Ольга Лукас - Тринадцатая редакция Страница 66

Вчера всё чуть не пропало – Дмитрий Олегович почти догадался о её чувствах, но тут вовремя подвернулся Шурик, и Маша попыталась перевести разговор на своего обаятельного и славного редактора. Ей показалось, что вышло довольно грубо, но господин Маркин уцепился за предложенную тему и весь вечер то и дело возвращался к разговору о «милом юноше из ресторана».

– Добрый день, принцесса! Или для вас ещё – доброе утро? – приветливо кивнул Дмитрий Олегович. Он выбрал уютный столик в зале для некурящих, в укромной нише в стене. На столике лежали какие-то бумаги, скорее всего – деловые, но разглядеть их не представлялось возможным – обзору мешал журнал, небрежно брошенный поверх документов.

– У меня, наверное, утро. А у вас уже разгар рабочего дня? Я вас отвлекаю? – с надеждой спросила Маша. Каждый раз она провоцировала его на грубый ответ – мол, да, отвлекаешь, ещё как отвлекаешь, и вообще, убирайся отсюда вон, и чтобы я больше никогда тебя не видел, дурёха! Но господин Маркин лишь улыбался в ответ, и магнетическая сила этой улыбки заставляла Машу поверить в то, что её в самом деле ждали с нетерпением.

Она вовсе не хотела убедиться в том, что все мужчины – негодяи, как утверждает её мать. Просто делала всё возможное для того, чтобы её роман с вампиром поскорее превратился в сказку, в которой уже не надо участвовать, каждое мгновение опасаясь непоправимо всё испортить. Такую сказку можно будет записать на память и время от времени перечитывать особо приятные моменты, пропуская те, что не слишком удались. Потому что кто его, этого Дмитрия Олеговича, знает – вдруг он и в самом деле вампир, нарочно вот откармливает бедную девушку сладким, чтобы потом попить вволю её вкусной кровушки.

Каждая встреча с этим необыкновенным человеком могла окончиться чем угодно, и каждая сулила приключение, страсть, смерть, разлуку, полёт на Луну. По сравнению с этой сказкой наяву «Роман с Вампиром» выглядел довольно-таки бледно.

Итак, Маша кротко взглянула на своего собеседника и поинтересовалась – не отвлекает ли она его.

– Нет, ты мне помогаешь, – ласково улыбнулся господин Маркин (полезно время от времени давать лицевым мышцам непривычную нагрузку). – Просто я хочу определиться – завтрак у нас или обед?

– Ну давайте просто… А как вы хотите?

– Понятно. Значит, у нас кофейная пауза.

После того как был совершен обряд выбора кофе с пирожными, разговор наконец-то можно было подвести к самому главному: к тому, ради чего Дмитрий Олегович скармливал этой – к счастью, очень скромной в еде девушке – пирожное за пирожным.

– Мне кажется, что мы знакомы уже целую вечность, – непринуждённо начал он, – стали большими друзьями. И ни разу не говорили о любви. Не возмутительно ли это?

– Но… нет. Хотя да, – испуганно моргнула Маша.

– Когда мой старый друг Джордж влюбляется в очередную девушку… Впрочем, к делу это не относится. Как друг и старший товарищ, могу сказать, что ты сделала правильный выбор. Это как раз то, что тебе нужно, и нужно прямо сейчас.

Маша тупо смотрела на собеседника и не могла понять – она ослышалась? Или над ней издеваются? Или – сейчас произойдёт то, о чём она всё это время запрещала себе мечтать?

«Ой, мамочка! Мы с ним уединимся… А потом…Ой, он же такой роскошный, а я – самая обыкновенная. А ещё он наверняка привык к опытным женщинам, а я его разочарую. Надо было внимательнее читать ту статью в Интернете… Трижды идиотка! Теперь он рассмеётся и уйдёт, и мне не останется даже воспоминаний о нём, потому что моя нелепость всё перечеркнёт и разрушит!»

– Словом, я знаю, что нужно делать, чтобы пробудить любовь в сердце этого милого мальчика. Тем более что ему от этого будет только лучше, поверь. А сейчас тебе надо кое-что подписать.

– Какого мальчика? – оторопела Маша. «Неужели он… Дмитрий Олегович… называет себя «милым мальчиком»?»

– Не волнуйся, кроме меня никто об этом не догадывается. Ты гениально скрываешь свои чувства. Вот, стандартная процедура. Просто распишись внизу, на всех трёх экземплярах договора – и Шурик твой. Твой навсегда. По-настоящему, без обмана, иначе договор не вступит в силу.

– Какой Шурик? Зачем навсегда Шурик? Что это за договор, почему он должен вступить в силу?

«Всё-таки она бестолковая. Договор – перед ней, прочитать его – дело одной минуты! Зачем задавать вопросы?»

– Ты ведь любишь этого очаровательного юношу по имени Александр, так?

– Нет. С чего вы взяли? То есть, понятно, с чего, это я вам вчера лапши на уши навешала. Ну да, люблю. Но мне он не нужен.

– Что значит – не нужен? Ты же мечтаешь только о нём, он тебе по ночам снится! Снится или нет? Ну конечно же снится! И теперь все эти мечты, все сны, осуществятся – в самом лучшем виде.

– Да не он, не он мне снится! – воскликнула Мария. – Вы мне снитесь, довольны теперь? Добились своего? Заключили с самим собой пари – через сколько дней эта дурочка в меня втюрится? А дурочка втюрилась с первого взгляда – ну, была такая ставка?

«Нет, похоже, что бестолковая тут не она», – подумал Дмитрий Олегович и мысленно щёлкнул себя по лбу.

– То есть ты всё это время мне голову морочила? Тебе достаточно было получить меня? – хищно улыбнулся господин Маркин. – Так за этим дело не стало!

Когда он деловито снял пиджак и принялся распускать узел галстука, девушка взвизгнула и накрыла его руки своими. Ну а что было ещё делать – мужской стриптиз в меню данного заведения не значился, следовательно, подобное поведение было бы расценено охраной как хулиганство.

– Прости меня, ага? – нежно проворковал Дмитрий Олегович, быстро перестраиваясь по ходу пьесы. – Просто до сегодняшнего момента мне было ясно одно – некто Маркин тебе абсолютно не интересен.

– Что вы, я просто не смела, – купилась на этот трюк Маша и даже не стала, по своему обыкновению, поспешно отстраняться. Так они и сидели какое-то время: Дмитрий Олегович прижимал ладони к груди (вернее – к галстуку), будто клялся в чём-то, а Мария протягивала к нему руки, словно пытаясь унять боль его исстрадавшейся души (то есть опять-таки – галстука).

Когда занимаешься достаточно деликатными делами, но при этом хочешь везде успевать – не жалей себя, обзаведись колючими часами с органайзером и будильником. Колючими их прозвали пользователи – на самом деле у этих часов есть какое-то сложное латинское название, больше похожее на девиз. Принцип действия и будильника, и органайзера заключается в том, что в заданное время вместо звукового сигнала (который может запросто спугнуть жертву, или – если у вас уже сложились неформальные отношения – заставить полюбопытствовать, что это за писк такой, и придётся быстро выдумывать отговорку) выдаёт весьма ощутимый укол в запястье.

Когда колючие часы напомнили Дмитрию Олеговичу о своём существовании (а вернее, о том, что ему уже пора собираться на свидание с очередной клиенткой), он вздрогнул от неожиданности (потому что больно вообще-то) и на какую-то долю мгновения стал таким беззащитным, таким прозрачным и нежным, что Маша, глядя на него, чуть было не заплакала от умиления, восторга и прочих нежных чувств. Но руки всё же убрала – потому что кто его знает, этого удивительного мужчину, вдруг он вздрогнул от отвращения к ней, такой навязчивой?

– Послушай, дружочек, – доверительно промурлыкал господин Маркин, – давай сегодняшний вечер проведём так, как тебе захочется.

– Я даже не знаю… Может быть… Вы не так меня поняли…

– Если это выканье почему-то тебе дорого, то продолжай выкать, я не против, а если это издержки питерского воспитания, то, как мне кажется, самое время в очередной раз переходить на ты.

– Ты меня не так понял. Мне ничего от тебя не надо. Никаких жертв.

– Обещаю, милая – жертв не будет. Всё пройдёт предельно мирно, мы даже официанта, который притащит шампанское в номер, не станем выкидывать в окно, как непременно поступила бы известная тебе Анна-Лиза.

Маша почему-то очень живо представила себе шикарный гостиничный номер люкс для новобрачных, виденный в каком-то фильме, господина Маркина, в изнеможении лежащего на огромной кровати, и ненасытную Анну-Лизу, швыряющую в окно официантов, ночных портье и даже сотрудников службы охраны.

– Нет-нет, у нас ничего не было! – воскликнул Дмитрий Олегович. Судя по выражению лица, он тоже представил себе что-то подобное.

– У нас тоже ничего не будет, – поспешила обрадовать его Маша.

– То есть – как это?

– У нас всё уже было.

– Па-азвольте! Когда, где, при каких обстоятельствах? Почему я этого не помню?

– Да не этого, нет. Этого, конечно, не было. Но было зато всё остальное – встречи, разговоры, прогулки, кофейни и этот ресторан вашего друга, – Маша снова перешла на вы, недолго продержалась. – Всё это я запомню и после вашего отъезда расцвечу подробностями и деталями.

Дмитрий Олегович прислушался, принюхался, присмотрелся и притаился – глаза его собеседницы утратили тот особый блеск, который отличает носителя желания от всех прочих людей.