Франсуаза Саган - В туманном зеркале Страница 7

Тут можно читать бесплатно Франсуаза Саган - В туманном зеркале. Жанр: Проза / Современная проза, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Франсуаза Саган - В туманном зеркале

Франсуаза Саган - В туманном зеркале краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Франсуаза Саган - В туманном зеркале» бесплатно полную версию:
Любовь – это тайна, завесу над которой люди пытаются приподнять уже много веков. Настоящую любовь, подлинную страсть дано испытать далеко не каждому, но только тот, кто отмечен ею, проживает полноценную жизнь.

Франсуаза Саган - В туманном зеркале читать онлайн бесплатно

Франсуаза Саган - В туманном зеркале - читать книгу онлайн бесплатно, автор Франсуаза Саган

– Замечательно вкусно, – одобрил он.

– Правда? Я попрошу принести еще по одному, и вам и мне. Нам будет легче говорить о пьесе. Вчера при Бертомьё я ни о чем не могла говорить. Вы ведь знаете, хотя, вполне возможно, и забыли, что театр наполовину принадлежит ему, а это так осложняет дело…

Муна не казалась уже ни старомодной, ни чудаковатой – благодаря коктейлю или благодаря ей самой? – говорила живо, рассуждала здраво, и тон у нее был вовсе не раздраженный, а снисходительный и ироничный. Нет, не ее безликость привлекла к ней немецкого магната, который оставил ей потом все свои богатства. И, как видно, не из-за ее ничтожности Бертомьё занимается театральной рутиной, пожертвовав директорскими полномочиями: судя по всему, Муна Фогель достаточно умна, чтобы не выставлять напоказ ту власть, которой пользуется; а бедняга Бертомьё по-прежнему полагает, что хозяйничает в театре он!

Квартира была на шестом этаже, закатное солнце светило в окна, небо стало багровым, времени, похоже, было уже немало… У коктейля «Бисмарк» был только один недостаток – он пробуждал жажду. Но из-за этой жажды Франсуа и не возражал против появления очередной порции коктейля. Он терял время, свое, их общее с Муной, но терял не без удовольствия. Давно уже спиртное не оказывало на него такого приятного действия, он стал вдруг очень легким, беззаботным, все знал, все предвидел, – он будто снова стал школьником и впервые пил.

Муна зажгла небольшую настольную лампу, смеялась, помолодела. И была очень и очень привлекательна, эта Муна Фогель… Да, очень соблазнительна на свой лад, – кокетливая и всегда будто немного смущенная. Для женщин ее поколения главным в жизни были мужчины, мужчинам они себя и посвящали, теперь таких женщин больше нет… Ностальгическая печаль защемила сердце Франсуа, но тут же он представил себе, насколько смешон со своей печалью. Бонвиван с ностальгическим дребезжанием – с таким Франсуа он еще не был знаком и нашел нового персонажа весьма комичным.

– Пьеса прекрасная, – между тем говорила Муна, – но чересчур грустная. Ваш Антон – идеалист. Его герой притворяется, что ни о чем не догадывается, он готов все терпеть, и это действует на нервы. Такое мучительство свойственно славянам, но нас оно удручает. Представьте себе на секунду другой вариант, но только не обижайтесь. Представьте, что главный герой и в самом деле ни о чем не догадывается, не понимает, что выделывает его жена, и вот этот слепец разыгрывает то великодушие, то скромность… Разве не забавно? Представьте себе…

– Одним словом, вам нравится Фейдо,[1] а не Чехов, – довольно резко подвел итог Франсуа, хотя резкости не хотел.

Сама по себе идея Муны ему понравилась, отличная театральная идея – умная, ловкая, выигрышная – эти три эпитета Франсуа вообще-то недолюбливал. Но для не им написанной пьесы, текст которой он, однако, знал лучше, чем кто-либо, эта идея напрашивалась сама собой. Именно потому, что ставила все с ног на голову. «Герой сразу становится человеком заурядным, а стало быть, правдоподобным», – сказал он себе с горечью, которая показалась ему столь же комичной, как и недавняя ностальгия по женщинам былых времен. Похоже, что и тогда, и теперь в нем горевал коктейль, – коктейль выжимал необыкновенно сильные эмоции, и за них человеку тут же становилось стыдно, как сейчас ему стыдно из-за крайне странного тянущего желания добраться наконец до источника запаха – знакомого, но исчезнувшего вот уже много лет тому назад, – запаха рисовой пудры, который плавал между его креслом и канапе, на котором раскинулась Муна Фогель. И канапе, и кресло были одинаково низкими, но, чтобы добраться до этой рисовой пудры, ему пришлось бы встать, сделать два шага и наклониться низко-низко, и желание сделать эти два шага в нем все росло и росло…

– Помните сцену, когда жена назначает ему встречу у Кати, и он целый вечер ждет ее. В конце концов она приходит. Представьте себе, что он ничего не знает. До чего смешная получается ситуация, правда?

– Нет, – ответил он, хоть и рассмеялся вместе с Муной, – нет, – повторил он еще раз, стараясь сохранить серьезность, – нет, не нужно таких переделок.

– А почему? Кто нам может их запретить?

Франсуа встал. Всё им их запрещало. Всё. Он не хотел этой женщины, но ему хотелось втягивать в себя будоражащий запах, словно щенку, словно взрослой собаке, словно взрослому мужчине, смутно бормотал он про себя. С удивлением он отметил, какие плотные у Муны ноги. Едва он прикоснулся к Муне, едва положил ей на шею ладонь, она тихонько застонала, словно он уже брал ее, словно она этого давным-давно ждала, словно в его поведении не было ничего неожиданного и предосудительного… Немного позже она шепнула ему: да, она видела его, а потом Сибиллу, их вдвоем, в позабытом всеми туманном театральном зеркале, в том самом коридоре-лабиринте…

Часом позже, уже на бульваре Пор-Руаяль Франсуа злобно сравнил себя с подлецом Вальмоном из «Опасных связей», мерзопакостным негодяем и кретином. Извиняло его в собственных глазах только то, что приливы его любовной страсти были исключительно нелепы и неуместны. Стоило погаснуть свету в коридоре, как он набросился на свою, можно сказать, законную любовницу; возбудившись запахом рисовой пудры, который уж никак не был для него любимым запахом, он обрушился на лежащую на канапе немолодую женщину, хотя поначалу единственной его целью было отстоять работу и талант любовницы. В общем, он извинял себя тем, что ни извращенности, ни цинизма не было в его приступах чувственности, не таких уже теперь частых. У Франсуа, впрочем, как у большинства мужчин его возраста и темперамента, с годами накопилась некоторая усталость; и эта усталость вместе с боязнью подцепить какую-нибудь болезнь привела его к относительной верности. Той самой, с которой громко поздравляли себя те из его друзей, кому меньше везло в любви. На деле для большинства мужчин за пятьдесят, которых женщины волновали куда меньше, чем им хотелось бы, СПИД стал хорошим алиби, а верность – любимой добродетелью, о тяготах соблюдения которой они без конца толковали, словно их покой ежедневно подвергался тяжелейшим испытаниям.

Франсуа всегда благодарил небо за то, что родился в довоенное время. За то, что пережил сексуальный голод, длительный, безнадежный, потому что его поколению трудно было его утолить. Но, когда все запреты испарились, с каким неистовым наслаждением он стал утолять его, и никак, никак не мог насытиться… Предел его чувственным наслаждениям положила не столько усталость, сколько боязнь, что расплачиваться за его похождения придется Сибилле. Ему повезло: чувствуя себя на любовном поприще удачливым охотником, он связал свою жизнь с женщиной, которую уважал, желал и которая была ему верна. В которую он влюбился и продолжал любить.

Особенно он ценил в Сибилле надежность, она была из женщин надежных по самой своей природе и стала еще надежнее в силу своей любви к нему. Встретились они тоже очень вовремя: не такими уж молодыми, но совсем еще нестарыми. Именно поэтому его уверенность в Сибилле не вызывала у него скуки, а продолжительность их любви не казалась угрожающей – как могла бы казаться несколькими годами раньше. Было время, когда Франсуа очень нравился женщинам, он даже разыгрывал из себя настоящего донжуана, года два или три, и теперь эти годы казались ему самыми дурацкими и пошлыми в его жизни. Может, потому он так уничижительно охарактеризовал Вальмона, с которым издевательски сравнивал себя из-за глупейшей истории с Муной. Нелепейшее приключение вновь вернуло его, казалось, в те неблагодарные времена донжуанства, которым, что бы ни говорилось в семьях обывателей, не было ни конца, ни границ, ни возрастных пределов.

Глава 6

С препротивным муторным ощущением возвращался Франсуа к себе в дом, но свежий травяной запах, царивший на их крошечной луговинке посреди Парижа, удивил его и на этот раз. Франсуа вставил ключ, открыл дверь. И сразу же услышал любимую мелодию Сибиллы – она опять увлеклась старыми записями Дюка Эллингтона. А следом получил в объятия душистую растрепанную Сибиллу с сияющими глазами. Она прижалась к нему, она была так счастлива… пока еще счастлива – и Франсуа вдруг сделалось страшно. Но чего? Сибилла смеялась, целовала его прохладные после улицы щеки (они были почти одного роста, только она была моложе его, а выглядела еще моложе). Сколько у Сибиллы было преимуществ по сравнению с той, другой женщиной, с которой он только что занимался любовью по недоразумению, из-за какой-то своей извращенности. Он ненавидел себя, но все-таки улыбнулся в ответ на торжествующую улыбку единственной своей любви.

– Представляешь, – начала Сибилла, – дурачок Эрувиль поручил мне вести в нашем журнале парижскую хронику для всех франкоязычных стран. Две странички в месяц, десять тысяч каждая. Как раз то, что нам нужно, чтобы быть на плаву. Ну, что скажешь?

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.