Ирина Волчок - Ловушка для примерной девочки Страница 7

Слишком разные ощущения вызвала в нем эта девчонка, выскочившая перед его машиной, как черт из табакерки, чтобы не думать о ней.

Следующим утром Ольга Викторовна сказала, что хотела бы съездить с Артуром на его квартиру.

— Мы тебе там сюрприз приготовили, — таинственно улыбнулась она. Пришлось звонить Нике с требованием срочной эвакуации.

— Я-то, конечно, слиняю. Временно. Но учти, икру я съела и банка кофе уже открытая. Да и постельное бельишко распечатано и смято, и полотенца влажные. Ванна у тебя — отпад!

Он не дослушал и молча отключился. Рассказать маме, что уже видел их с отцом сюрприз? И даже оставил там подозрительную во всех отношениях девицу?

— Ма, мне Толян позвонил, они пикник организуют. Между прочим, в мою честь! — соврал он.

— Ну что ж, отложим до завтра.

И Артур поехал в свою квартиру ликвидировать следы присутствия посторонних. Эта Ника, думал он, просто как пиратский корабль — взяла его на абордаж. Где были его мозги? Сам виноват, нечего было подбирать на ночной дороге незнамо кого. Нечего было везти в свою квартиру незнакомую шальную девчонку.

Нечего было засматриваться на ее медовые волосы…

Ладно, она ушла — и все. Нечего об этом теперь думать.

…Ника и не думала уходить. Она лежала на диване, грызла миндаль в шоколаде и смотрела телевизор. В квартире, правда, был порядок, но вид у нее был такой обжитой, словно обитали в ней не один месяц. Даже не вид — дух, атмосфера. Жилище было заполнено Никой.

— А, это ты! — лениво протянула она, даже не делая попытки встать. — А маменька где?

— Тебе не кажется, что ты обнаглела? А если я вызову милицию и скажу, что ты проникла в квартиру без ведома хозяев? — возмутился Артур.

Ника резко села:

— Имеешь право… И упекут меня, несчастную, в тюрьму…

Тут Артур увидел, что на ней нет ничего, кроме свободной черной футболки. Молодой самец в нем отреагировал мгновенно и однозначно. Но злость на себя была сильнее гормонального взбрыка. Он отвел от соблазна глаза.

— Оденься и пойдем смотреть, что нужно купить для восстановления… изначальной картины.

Ника смерила его взглядом с головы до ног и откинулась на спинку дивана, закинув ногу на ногу.

— Ты что, девственник? Или… О! Ты в монастырь собрался! Семинарию окончил, да? То-то, смотрю, не куришь, ко мне вчера даже и не подумал клеиться. А жаль, если в монахи подашься. Ты такой… красивенький.

— Я тебя сейчас просто вышвырну в чем есть! — пригрозил Артур, быстро ушел на кухню и уже оттуда крикнул: — Между прочим, если тебе жарко, включила бы кондиционер!

— Да я только икры баночку оприходовала. Ну, кофе пару чашек выпила, — неожиданно раздался за спиной голос Ники.

Она вошла абсолютно бесшумно, или он оглох от бешеного шума крови в ушах?

— Да ешь ты все, что хочешь! Я только должен знать, что надо купить взамен!

Артур обернулся к ней и забыл, что хотел сказать. Она стояла за его спиной близко, почти вплотную. От нее пахло совсем не так, как ночью. От нее пахло долго нежившимся в пенной ванне молодым женским телом.

Так стремительно, можно сказать, в три шага — машина, квартира, тело — она и ворвалась в его жизнь, такую продуманную наперед, такую правильную, комфортную и безопасную.

В родительский дом он вернулся только утром следующего дня, оставив ей деньги на заполнение бреши, образованной ее вторжением. Она пообещала все привести в порядок и уйти после его звонка. И следы своего пребывания скрыла так, что Ольга Викторовна ничего не заметила. Однако когда Артур позвонил и объявил отбой тревоги, Ника сказала, что уже вполне отдохнула и в его квартиру не вернется.

— Да ладно тебе! Обиделась, что ли? — не поверил Артур. — Давай, приходи, мать больше не приедет…

— Я тебе не девка по вызову! — грубо ответила она и отключилась. И сколько он потом ни звонил, сбрасывала вызовы.

Артур разозлился. Что она о себе думает? За кого она его принимает? Она что, ожидает, что он будет ее умолять?..

И уехал в Испанию — родители подарили тур. Никакого удовольствия. Солнце, море, горы — ну и что? Лоска. Пустота. И вдруг — звонит!

— Ты куда исчез?

— Я в Испании…

— Ух, ты! Ну, тогда пока! — И гудки отбоя.

Он, чертыхаясь, принялся ей звонить. Слава богу, взяла трубку! Правда, после десятого сигнала.

— Я приеду через неделю! Приходи, а?

— Там видно будет, — весело сказала она.

И снова отбой.

Он поменял билет и вылетел домой в тот же день.

…Она появлялась, когда он уже отчаивался ждать, и уходила, когда он думал, что вот теперь-то уж никуда не денется… Такое с ним за двадцать три года жизни было впервые. С ним, кому стоило лишь бровью шевельнуть, чтобы получить понравившуюся девчонку!

И вовсе не потому, что был мальчиком-мажором. Не на денежки клевали девочки — на него самого. А уж если его песни под гитару слышали!.. Кто сказал, что в наши дни девушкам не нужна романтика?

Нике он тоже как-то спел. Про кошку, которая «гуляет сама по себе и лишь по весне с котом». Про то, что «он любил ее, а она любила летать по ночам».

— А мне у «Машинки» больше про изменчивый мир нравится… — Она забрала у него гитару и, неумело взяв пару аккордов, отложила в сторону. — Ну ее, эту музыку. Не интересно.

Наташа слышала, как приоткрылась и снова затворилась дверь, но продолжала читать. Кирилл уже засыпал. Устал за день: рынок, долгая прогулка в парке — на всех аттракционах вдвоем покатались, в комнате смеха порезвились и вышли оттуда гораздо более близкими людьми. За обедом он даже не вспомнил про еду «как у бабушки», съел и суп, и тушеное с грибами мясо. И фреш бананово-клубничный Наташе вполне удался. Она ненавязчиво выпытала у Кирилла, что это такое. А оказалось, это фруктовый коктейль, взбитый с сахаром и сливками, ничего сложного. Наташа и не такое умела готовить, просто названия не знала.

Она отложила книжку, поправила на Кирюшке одеяло и выключила торшер. Надо идти к мужу, а не хочется…

Он смотрел в окно, одновременно прихлебывая из широкого стакана кефир. Редкий ей муж достался — не пивком рабочий день завершает, а кефирчиком.

— О, вот и ты! — Артур подошел к Наташе, поцеловал ее своими кисломолочными губами в щечку. — Спит?

— Спит, — спокойно ответила она и стала накрывать стол к ужину. — Тебе какой чай заварить?

— С жасмином. Как у вас день прошел? Я весь извелся.

— Заметно, что извелся, — усмехнулась Наташа. — Ни разу не позвонил даже.

— Боялся, Наташ. И… стыдно было. За няню эту. Ты ему что сказала?

— Как ты и велел: я — няня. Он говорит: значит, служанка… — Голос дрогнул от снова всплывшей обиды.

Артур обнял ее, виновато заглянул в глаза:

— Наташка, ну! Ну не обижайся, он еще маленький, дурачок!

Она отвела его руки.

— Ты-то не маленький и… не дурачок. Это ты меня за дурочку принял.

Артур внимательно посмотрел на молодую жену и быстро опустил глаза. Но Наташа успела заметить в его глазах очень странное выражение. Сначала — недоверчивое удивление, потом — гнев, потом — что-то уж совсем чужое, холодное, мстительное… Этот взгляд ее даже испугал.

— Разговор мы продолжим после ужина, — спокойно сказал Артур, садясь к столу. — Я есть хочу, неужели нельзя отложить выяснение отношений?

И Наташа сразу засуетилась, стала накрывать на стол, вынимать из холодильника помидорчики-огурчики, резать хлеб, открывать бутылку с водой. Действительно, что это она? Человек с работы пришел, может, и пообедать ему там некогда было…

Артур исподтишка наблюдал за ней. Наташа не видела выражения его глаз. Если бы видела — испугалась бы еще больше.

Артур был самым молодым управляющим одного из подразделений отцовой агрофирмы. Но ему подчинялись беспрекословно, и дела в подразделении шли отлично. Артур был убежден, что он — замечательный управляющий, он все делает разумно и планомерно. Ему очень нравились эти слова — «разумно» и «планомерно».

Менеджменту его учили в английском колледже. А еще до Англии — отец, тот учил искусству управления людьми.

«Подчиненные должны очень стараться, чтобы их начальник не изменил о них своего высокого мнения. А начальник должен точно знать, кому похвала на пользу, а кому может заронить мысль: а не лучше ли я своего босса? Балансировать надо для эффективности отдачи. Не унижай напрямую, но давай понять, что уважение еще заслужить надо. Кого надо — приближай.

Кого надо — отстраняй. Но ни к кому не привязывайся и никого не ненавидь. Понимаешь, сын? Главное — не позволяй себе никаких симпатий и антипатий. Сердце держи холодным!»

У него получалось так жить. Никаких друзей — только деловые партнеры. Никаких личных врагов — только конкуренты. Был один дружок детства, Толян. Он его себе позволил.