Вильям Козлов - Поцелуй сатаны Страница 63

— У нас теперь, батя, все общее, — нагло заявил длинноволосый, — У тебя сколько баранов? Десять? А у нас ни одного…

— Заткнись! — шикнул на него бритоголовый. — Животина, папаша, была тут кем-то привязана, когда мы пришли сюда.

— Да забирай ты своего барана, — смекнув, как надо себя вести, заговорил и другой, — Блеет тут, понимаешь.

— Я люблю животных, граждане, — прыская от собственного остроумия, тоненьким голоском проговорил тот, что был у костра, те двое тоже поднялись с земли — Мухи не обижу. Я подумал, что это тот самый заколдованный барашек, который ищет свою сестричку Аленушку…

— То был козленок, дубина, — заметил бритоголовый, по-видимому, он был у них за старшего.

— Сестрица, сестрица, дай мне из колодца напиться, — пропел тонкоголосый и захихикал.

Баран, волоча за собой веревку, блея, кинулся прочь из леса. Вслед за ним с граблями в руке засеменил и Митрофанов.

— Получил назад свою собственность — и привет! — заметил Гена.

Увидев, что в лесу у погасшего костра остались лишь двое, пятеро парней повели себя по-другому: окружили братьев, бритоголовый передал бутылку волосатику, а сам, ловко подпрыгнув, с треском отломил толстый золотистый сук с ближайшей сосны. Подобрали палки и остальные.

— Мы вас сюда не звали? Чего приперлись? — заявил бритоголовый, — У этого куркуля с десяток баранов… Может, мы его надумали раскулачить.

— Костер растоптали, — подогревали себя и другие. — Слова разные нехорошие говорите…

— Подумаешь, мироеда тряхнули… — вступил в разговор и тонкоголосый, — У него и на роже написано: кулак и кулак!

— А вы знаете, кто такие были кулаки? — не выдержал Николай. Учитель все еще крепко сидел в нем. — Великие труженики земли русской. На них вся Россия держалась, а кучка негодяев их уничтожила, чем и обрекли страну на разруху и голод.

— А нам в школе толковали другое… — хихикнул тонкоголосый.

Николай знал, что справиться с ними будет нелегко, но можно, если брат не отступит. Когда-то в молодости им приходилось драться, как говорится, с превосходящими силами противника… Он бросил быстрый взгляд на Гену, тот незаметно кивнул, мол, я готов. Он сделал два шага назад и уперся спиной в толстый ствол, отполированный ладонями черенок выставил перед собой.

— Мы не любим тех, кто сует нос в наши дела… — искривив губы в злой усмешке и играя толстым суком, произнес бритоголовый, — Мы таких дядечек учим уму-разуму.

Чувствуя, как напрягаются бицепсы под безрукавкой, как приходит знакомое возбуждение, которое он испытывал на соревнованиях в армии, Николай легко уклонился от свистнувшей близко от его уха сучковатой палки бритоголового и одновременно нанес ему сильный удар в солнечное сплетение. Бритоголовый выпучил покрасневшие глаза и, под прямым углом согнувшись пополам, жадно хватал воздух широко раскрытым ртом. Повернувшись к несколько ошарашенным двум парням с палками в руках, Николай одного за другим мощными ударами кулаков свалил обоих на землю. Геннадий черенком отбивался от наступающих на него двух парней. На скуле у него вздулся красный желвак. Брат не мог так быстро уклоняться от ударов, как натренированный Николай. Правда, одного он тоже задел черенком по руке.

Николай даже точно не мог бы сказать, сколько все это продолжалось. Скорее всего не больше трех-четырех минут. Его позабавил бритоголовый: отдышавшись, он вдруг подскочил вверх и попытался нанести ногой каратистский удар в лицо. Но, видно, тренер у него был липовый. Уланов легко перехватил его ногу за кроссовку, рванул на себя и немного в сторону и бритоголовый с размаху зарылся в седой мох лицом. Дергая вывихнутой ногой, он жалобно завыл. Двое валялись прямо на черных углях, а пара, ломая кусты, бросилась бежать напролом из леса. Вслед за ними, что-то бормоча себе под нос, поползли и те двое, что нападали на Гену.

Тяжело дыша, братья смотрели друг на друга. Скула у Гены наливалась синевой. Ногой он наступил на темную бутылку, которую Николай ребром ладони выбил из рук волосатика, когда тот замахнулся на брата.

— Я смотрю, ты не утратил былых навыков, — сказал Гена.

— Ты тоже молодцом, — улыбнулся Николай. Ему дважды попало палкой: один раз по плечу, другой раз по бедру. — Устоял против двоих!

— Реакция не та, — ответил брат. — Водочка, она много мне навредила…

— Да и я пропустил пару ударов, — сказал Николай.

— Моя нога-а… — стонал бритоголовый, бросая на них полные ненависти взгляды, — Ладно, сволочи, сегодня вы нас, а завтра…

— Завтра не будет, — сказал Николай и подмигнул брату, — Давай сложим их мотоциклы в кучу и подожжем! Они ведь хотели спалить лес? Да и чужого барашка чуть было не порешили…

Когда они стали валить тяжелые машины одну на другую, а потом обкладывать сухими сучьими, бритоголовый с трудом поднялся на ноги и, держась за ствол, испуганно сказал:

— За это вы ответите… Я… Мы в милицию заявим!

— Вы же не боитесь милиции? Ведь вам все можно? — усмехнулся Гена, доставая из кармана куртки спички — Чего и нам бояться. А потом не мы, а вы запалили костер в сухом бору… Долго ли было огню перекинуться на ваши паршивые драндулеты?..

— Дяденьки, не надо! — раздался из-за кустов жалобный девичий крик, — Мы больше не будем, честное слово!

— Слышу голос… мужа! — рассмеялся Николай.

— Ну что, поджигать? — подмигнув ему, спросил брат и достал из коробка спичку.

— Дяденька, ну, пожалуйста, не надо? — подошла к Николаю невысокая белобрысая девчушка лет шестнадцати. Губы припухлые, глаза серые. — На чем мы уедем домой?

Уланов повернулся к бритоголовому, кусающему посеревшие губы. Глаза его сузились, острый подбородок еще больше вытянулся. Это Николай его подправил, когда тот козлом с вытянутой ногой прыгнул на него.

— Чтобы больше в наших краях и духу вашего не было! Слышишь ты, Бритая Башка?!

— Дяденька, ну, пожалуйста, не надо! — наступала на него девчонка. — Ну, хотите, я на колени перед вами встану? — Она бросила взгляд на прятавшихся в кустах парней — Да они сроду бы не зарезали эту бедную овечку… Мы просто пошутили!

— Я не слышу, что ты там бормочешь, — не обращая на нее внимания, смотрел в глаза бритоголовому Николай.

— Мало в округе турбаз? — выдавил из себя тот — Будто свет клином сошелся на вашем озере…

— Тут и рыба-то не ловится… — вставила настырная девица. Глаза ее неестественно расширены и блестят. Наверняка чего-то нанюхалась… После встречи с Алисой Уланов безошибочно научился распознавать наркоманов.

— Валите отсюда и молите бога, что легко отделались, — сказал он — Рокеры… Слово-то красивое, а ведь вы даже и не знаете, что это такое на самом деле!

— А что это — рокеры? — снова высунулась белобрысая.

— Прикусила бы язык, Милка! — метнул на нее свирепый взгляд бритоголовый.

— Ублюдки! — проворчал Геннадий, щупая вспучившуюся скулу. Он нагнулся, поднял бутылку, понюхал и с отвращением отбросил — Самогон. И похоже, что у Ивана Лукича разжились.

— То-то он так быстренько отсюда смотался вслед за своим бараном, — усмехнулся Николай. Взглянул на бритоголового: — Сколько он содрал с вас за бутылку?

— Червонец, — равнодушно ответил тот, — Цена известная.

— А ты хоть знаешь, болван, что здешний самогон на курином помете замешивают? — серьезно проговорил Гена — Шофер из леспромхоза, что дрова ему привозил, чуть не отравился.

— Еле откачали, — подтвердил Николай. Подобный случай и впрямь произошел месяц назад. Правда, Митрофанов клялся-божился, что самогон для расплаты с шофером купил в соседней деревне, а он, дескать, это зелье не гонит..

— Мы вас предупредили, ребята, — сказал Николай, — Знаем, что и лодку проломили вы.

— Да что вы! — воскликнула девушка, — Все теперь на нас…

— Держитесь подальше от нашей деревни, — вставил Гена.

— Мальчики! — обернулась к лесу девчонка, — Хватит прятаться — домой поехали!

На опушке их встретила Алиса. Оказывается, она все видела из-за кустов, за которыми пряталась.

— Подразмялись немного, братики, — с улыбкой сказала она. — А теперь пошли обедать. Сегодня щи из щавеля с яйцом.

— А на второе? — полюбопытствовал Геннадий.

— Жареный судак… как в лучших домах Лондона… — рассмеялась Алиса. — А на третье компот из урюка.

— Царский обед, — заметил Николай, незаметно потирая плечо.

Они не дошли еще до дома, как на пригорке, где начинался сосновый бор, послышался треск мотоциклов и красные и черные машины одна за другой выскакивали из леса и устремлялись по проселку прочь от Палкино. Алиса насчитала пять мотоциклов. Позади пригнувшихся к рулям парней сгорбились девчонки в джинсах и в разноцветных шлемах. Скоро вся эта пестрая трескучая кавалькада скрылась за высокими соснами.