Фэнни Флэгг - Стоя под радугой Страница 7

Тут в холле раздался телефонный звонок.

– А-а, вот он, нашла. «Какая ваша любимая кухонная утварь и почему?» Разве мы его уже не задавали, Мама Смит? Она говорит – нет, значит, и впрямь не задавали. А тому, кто звонит мне сейчас по телефону, придется перезвонить через полчаса, я в эфире. Звоните после десяти. (Телефон замолчал.) Простите, девочки, я на минутку.

Дороти прикрыла рукой микрофон:

– Бобби! А ну положи на место!

На веранду поднялся человек, перегнулся через подоконник в гостиной и вручил Дороти записку, которую она тут же прочитала в микрофон:

– Мерл сообщает: «Если в субботу пойдет дождь, пикник Клуба Лосей будет перенесен в Зал собраний Американского легиона, через дорогу». Хорошо. Спасибо, Мерл, но давайте надеяться, что дождя не будет. Следующий номер программы – интервью с нашим знаменитым автором из далекого Нью-Йорка, который расскажет нам все о своей новой книге, и я уверена, вам это будет интересно.

Дороти дотянулась до бумажки, приклеенной скотчем – чтобы не забыть – к коробке блинной муки «Голден флейк», стоящей на столе.

– Кстати, коли уж разговор о книге, вот для вас интересный факт, мистер Корабель. Вы знали, что некая миссис Патриция Леннон из Сент-Поля, штат Миннесота, прибираясь на чердаке, наткнулась на библиотечную книгу, просроченную на двадцать три года? Сумма библиотечного штрафа за невозврат составила около трех тысяч долларов. Название книги? «Как улучшить память». Так что смотрите возвращайте книги вовремя. Но, прежде чем передать микрофон мистеру Корабелю, позвольте вас спросить: вы никогда не мечтали о путешествии к югу от границы, в сторону Мексики? – Соседка Дороти кивнула Маме Смит, и та немедленно изобразила мексиканскую мелодию. – Люди из «Ниблетс» уверяют: скука убивает, пряность оживляет. Да здравствует новый «Ниблетс Мексикорн»! Цельнозерновая кукуруза, смешанная с красным и зеленым перцем. Теперь вы сможете устроить настоящий мексиканский праздник прямо в собственной кухне, и вся ваша семья будет кричать «Оле!».

Мистер Корабель, писатель, худощавый человек в галстуке-бабочке, сидел на веранде, ошеломленный, в плетеном кресле – в руке печенье, на колени взгромоздился большой кокер-спаниель, а вокруг, терзая взбивалку для яиц, носится мальчишка. Отдыхавшие на веранде восемь человек внезапно вскочили, подхватили чемоданы и кинулись к просигналившему автобусу до Грейхаунда, а один из щенков, опровергая поговорку «милый как щеночек», вылез из картонной коробки и принялся с аппетитом жевать шнурок писательского ботинка.

Несколько детей не старше шести из детского сада, организованного на заднем крыльце дома, то и дело заскакивали за печеньем или потискать щенков, а из-за угла дома выглядывали две девчонки-подростка и, хихикая, таращились на него. Внезапно мимо прошествовали две одинаково одетые женщины средних лет – это были Ада и Бесс Гуднайт. Они сели перед микрофоном и превосходно исполнили жуткую песню об утонувшем «Титанике», радостно кивая писателю, улыбаясь и помахивая руками. Он через силу кивал в ответ и криво улыбался, не понимая, какого черта он тут делает и о чем думали издатели, посылая его в этот дурдом. Пересечь всю страну, оказаться невесть где – зачем? А они так расписывали, что эта, как ее, Соседка Дороти продала через свою программу больше книг, чем весь Средний Запад. Но теперь, глядя на непримечательную пампушку-домохозяйку, сидевшую за столом, на котором громоздились ворохи бумаг, горшки с цветами, зеленый керамический кот и аквариум с золотой рыбкой, писатель Мило Корабель с трудом в это верил.

Спустя двадцать девять минут, одно интервью и три рецепта Дороти подняла глаза и произнесла:

– Ох уж эти строгие старинные часы на стене… Я вижу, время истекло. Так приятно каждое утро сидеть и болтать с вами, потягивая кофеек. Пообщаешься с друзьями – и так хорошо на душе. А когда я заглядываю в почтовый ящик и вижу, сколько писем от вас пришло, я чувствую себя миллионером, так что знайте: я буду по вам скучать до следующей встречи. Возвращайтесь завтра, хорошо? Соседка Дороти и Мама Смит желают вам хорошего дня, дорогие!

На отдаленной ферме Элнер Шимфисл встала, выключила радио, выплеснула в раковину остатки кофе. Лучше бы Соседка Дороти раздавала котят, а не щенков. Уилл обещал, что в следующий раз, как она станет предлагать котиков, они поедут в город и возьмут одного. Элнер приколола сегодняшний рецепт к остальным и записала название книжки того человека, что был в передаче. Она была не ахти какой читательницей, но эта книжка вроде ничего. И день потек дальше. Но у Элнер было такое радостное чувство, словно в гости заглянула подруга.

Что же до мистера Корабеля, он понятия не имел, как ему повезло, что Соседка Дороти согласилась пригласить его на передачу. Огромное число ее слушателей из пяти штатов, если не больше, знали, что она никогда ничего не станет рекламировать зазря. И были совершенно уверены, что если книга понравилась Соседке Дороти, то им она тоже должна понравиться.

Через три недели мистер Корабель сидел в офисе своего издателя, а все вокруг наперебой повторяли: «Я же тебе говорил». Пришлось ему признать, что поездка на Средний Запад была не такой уж глупой затеей и напрасно он, значит, так громко возмущался по возвращении в большой город. К его удивлению, роман «На вершине холма под дождем» вдруг подскочил до третьего места в списке бестселлеров «Нью-Йорк таймс», куда автора прежде ни разу в жизни не заносило. Кто бы ожидал! Но не один мистер Корабель удивлялся Соседке Дороти. Оказывается, эта женщина многое могла изменить – и сейчас, и годы спустя.

Гуднайты

Хотя мистер Мило Корабель и решил, что сестры Гуднайт, которые пели и жестикулировали в унисон, несколько не в себе, горожане, знавшие их всю свою жизнь, не находили в близнецах ничего странного.

Разумеется, когда они родились, это вызвало немалый фурор. Близнецы были редкостью, и народ со всей округи приезжал полюбопытствовать. Их мать, Хейзел Гуднайт, в то время начальница почтового отделения, выставляла их на обозрение всем желающим в задней комнате почтамта, пока им не исполнилось по пять лет.

Хейзел утверждала, что они однояйцевые близнецы, и одевала их соответственно, но это было не так. Ада, родившаяся на полторы минуты раньше, платья носила на размер больше и всегда была на десять фунтов тяжелее Бесс, но чтобы доставить удовольствие матери, они продолжали носить одинаковое – и одежду, и прически: завивали короткие волосы в мелкие завитушки и в парикмахерскую приходили в один день. Две добродушные, дружелюбные сестрички слыли в городе юмористками. Спрашиваешь, к примеру, одну – ответит другая. Они были настолько близки, что заканчивали друг за друга фразы. После нападения на Перл-Харбор Ада, которая всегда была храбрее сестры, приняла случившееся как личное оскорбление и на следующий день всех удивила. Она поклялась всеми силами помогать «стереть япошек с лица земли» и собрала чемодан. В эту клятву поверило большинство горожан, ведь в 1936-м Ада вывела женскую команду по софтболу в чемпионат штата. Ада имела некоторое представление о самолетах, поскольку встречалась с Верном Саттлом, пилотом кукурузника, и потому записалась на программу подготовки летчиц ВВС США. Занятия проходили на Поле мести в Суитуотер, Техас. Подготовка была жесткой, многие выбыли. Аде приходилось несладко, но в письме домой она пожаловалась только на две вещи: слишком мало мужчин и слишком много насекомых.

Когда Ада поступила на военную службу, ее сестра Бесс развернула боевые действия на домашнем фронте. Она приняла на себя обязанности начальника офиса телеграфа «Вестерн юнион» в центре города, кроме того, стала добровольцем Красного Креста и все свободное время помогала раздавать еду на железнодорожной станции. Вскоре после начала войны Соседка Дороти организовала женский комитет по приему воинских эшелонов, проходящих через Элмвуд-Спрингс, чтобы их встречали горячим кофе, пирожками и домашним печеньем. Большинство солдат были просто напуганными мальчишками, старались храбриться, но все равно бросали в окна бумажки со своим именем и адресом в надежде, что какая-нибудь девушка станет писать им письма. В конце войны Элмвуд-Спрингс гордился тем, что ни один мальчик, бросивший в окно поезда такую бумажку, не остался без ответа. Всю войну девушки по вечерам часами отвечали на письма. С утра, накрасив губы помадой, они помечали конверты большим красным поцелуем. Сотни коробок с печеньем, пряниками, конфетами и вязаными носками были отправлены за море. В обязанности Бобби и Монро входило бегать по всему городу, собирать письма и приносить в почтовое отделение, чтобы отправить их с первой почтой. Мак Уоррен, симпатичный светловолосый парнишка, слишком юный для военной службы, был недоволен, что его девушка, Норма, пишет такому количеству солдат, однако молчал. Непатриотично ревновать к воинам. Солдаты, не успевшие до войны обзавестись своей девушкой, просили прислать карточку. В результате фотографии Анны Ли, Нормы, Петси Мэри и прочих девочек побывали в сражениях на другом конце света, радуя незнакомых ребят. За эти годы солдаты, которым редко писали из дому, крепко сдружились с подругами по переписке из Элмвуд-Спрингса. Но не все писавшие были молодыми девушками. Бесс Гуднайт, замужняя тридцатилетняя женщина, писала восемнадцати солдатам и подписывалась: «С любовью, Бесс Гуднайт». Всем своим мальчикам она послала фото Риты Хейворт. После войны несколько ребят приехали познакомиться с той, чьи письма так поддержали их в трудные годы. Все войны сводят людей, которые иначе могли бы не встретиться. Например, Ада Гуднайт, получив в 1943-м крылышки на погоны, поехала на выходные в Нью-Йорк и столкнулась там со знаменитостью – с настоящей голливудской звездой.