Юрий Коротков - Седой Страница 7

— А ты меня не жалей, — сухо сказал Акакич. — Я живу. А что до смысла… смею тебя заверить, что никто из моих ребят своих детей сюда не приведет. Извини, мне пора. Спасибо, что заглянул, — он пошел к дому. Неожиданно вернулся и сказал: — А этих троих могло не быть, если бы ты оказался человеком.

— Я?

— Ты! Ты был сильнее всех, ты нужен был ребятам… и не было бы ни Слонов, ни шестерок, и драки в парке, и слепого отца у двух детей. А ты молчал, когда унижали других. Ты всех предал.

— Каждый думает за себя, — сказал Иванов.

— Ты счастливый человек, — сказал Акакич. — Все виноваты, кроме тебя.

Иванов вышел на улицу, автоматически поднял руку, чтобы поправить фуражку, вспомнил, что забыл ее на скамейке. Вернулся, отнял фуражку у малышей, уже примеряющих ее на свои стриженые затылки, последний раз оглядел старый двухэтажный особняк, окна с желтыми занавесками, изгородь из железных прутьев со стертой ладонями краской, одинаково стриженных малышей — и пошел прочь, вверх по крутой улочке мимо кривобоких частных домов, в центр города.

Здесь к середине дня стало многолюдно, народ втискивался в переполненные троллейбусы, обтекал ползущие на черепашьей скорости через переход машины. Парень с погасшей сигаретой в руке вопросительно кивнул, Иванов достал спички, чиркнул, закрывая огонь ладонями, глядя над головой склонившегося парня на окна дома через дорогу. Шагнул в телефонную будку и отрубил стеклянной дверью от себя шум города, медленно набрал номер — послышались длинные гудки — и снова нашел взглядом окна второго этажа…

…занавеска отъехала, в окне появилась Лена, помахала рукой: заходи.

Она открыла дверь — очень домашняя в вытертых вельветовых джинсах, свободной футболке, вьетнамках на босу ногу, русые волосы собраны в пушистый хвост. Следом за ней вылетел черный пудель, обнюхивая гостя, одновременно и грозно ворча, и виляя тощим стриженым задом.

— Томас, фу! — прикрикнула Лена. — Заходи…

Олег вошел, наклонился развязать шнурки на кроссовках, искоса разглядывая прихожую. Овальное, в рост человека зеркало отражало его нескладную фигуру, рядом висели на стенах гербы иностранных городов и пара лаптей. Томас, играя, рычал, хватал зубами шнурки и пальцы.

— Томас, фу! Томас, что за безобразие! — Лена схватила его за ошейник, увела в дальнюю комнату и закрыла дверь. Пудель, оскорбленный в лучших чувствах, заскреб лапой по стене.

Олег вошел в комнату. Здесь были кожаные уютные кресла, стенка под старину, тяжелые портьеры на окнах, японский телевизор и видео на стеклянном столике в углу. Олег остановился посреди комнаты, сунув руки в карманы, стараясь не пялиться по сторонам. Он впервые был в такой шикарной квартире.

— Садись… — Лена пыталась выглядеть хозяйкой, ей очень хотелось, чтобы Олегу понравилось у нее, она напряженно ловила каждое его движение, боясь сказать или сделать что-нибудь не то, не так. — Кофе хочешь?

— Нет.

— А хочешь… вчера новый фильм пришел, отец прислал…

Олег пожал плечами.

— Я тоже еще не видела, — Лена присела перед стеллажом с кассетами. — Говорят, ничего… Я, вообще, всеядная, только ужасов не люблю…

Аппарат с утробным журчанием проглотил кассету, Лена взяла пульт и села на диван рядом с Олегом, поджав под себя ноги…

На экране герои выясняли отношения в автомобиле. Олег перевел глаза на Лену. Она тотчас почувствовала взгляд, опустила голову и медленно, осторожно обернулась. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, потом так же медленно, осторожно Лена потянулась к нему губами…

— М-м… прошу прощения…

Лена вздрогнула и вскочила с дивана, растерянно одергивая футболку. В дверях стояла молодая красивая женщина и с чуть заметной иронической улыбкой разглядывала их.

— Прошу прощения, что без стука, но было так тихо, я подумала, никого нет.

Лена, онемев от ужаса, застыла перед ней навытяжку.

— Выключи, пожалуйста, фильм давно кончился. И познакомь меня с молодым человеком.

— Это Олег…

— Очень приятно. Меня зовут Людмила Александровна. Скажу тебе по секрету, Олег, что когда входит хозяйка, а тем более когда вас представляют, имеет смысл встать.

Олег поднялся.

— Я буквально на двадцать минут, — обратилась Людмила Александровна к дочери. — Свари, пожалуйста, нам кофе. А мы пока поболтаем с твоим гостем.

Лена на деревянных ногах вышла из комнаты.

— Прошу, — Людмила Александровна провела Олега в дальнюю комнату. Навстречу ей бросился пудель. — Заперли бедного Томаса, заперли бедную собаку, — она погладила пса, села в кресло и указала на другое: — Прошу.

Олег сел, ссутулившись, положив кулаки на колени. Напротив, за спиной хозяйки, во всю стену были фотообои — сосны на песчаном берегу и море до горизонта.

— Вы давно встречаетесь с Леной?.. Впрочем, я сама могу сказать: около месяца, верно? Учителя стали жаловаться: невнимательна… Друзья стали реже бывать. У Лены много друзей — одноклассники, студенты… Потом, между прочим, сказала, что познакомилась с мальчиком из детдома. Это ведь про вас? — Людмила Александровна задавала вопросы утвердительным тоном, не предполагающим ответа. Она говорила, а Олег при сем присутствовал. — Я за самый широкий круг общения… Но, Олег, понимаете — у Лены совершенно нет времени. Абсолютно! Она учится в спецшколе — вы, наверное, знаете. Занимается с репетиторами. Она будет поступать в МГИМО. Она должна поступить. А вы должны ей помочь — не отвлекать ее… Ведь вы ее любите?

Олег молча смотрел в морскую даль за спиной хозяйки.

— Да, да… — Людмила Александровна погладила льнущего к ней пса. — И Томас тоже любит нашу Лену… Если вы ее действительно любите — значит, вы хотите, чтобы у нее все сложилось хорошо… Только не подумайте, что я запрещаю вам встречаться. Приходите к нам, когда она свободна. Ну, скажем, в четверг вечером. Мы всегда будем рады. Правда, Томас? Смотрите кино, отдыхайте, разговаривайте…

Что поразило Олега — она говорила спокойно, даже приветливо, глядя в глаза, не предполагая каких-то обид, будто речь шла о вещах очевидных, которых Олег не мог не понимать.

— Договорились? Вот и хорошо. А сейчас ей надо заниматься, поэтому я с вами прощаюсь… Мы с вами прощаемся, — она потрепала Томаса по голове. — До четверга…

Лена вышла в прихожую из кухни, растерянно переводя глаза с Олега на мать.

— Что? Все в порядке, — Людмила Александровна погладила ее по волосам, как только что собаку. — Мы с Олегом друг друга поняли и, надеюсь, будем дружить. Да, Олег?

— Да, — Олег надел кроссовки, открыл дверь и кивнул Лене: — Пошли!

Лена снова глянула на него, на мать, потянулась к куртке на вешалке.

— Лена! — резко сказала Людмила Александровна.

— Ты идешь или нет?

Лена стояла, сжимая дрожащие губы, умоляюще глядя на них.

Олег вышел и закрыл за собой дверь…

На следующий день Лена ждала его неподалеку от школы, опустив голову, покачивая сумку на плече.

— Здравствуй…

Олег молча прошел мимо. Лена догнала, пошла рядом, заглядывая снизу ему в лицо.

— Ну, не обращай внимания… Она же повернутая на «своем круге»… «Свой круг, свой круг»… «Из нашего круга, не из нашего»… Ненормальная, понимаешь. У каждого свой сдвиг… Олег!

— Иди занимайся.

— Слушай! — крикнула Лена, она рванула его за рукав к себе. Олег от неожиданности остановился. — Я могу сказать?! Даже в суде последнее слово есть!.. — Лена отвернулась, прикусив губу, справляясь со слезами. — Вот ты говорил про свою мать… У тебя она такая, а у меня — такая. Ты ведь не виноват — и я не виновата! Я сто раз мечтала из дома уйти. Хочешь, вместе уйдем? Я на все готова, понимаешь?.. Я тебя люблю!

Олег холодно, внимательно смотрел на нее. Потом сказал:

— Пойдем, — и быстро, решительно зашагал вперед. Лена едва поспевала за ним.

Они спустились по крутой улочке мимо детского дома, прошли через безлюдный городской парк на берег реки. В небольшой ложбинке, укрытой от любопытных глаз густым кустарником, Олег остановился. Место было обжитое, на земле лежали доски от садовых скамеек. Наверху была обшарпанная баллюстрада парка, от нее берег круто уходил вниз, к Оке, тут и там валялись битые бетонные вазоны и скульптуры с торчащей арматурой. Кое-где в траве пестрела желтизна, и хотя деревья еще держали листву, огромное пространство между берегами казалось уже по-осеннему неуютным, сквозным.

— Раздевайся.

Лена вскинула на него испуганные глаза.

— Зачем ты так?..

Олег молча ждал.

Лена опустила голову. Неуверенно коснулась верхней пуговицы школьного пиджака, расстегнула, сняла пиджак, оглянулась, ища куда положить, и бросила на доски. Расстегнула молнию на юбке.

— Пойдем ко мне… — тихо попросила она. — Ее сегодня точно не будет до шести…