянув, произнёс Корка, — не писательский, а драматический талант. До сих пор я об этом не упоминал, но меня всегда немного беспокоило, как дядя Александр отнесётся к тому, что она — хористка в водевиле «Выбирай входную дверь», который сейчас поставлен в Манхэттене. Наверное, это глупо с нашей стороны, но нам обоим почему-то кажется, что, узнав эту новость, дядя Александр прошибёт головой потолок.

Я понял, что он имел в виду. Не знаю почему — пусть в этом разбираются знатоки, — но дяди и тёти как класс всегда категорически возражают против разного рода драм, как в жизни, так и на сцене. А молоденьких актрис они просто на дух не переносят. Но у Дживза, само собой, был готов ответ и на этот вопрос.