Екатерина Вильмонт - Полоса везения, или Все мужики козлы Страница 7

– Деточка, они ведь этого скорее всего не знают, они видят романтического красавца, изумительного музыканта, одинокого мужчину, наконец! Ты должна ехать, если ты его любишь.

Я любила. И поехала. Но тетушка как в воду глядела.

Уже на третий день я обнаружила, что одна из слушательниц мастер-класса, обворожительная итальянка Лилиана смотрит на Романа как-то уж очень по-хозяйски, что ли. Мне это не понравилось. Я стала приглядываться и поняла, что подозрения небеспочвенны. В мое отсутствие между ними явно что-то произошло. Что именно, догадаться было нетрудно. Мне хотелось устроить скандал, оттаскать за волосы юную красотку, разбить что-нибудь, выкричаться, но… Я взяла себя в руки и решила посмотреть, что будет дальше. В конце концов небольшой зигзаг мало что значит, к тому же, Лиза права, я все-таки не жена Роману. И я сдержалась. Но в один прекрасный день эта юная нахалка заявилась ко мне в гостиницу и, смущенно опустив свои потрясающие глаза, проговорила:

– Синьора, я должна вам сказать, что мы с Романом любим друг друга.

Я промолчала, выжидательно глядя на нее. Она немного смешалась, очевидно ожидая от меня бурной реакции, но на удивление быстро справилась с собою и продолжила:

– Мы любим друг друга и хотим быть вместе.

Тут уж я не выдержала и спросила:

– А Роман знает, что вы пришли ко мне с этим разговором?

– Нет, но…

– Значит, вы действуете на свой страх и риск?

– Не совсем… Он хотел сам поговорить с вами… Но… Просто он щадит вас, вы потеряли мать… у вас горе… и он не решается…

– А вы, значит, решились? Прелестно!

– Я люблю его и не могу больше ждать. К тому же вы ведь уже не любите его.

– Это он вам сказал?

– Да. И я решила взять это на себя… Он великий музыкант, и я счастлива избавить его от любой трудности.

– Сколько вам лет?

– Двадцать. А какое это имеет значение? – насторожилась она, – Может, и никакого, просто только в ранней молодости можно так легко распоряжаться чувствами и судьбами других людей в угоду собственной прихоти.

Произнеся это, я вдруг ощутила себя такой старой и несчастной, что чуть не взвыла. Мне хотелось рассказать этой влюбленной красавице, что ждет ее рядом с Романом, но я сочла это ниже своего достоинства.

– Но что вы от меня хотите?

– Разве вы не понимаете? – с мольбой в голосе спросила она. Видно, этот разговор и ей нелегко давался.

– Понимаю, вполне понимаю, – усмехнулась я. – Надеюсь, вы не ждете от меня немедленного ответа?

– Нет, что вы… Я просто хотела, чтобы вы знали…

И она выскочила из комнаты.

Когда Роман вернулся, я неимоверным усилием воли сдержала себя, ни словом не обмолвилась о визите Лилианы, и мы пошли обедать в маленький ресторанчик неподалеку от гостиницы. Он был оживлен, даже весел, и, по-видимому, не замечал чудовищного напряжения, в котором я находилась, или же приписывал его пережитому мною горю. В его глазах все время сиял какой-то счастливый огонек. Вот этого я уже не могла вынести.

И все-таки промолчала. Но для себя все решила. В моем отношении к нему кроме любви присутствовала еще и некая обреченность – что с ним будет, кто станет выхаживать его, ведь он глубоко больной человек, и так далее, и так далее. Я понимала, что ничего романтического между нами уже не осталось после всего, что мы пережили вместе. А он, видимо, отчаянно нуждается в романтической любви, которой я не могу ему дать при всем желании. Что ж, может, и для меня это будет спасением?

И на другой день, когда он ушел в консерваторию, я быстренько сложила свои вещи, погрузила их в такси и, не оставив даже записки, так как боялась, что залью ее слезами, переехала в другую гостиницу, где проревела всю ночь, а утром улетела в Москву.

Так закончилась моя самая большая любовь. Тетушка Лиза нещадно меня ругала, говорила, что я еще горько пожалею о своей глупости, а Инга, наоборот, сказала, что это самый здравый поступок за всю мою жизнь, что жертвенность вообще не мой жанр, что я должна по гроб жизни быть благодарна Лилиане, одним словом, всячески поддерживала меня.

– И не слушай ты свою тетку, она сама по уши влюблена в Романа!

– С чего ты взяла? – удивилась я. Мне такое раньше в голову не приходило.

– Я же не слепая и не дура! – отрезала Инга.

И все-таки по возвращении в Москву я впала в депрессию, все ждала, что он хотя бы позвонит мне, поблагодарит за все, что я для него сделала, но напрасно.

Он не мог заставить себя так поступить, хотя наверняка терзался раскаянием. А может, и не терзался, а просто блаженствовал со своей юной красоткой. Ну и на здоровье.

…И вот завтра мне уже сорок. Я всем объявила, что юбилея не будет. Но для себя решила: последние десять лет относительной молодости я буду жить иначе. И первое, что я сделаю завтра с утра, – отрежу волосы.

В сорок лет ходить с такой гривой уже не подобает! И я это осуществила. Проснувшись очень рано, я села за работу, а в десять отправилась в расположенный неподалеку новый парикмахерский салон, где было не слишком много посетителей и не слишком высокие цены.

Немолодой мужчина-мастер, сразу внушивший мне доверие, сказал с сожалением:

– Зачем резать такие шикарные волосы?

– Надоели! – заявила я. – И потом, мне уже сорок лет!

– И вы думаете, что в сорок лет надо отрезать такую роскошь?

– Непременно! Да и вообще… Хочу начать новую жизнь!

– Ну, если новую жизнь, тогда дело другое. Только вы никому не говорите, что вам сорок. Больше тридцати трех вам ни за что не дашь!

– Спасибо.

Он долго смотрел на меня в зеркало, обдумывая, как лучше постричь, а потом спросил:

– У вас есть какие-нибудь идеи?

– Да нет, я только не хочу очень коротко…

– Боже упаси, об этом не может быть и речи! Такие роскошные волосы должны быть видны. Может, еще подумаете, дама?

– Нет, все обдумано. Режьте!

Через час он закончил возиться с моей сорокалетней головой.

– Что ж, неплохо получилось! – произнес он с удовлетворением.

Женщина в зеркале показалась мне незнакомой, но очень и очень привлекательной. Неужели это я?

– Нравится? – осведомился мастер.

– Да! Спасибо! Это то, чего я хотела!

– Рад!

– Если вы не против, я буду вашей постоянной клиенткой!

– Договорились. Меня зовут Василий Семенович!

– А я Мария Никитична Шубина. Как вы думаете, когда мне теперь надо прийти?

– Не раньше, чем через месяц, а то и через полтора.

Я вышла на улицу страшно довольная и старалась заглядывать во все витрины, где можно было уловить свое отражение. Хорошо, что сегодня не холодно и можно идти без шапки. Очень хотелось пройтись по улицам, подышать воздухом, но времени не было. Пора возвращаться к работе. Ничего, Машка, сказала я себе, чем скорее ты кончишь работу, тем скорее купишь новую дубленку. А то с этой стрижкой особенно заметно, как вытерся воротник у старой. Его, конечно, можно довольно эффектно прикрыть модным шарфом, подаренным Ингой, но…

Я побежала домой. Не прошло и часа, как в дверь позвонили. Кого это черт принес? На пороге стояла молоденькая девушка с букетом цветов.

– Шубина Мария Никитична это вы?

– Я.

– Тогда распишитесь, пожалуйста!

Я расписалась в затрепанной тетрадке и приняла букет. Сердце почему-то тревожно забилось. А вдруг эти цветы от того таинственного человека? Букет был завернут в несколько слоев шелковистой бумаги. Дрожащими руками я стала срывать бумагу. Вот еще мгновение – и все выяснится. И действительно выяснилось.

Пять крупных белых роз и визитка «Борис Евгеньевич Вырвизуб». На обороте визитки мелким педантичным почерком написано: «Прелестнейшей из переводчиц в день рождения с надеждой на успешное сотрудничество».

Разочарованию моему не было предела. Однако белые розы зимой мне не так уж часто дарят. И я поставила их в воду. Красивые, никуда не денешься.

Работать мне в этот день не давали. То и дело звонил телефон. А ближе к вечеру позвонила Танька.

– Ты работаешь? – с места в карьер спросила она.

– Пытаюсь.

– Не дают? – догадалась она.

– Точно! А почему это ты меня не поздравляешь?

– Успею! – засмеялась она. – Есть предложение.

– Танька, какие предложения, мне работать надо.

– Ну, Машуня, пожалуйста! – взмолилась она.

– В чем дело-то?

– Федор нас с тобой приглашает сегодня в шикарный ресторан!

– В ресторан? С какой стати? – страшно удивилась я. На Федора это было непохоже.

– Понимаешь, там будут деловые переговоры, у Федора, а мы уж заодно…

– Да я-то тут при чем, Тань?

– Но я же одна там со скуки сдохну. Машуня, пойдем!

– Ты предлагаешь нам вдвоем со скуки дохнуть? Нет уж, у меня есть контрпредложение. Приходи ко мне, посидим вдвоем, чокнемся за мой день рождения. Чем плохо?

– Совсем даже неплохо, – горестно вздохнула Танька, – но Федор требует, чтобы я пошла с ним, а то, говорит, приглашу девушку по вызову…