Юлия Латынина - Повесть о благонравном мятежнике Страница 6

Зеваки вокруг хохотали. Даже Фань Ши, в своей бамбуковой клетке, не мог удержаться от смеха.

— Эй, господин начальник округа, — вскричал монах, — отдайте-ка мне печать, я исправлю ее!

Чжу Инсян заколебался.

— Отдайте, — заметил ему инспектор, — если этот монах осмелится на что-то неподобающее, мы арестуем его.

Успокоенный этим замечанием, Чжу Инсян протянул казенную печать даосу. Тот схватил печать, бросил в свою кадушечку и прошептал несколько слов. В ту же минуту из кадушечки повалил желтый дым, и вместе с дымом из нее выпрыгнул огромный полосатый тигр.

— Ба, — вскричал инспектор, — да это тот самый тигр, что вырезан на ручке вашей печати!

Монах ловко обвел вокруг тигра круг, и тот принялся метаться в круге и рычать. Толпа ревела.

— Это все вздор, — закричал Чжу Инсян, — вы морочите народ, как может быть нарисованный тигр — настоящим!

— Ай-ай-ай, господин начальник, вскричал пораженный монах, — как вы можете говорить про такую вещь, как печать, что на ней изображены вещи, не имеющие места в действительности! Господин начальник! Неужели от вашей печати погибло меньше людей, чем от какого-то тигра! Если вы не верите в то, что эта тварь ест людей, войдите в круг и убедитесь сами!

— Я не верю, что этот тигр настоящий, — продолжал твердить Чжу Инсян, однако сам он боялся взойти в круг.

— Тогда, господин начальник, — предложил монах, — втолкните в круг какого-нибудь человека, и вы сами увидите, что станется с ним!

— Очень нужно мне убивать какого-то человека, — возмутился Чжу Инсян.

Тут из своей клетки закричал Фань Ши:

— Господин начальник! Дайте мне в руки меч и позвольте сразиться с этим тигром! Если это настоящий тигр, я убью его, а если это волшебство, я погибну с мечом в руках!

Чжу Инсян погрузился в сомнения, но инспектор из столицы вскричал:

— Прекрасная мысль!

Фань Ши освободили из клетки, сняли с него кангу, дали в руки меч и втолкнули в круг с тигром. Фань Ши бросился на тигра и кончиком меча задел его ухо. В тот же миг тигр ухмыльнулся и откусил от Фань Ши изрядный кусок. Фань Ши закричал и отпрыгнул в сторону, но куда там! Тигр широко разинул пасть и заглотил Фань Ши. Обмахнулся хвостом и прыгнул обратно в кадушечку.

Даос наклонился, достал из кадушечки чистую печать и с поклоном вручил ее начальнику.

«А где же преступник? — ужаснулся Чжу Инсян. — Станут говорить, что я казнил его без суда и следствия, да еще при таких позорных обстоятельствах. Это очень плохо скажется на моей карьере, если будут говорить, что я якшаюсь со всякими колдунами».

— Эй, — закричал Чжу Инсян, — а ну-ка верни преступника обратно! Уж не хочешь ли ты сказать, что нарисованный тигр может съесть живого человека?

— Уважаемый начальник, — сказал монах, кланяясь, — я не знаю, сумею ли я его возвратить. Все зависит от того, к какому разряду чиновников вы относитесь.

— А какие, по-твоему, бывают разряды чиновников? — спросил Чжу Инсян.

— Есть три разряда чиновников, — ответил монах. Есть чиновники, которые угнетают бедных и потворствуют богатым, есть чиновники, которые разоряют богатых и потворствуют бедным, а есть чиновники, которые притесняют и тех и других.

Тут Чжу Инсян наконец понял, что даос издевается над ним, выпучил глаза и бросился на монаха. Тот прыгнул в свою кадушечку. Чжу Инсяну ничего не оставалось, как прыгнуть вслед за ним!

Засвистело, заухало, — Чжу Инсян полетел в какой-то бездонный колодец и потерял сознание.

Когда он открыл глаза, он обнаружил, что висит в сетке, словно гусь, а сетка эта подвешена к балке. Балка и комната внизу были ему совершенно незнакомы. Так он провисел полчаса, и наконец в комнату вошла молоденькая служанка.

— Грабители, — завопила служанка, увидев человека в сетке, и бросилась вон.

Не прошло и двух минут, как в комнату ввалилась целая толпа людей с мечами и вилами, и во главе их был ни кто иной, как новый начальник отряда по борьбе с разбойниками Цзи Дан.

— Ох, господин начальник, — завопил он, увидев Чжу Инсяна, — вы ли это, или ваша тень, и как вы попали сюда?

— Сначала сними меня, а потом спрашивай, — возразил чиновник.

Оказалось, что Чжу Инсян висел на балке в женских покоях дома Цзи Дана: немудрено, что он не узнал этого места, хотя и бывал два раза у подчиненного. Что же касается служанки, то она была совершенной дурой: разве бывали случаи, чтобы вор лез в дом, чтобы подвесить себя в сетке на балку? Даже если бы вор задумал такую штуку, он вряд ли мог бы ее выполнить.

Чжу Инсяна развязали, и Цзи Дан, извиняясь, выставил угощение. В это время к дому Цзи Дана подъехали люди, и они рассказали о том, что произошло у ворот дальше.

Как только Чжу Инсян исчез в кадушечке, монах выпрыгнул из нее вновь. А инспектор сорвал свой головной убор и громовым голосом воскликнул:

— Эй, слушайте все! Я — Фань Чжун, и первый раз я явился, чтобы освободить моего брата, а второй раз я вернусь за головой того негодяя, который оклеветал мою семью. А этот монах-даос — просто бамбуковая палка!

С этими словами он махнул рукавом, монах упал на землю и превратился в кусок бамбука. К инспектору с неба спустился белый журавль. Тот сел на журавля, вытащил из кадушечки своего брата, посадил его позади себя, и они оба взмыли в небеса.

— А я-то думал, что колдовства не бывает, — вскричал, выслушав все это, изумленный Чжу Инсян.

А Цзи Дан совсем оцепенел от страха. «Сомнений нет, — думал он, — это был Фань Чжун, но откуда же он выучился колдовать? Вот уж воистину, — я думал, что лгал, выставляя его колдуном, а оказывается, я говорил правду!»

Фань Чжун между тем прилетел в разбойничий лагерь на журавле. Подбежавшие разбойники помогли братьям спуститься с птицы. После этого Фань Чжун прочитал заклинание. Птица превратилась в кипарисовую шишку, и Фань сунул шишку в рукав.

Фань Ши упал на колени и залился слезами.

— Брат, — сказал он, — ты меня обесчестил! Я клялся, что ты не умеешь колдовать! И хотя я, конечно, все равно бы клялся в этом, как ни обстояли дела на самом деле, но мне неприятно, что ты не сказал мне правды!

— Я и вправду не умел колдовать еще неделю назад, — отвечал Фань Чжун, — но видишь ли ты этот колодец во дворе усадьбы?

Фань Ши оборотился и увидел колодец.

— Случилось так, — продолжал Фань Чжун, — что, опущенный в этот колодец, я убил большого павиана и пролез в сундук, который он сторожил. В этом сундуке была целая гора всяких волшебных вещей. Кроме того, я встретил в сундуке отшельника, который помог мне увидеть сущность этого бренного мира, выучил искусству заклинаний и напоследок подарил мне волшебную книгу.

И с этими словами Фань Чжун с необыкновенной легкостью извлек из рукава книгу, толщиной своей напоминающую скорее каменную плиту в храме Земли и Неба, и исписанную старинными письменами.

— Как тебе не стыдно лгать, — возразил Фань Ши, — ты ленивый и легкомысленный юноша, книгу такой толщины тебе и за год не одолеть!

— Ты совершенно прав, — ответил на это Фань Чжун, — я изучал ее под руководством моего наставника три года, но когда я вернулся обратно, оказалось, что у вас за это время прошло всего три дня. Ты и представить себе не можешь, как я за это время остепенился и поумнел.

А теперь мы пропустим несколько лет, — в самом деле, не всякую же мелочь должен рассказывать рассказчик, но только то, что может служить примером или уроком.

После гибели семьи Фаней дела Чжу Инсяна пошли очень хорошо. О нем прошел слух как о чиновнике, который, заботясь о народе, не боится вступить в борьбу с богачами. Ван Аньши вызвал его в столицу и поручил ему исполнение планов, связанных с возвращением государственных земель, незаконно захваченных частными лицами. Этот отъезд спас его от мести Фань Чжуна, ибо Чжу Инсян уехал в столицу, отстоящую от разбойничьего лагеря на тысячи ли, и какому-то колдуну, конечно, было не так легко перемещаться по стране, как снабженному подорожной чиновнику.

Вскоре, однако, по желанию Сына Неба Ван Аньши ушел в отставку, и Чжу Инсян оказался в числе благородных мужей, не встретивших судьбы. Он удалился в небольшое поместье близ Лянчжоу и проживал там, стараясь не скорбеть о минувших днях. Он утешал себя тем, что одинаково позорно не преуспеть в государстве, где соблюдают справедливость и преуспеть в государстве, где справедливости не соблюдают.

Проведя в изгнании около трех лет, он, однако, почувствовал тоску и возвратился в Северную столицу, где множество старых друзей стало просить за него. Он даже встретился с Су Ши, который был возвращен из Хуанчжоу и назначен начальником ведомства наказаний. Тот принял его очень благосклонно. После его ухода Су Ши, однако, сказал:

— Это человек больших дарований и талантов, однако ради своей карьеры он погубил моего родственника по матери: можно ли простить такое?