Юлия Чеснокова - Биение сердца [СИ] Страница 6

Молодой человек сел на кровать, поскольку с его стороны стульев не было. Чтобы не сворачивать шею, смотря на ту, с которой сюда явился, пришлось забраться с ногами. Горела люстра над головами, свет был ярким и, пусть даже двое понимали, что подобное посещение гостиницы должно закончиться чем-то «взрослым», интимной обстановки никак не складывалось. Саша трезво рассудил, что сделать всё возможное для комфорта должен он.

— Выключишь верхний свет? — указал он на выключатель рядом с Мариной. — Я зажгу лампу.

Молча кивнув, девушка нажала на кнопку, и тот же миг Саша щелкнул переключателем. Распространяя из-под абажура розоватый мирный свет, лампа украсила помещение намеком на близость.

— Залазь сюда, — похлопал перед собой по-дружески парень, предвкушая, что когда Марина окажется в пределах досягаемости, всё пойдет легче.

Секунду переждав в сомнении, она подошла к постели и тоже на неё забралась.

— Совсем как раньше, — сопроводила комментарием себя девушка. — Помнишь, когда мы въехали в квартиру тогда?..

— И растерялись от того, что не надо больше поглядывать на дверь, переживая, не войдет ли кто, — подтвердил Саша. — О, да. Когда мы встречались первый раз, — между ними было принято так и говорить «когда мы были вместе впервые» или «когда мы были вместе второй раз», что соответствовало их отношениям в промежутках расставаний. — То это была настоящая беда: вечные оглядки, стрем и кипиш.

— Зато сколько азарта! Каждое удачно оконченное свидание заставляло чувствовать себя героями.

— А когда ничего не получалось из-за вернувшихся не вовремя родителей или мешающих звонков! Трагедии!

— И мы так серьёзно ко всему относились, словно каждая попытка была последней, и после неё уже ничего не могло быть, — кивала Марина, делясь приятными воспоминаниями и принимая их от Саши.

— А сейчас? Разве мы не слишком серьёзно ко всему относимся?

— Если бы я серьёзно относилась к своим отношениям, я не была бы тут, с тобой. — хотела отвернуться она, но Сашка поймал её за подбородок и развернул к себе, нежно, просяще.

— Ты тут, со мной, потому что я очень серьёзно к тебе отношусь. Потому что я не хочу, не буду больше воспринимать тебя так, как раньше — как данность. Уж прости за правду, но так я, судя по всему, думал тогда. — Пристально всматриваясь в него, Марина не выдержала и подалась вперед, поцеловав парня в губы. Тотчас среагировавший, Саша поспешил ответить, с пылом разведя её уста и устремившись языком внутрь. По всей коже пробежал легион мурашек, волнами прокатился и жар, и холод. Один поцелуй, и всё, он уже весь переполнен любовью, жаждет её, хочет, чтобы Марина была его, и только его. И никаких других мужиков, только он. Они вновь буду счастливы, вместе.

Его руки, сначала обхватившие её лицо, вплелись пальцами в волосы, перебрали их, прядь за прядью, погладили их, спустились к шее, лаская её, обняли плечи, прижали Марину к себе, к груди, после чего продолжили путь вниз, где ухватились за низ водолазки. Девушка разорвала поцелуй и взялась за его кисти.

— Саш… — запыхавшись от накатившей страсти, она сдерживала его движения.

— Что? Ты… что-то не так? — осадил он себя, замерев.

— Нет, всё так, но… — Марина поводила глазами из стороны в сторону и, так и не глядя на Сашу, стыдливо дернула головой. — Я должна тебя предупредить…

— О чем? — испугался почему-то парень, хотя и представить не мог, что ему выдадут?

— У меня… я… в общем, — она отодвинула его руки, заставив отпустить свою одежду, и положила свои ладони себе на грудь. — Ты хотел знать, что было у меня в жизни? У меня была операция на сердце.

Саша, ещё не совсем понимая толком, о чем идет речь, молчал и слушал, застыв, как каменное изваяние.

— Я бы не стала говорить об этом, но ты всё равно ведь увидишь. У меня огромный и некрасивый шрам, — как бы защищаясь, она всё ещё не убирала рук от того места, о котором шла речь. Молодой человек, не представлявший, что могло произойти что-то подобное, заинтригованно уставился на её руки. Шрам? Огромный и некрасивый? У Марины? Он вспомнил её невинное и такое безупречное тело и подумал, испортит ли его хоть что-нибудь? — Если тебя это испугает и не понравится, я пойму…

— Марин! — остановил её Саша и взял за руки. — Господи, ну какая разница? Я что, за безшрамовость тебя когда-то полюбил, что ли?

Поцеловав её в доказательство того, что не изменил намерений, он, уже тактичнее и плавней, взялся за водолазку второй раз, не переставая покрывать лицо девушки поцелуями.

— Ты позволишь мне?.. — ощутив её кивок, он потянул одежду вверх и, отбросив её прочь, целуя щеки и подбородок, опустил свой взгляд вниз.

Облаченная в бюстгальтер грудь была красиво приподнята, а между грудями, там, где пролегала будоражащая мужские фантазии складка, розовато-бледный рубец рассекал грудь сверху вниз, начинаясь ниже середины между ключицами и оканчиваясь… Саша провел глазами дальше и нашел конец рубца на уровне нижних ребер. Впервые видя что-то подобное, в то же время он прислушался к себе и понял, что его ничуть не смущает ни шрам, ни его вид, ни что-либо ещё. Подняв лицо, он увидел застывшую Марину, настороженно ждущую реакции.

— Он тебя совершенно не портит, — искренне заверил Саша, поцеловав её в висок. Потом обнял её сильнее, прижав к себе, и поцеловал ещё много-много раз, пока не успокоил свои, почему-то запрыгавшие, нервы. — Что с тобой случилось? Почему была эта операция?

С маленьким разочарованием окинув взглядом молодого человека, Марина чуть отстранилась.

— Ты, конечно, не помнишь. У меня всегда был врожденный порок сердца. Я говорила тебе, когда мы встречались… — Саша судорожно напряг память, воспроизводя что-то такое. Да, она говорила нечто подобное, что-то о своем здоровье. Но, как и поголовно все люди, не страдающие каким-либо конкретным заболеванием, они понятия не имеют, что это такое, и как с этим обращаться. Пока не заболеешь сам, ты не склонен интересоваться тяжестью состояния другого и рассматриваешь жизнь, как и все здоровые индивиды, только с точки зрения денег, личной жизни, самореализации, не отдавая отчета в том, что существует категория людей, у которых ни что из этого не может быть только потому, что они лишены главного: здоровья. Но Марина всегда была такой обаятельной, милой и красивой, что трудно было заподозрить внутри неё неполадки, потому, наверное, Саша и не запомнил ничего из рассказанного ею, в то время как для неё это было, скорее всего, самой важной составляющей жизни. Той важностью, которую он не заметил, как ерунду, по сравнению со своими гастролями, репетициями, съемками.

— Это… это очень серьёзно? — Саша чувствовал себя ужасно глупо, потому что не знал ничего о том, о чем шла речь.

— Не бери в голову, — Марина улыбнулась. — У меня был дефект межжелудочковой перегородки, но его залатали. Это такая дырочка, которая мешала крови в сердце циркулировать нормально.

— Но теперь всё в порядке? — у него даже ладони вспотели, пока он слушал девушку. Забота о ней и какой-то неосознанный страх пробрались в душу и, ему показалось на миг, что и его сердце забарахлило. Бедная Марина…

— Да, всё хорошо, — отвела она глаза и поцеловала его в щеку. — Теперь всё хорошо…

В кромешной темноте, защищенной от вторжения света плотной шторой, Саша обнимал Марину, прижимая её спину к своей груди. Его правая рука служила для неё подголовником, а левая, пробравшись под рукой девушки, обнимала тело, бродя по нему кончиками пальцев. Они не спали, утолив свою подзабытую страсть, вспыхнувшую с неожиданной силой. Но осторожничая со своим пылом, парень, всё ещё думая о состоянии возлюбленной, разбудил в себе заботливую нежность, которой в нем почти никогда не было, а если и была, то слишком рано, когда он ещё был чересчур юн и нежность кажется чем-то детским, от чего стоит скорее избавиться. Но в этот раз, став мужественнее, именно эти осторожные и трогательные ноты добавили того, что не хватало им каждый раз, когда отношения подходили к концу. В нынешнем, непонятном состоянии друзей-любовников, этот вкрадчивый язык пламени прежнего пожара заставлял замирать после каждого слова и думать о том, что же только что между ними произошло и что будет дальше?

— Мне бы лучше вернуться домой хотя бы с рассветом, — прошептала Марина.

Неуверенный в том, что быстро найдет в себе силы отпустить её, Саша поцеловал её плечо, думая над тем, а имеет ли вообще какое-либо право задерживать девушку, у которой другой парень?

— Я бы хотел побыть с тобой подольше, — сказал он в результате. — Потому что потом у меня будет забитый график, и…

— О каком «потом» идет речь? — заметила Марина, не оборачиваясь. Её пальцы остановились на запястье возлюбленного. — Ведь мы не решили ничего насчет произошедшего, да и я честно призналась, что у меня есть молодой человек.