Патрик Модиано - Горизонт Страница 7

— Да.

— Вы немка по национальности?

Везде постоянно один и тот же вопрос. Она молчала. Потом проговорила отчетливо:

— Не совсем.

Он продолжал прилежно списывать данные. Словно школьник, делающий уроки. Босманс и Маргарет переглянулись. Затем он сложил почтовую бумагу пополам и сунул ее в конверт, тоже со штампом конторы Стейварта.

— Передадите это профессору Ферну. Он протянул конверт Маргарет.

— Надеюсь, ваши обязанности не будут слишком утомительными. У профессора всего двое детей одиннадцати-двенадцати лет.

Маленькие голубые глазки впились в Босманса.

— А вы? Тоже ищете работу?

Босманс, сам не зная почему, ответил: «Да». Иногда он был страшен в гневе, но зачастую, не желая противоречить собеседнику, не решался отклонить самые неожиданные нелепые предложения.

— Если вы ищете работу, в конторе по найму Стейварта на вас заведут досье.

Обычно в подобных ситуациях Босманс улыбался, чтобы скрыть чувство неловкости, однако блондин решил, что его улыбка — знак согласия. Он положил перед собой чистый листок.

— Имя и фамилия?

— Жан Босманс.

— Где вы учились?

Босманс уже хотел ответить, что окончил только среднюю школу, и вдруг почувствовал усталость и отвращение; собрался положить конец дурацкому допросу, но испугался, что повредит карьере Маргарет и огорчит блондина.

Тот методично записал год и место его рождения, нынешний адрес. Захваченный врасплох, Босманс правдиво назвал ему день своего рождения и сообщил, где живет сейчас: улица Од, дом № 28.

— Вот здесь поставьте, пожалуйста, подпись.

Блондин ткнул пальцем в нижний угол листка и протянул ему ручку. Босманс подписался.

— Еще нам понадобится фотография как на удостоверении личности. Пришлете ее по почте.

Маргарет поразила покладистость Босманса. Правда, поставив подпись, он попытался предупредить блондина:

— Видите ли, в ближайшее время работа мне, скорее всего, не понадобится.

— Найдется немало открытых вакансий. — Блондин словно бы и не слышал Босманса. — В ожидании постоянной работы могу вам предложить какую-нибудь сдельную.

Последовало молчание. Блондин встал из-за стола.

— Желаю вам успеха, — сказал он Маргарет. Учтиво проводил их до дверей. Пожал Босмансу руку:

— Мы свяжемся с вами.

На улице она спросила, зачем он позволил, чтобы тот завел на него досье. Босманс недоуменно пожал плечами.

Сколько особых форм, опросных листков, анкет он заполнил аккуратным убористым почерком, желая кому-то пойти навстречу или отделаться от кого-то, из равнодушия, просто так… Лишь одно заявление Босманс подавал с сердечным трепетом: просил, чтобы его зачислили на медицинский факультет по окончании лицея, в восемнадцать лет; ему отказали, так как у него не было степени бакалавра по естественным наукам.

На следующий день после того разговора он действительно послал в контору по найму Стейварта свою фотографию. Объяснил Маргарет, что поступил так из осторожности, мол, не стоит идти против течения…

Существует ли контора Стейварта поныне? Ему захотелось съездить туда и проверить. Если она располагается все там же, можно разыскать в архиве их с Маргарет досье с фотографиями тех лет. А вдруг его встретит прежний блондин с маленькими голубыми глазками? И все пойдет по второму кругу.

В то время люди редко заходили в книжные магазины. Босманс попытался вспомнить внутреннее устройство того книжного во всех подробностях. Внутри был темный деревянный прилавок. Дверь в глубине вела в заполненное книгами хранилище, огромный ангар со стеклянной крышей. На стене наполовину стертая надпись: «КАСТРОЛ»[3]. В конце ангара — раздвижная железная дверь, выход на улицу позади здания. Все эти приметы навели Босманса на мысль, что прежде здесь был гараж. Полдня он рылся в архиве и отыскал-таки арендный договор. Да, его догадка подтвердилась: до того как здесь разместилось издательство «Песочные часы» с типографией и магазином, помещение занимал гараж «На углу».

По широкой лестнице с железными перилами можно было подняться на полуэтаж, где некогда располагались сотрудники издательства. На двери справа — медная табличка с гравировкой: «Люсьен Хорнбахер, главный редактор». Коридор. Дальше довольно сумрачная гостиная — Босманс называл ее «курительной гостиной». Темные кожаные кресла и диван. Пепельницы на треногих подставках. Персидский ковер на полу. Остекленные шкафы заслоняли четыре стены. В них были собраны все образцы продукции издательства «Песочные часы» за двадцать лет его существования.

Около полудня он обычно сидел в бывшем кабинете Люсьена Хорнбахера. И видел в окно сквозь просвет улицы Рэй деревья за оградой парка Монсури. Дверь он не закрывал, чтобы сразу услышать тихий перезвон внизу, оповещавший о появлении каждого покупателя. Писал за маленьким, но основательным и крепким столом со множеством ящиков в обеих тумбах. Вращающееся кресло помнило еще, должно быть, Люсьена Хорнбахера. У стены напротив окна стояла тахта, покрытая темно-синим бархатом. Посреди стола красовались песочные часы, эмблема издательства. Босманс заметил на них клеймо знаменитого мастера и удивился, что их не украли за все эти годы. Ему казалось, что он хранитель упраздненного издательства. Люсьен Хорнбахер исчез во время войны, а его главный бухгалтер Бурлакофф, что ежедневно безотлучно находился в книжном магазине, и двадцать лет спустя не решался говорить об участи начальника вслух. Он был загорелый, коротко стриженный, с проседью, на вид лет пятидесяти. Работал у Хорнбахера с юных лет. Долго ли еще просуществует магазин? На все вопросы о неведомой судьбе и смутном будущем книг, изданных «Песочными часами», Бурлакофф ни разу не дал внятного ответа.

Внизу в магазине полки ломились от томов, подготовленных некогда к печати Люсьеном Хорнбахером. Большая их часть была посвящена оккультизму, восточной философии, астрономии. Но в каталоге встречались также и другие разнообразнейшие научные труды. В начале своей деятельности Люсьен Хорнбахер издал даже несколько поэтических сборников и переводных романов. Однако если кто-нибудь и решался заглянуть в магазин, то делал это зачастую исключительно ради редких оккультных книг, каких нигде больше не найдешь, так что Босмансу приходилось приносить их со склада.

Как случилось, что он устроился сюда на работу? Однажды во второй половине дня Босманс прогуливался неподалеку от дома в Четырнадцатом округе, и вдруг его заинтересовала почти стертая вывеска над витриной: «Издательство „Песочные часы“». Он вошел внутрь. За прилавком сидел Бурлакофф. Они разговорились. Нужен был студент, чтобы присматривать за магазином четыре раза в неделю… Босманс сказал, что охотно принял бы его предложение, но он «не студент», увы. Бурлакофф сказал, что это не важно. Ему будут платить двести франков еженедельно.

Впервые Маргарет навестила его на рабочем месте в субботу, зимним солнечным днем. Он был в кабинете Хорнбахера и увидел ее в окно, она стояла на углу улицы Рэй. Он ясно помнит, что она остановилась в недоумении. Замерла на тротуаре и растерянно оглядывалась по сторонам, будто забыла, в каком доме книжный магазин. Наконец направилась в его сторону. Вероятно, заметила издалека витрину. И потом всякий раз, как он назначал ей свидание в стенах несуществующего издательства «Песочные часы», Босманс поджидал ее, стоя у окна наверху. Так она и идет к нему по улице Рэй, полого уходящей под уклон, идет прозрачным солнечным зимним днем, когда небо синее-синее, но день может быть и летним, потому что на заднем плане видны зеленые кроны деревьев в парке. Иногда начинается дождь, но он не смущает Маргарет. Она и под дождем идет спокойно, неторопливо, как всегда. Только сжимает рукой поднятый воротник красного пальто.

Впервые он переступил порог квартиры профессора Ферна вечером и уж точно в пятницу — только в этот день недели профессор с женой задерживались в гостях до полуночи, поэтому Маргарет допоздна оставалась с детьми. Обычно после полудня она отводила девочку в коллеж Севинье, а мальчика — в лицей Монтеня. Ужинала вместе с ними. А после ужина освобождалась и уходила, так что Босманс ждал ее на улице Обсерватории.

Но в тот вечер, когда он стоял, опершись об ограду сквера, она подошла к нему и предупредила, что не может оставить детей одних. Чета Ферн ужинает у коллеги и вернется не скоро. Она предложила ему подняться вместе с ней и подождать у них в квартире, но он не решался. Не кажется ли ей, что его присутствие помешает детям и неприятно поразит вернувшихся родителей? Ему неловко в обществе таких людей, он робеет при одной мысли о том, кто они: сам профессор Жорж Ферн — преподаватель конституционного права в высшем привилегированном учебном заведении, а его супруга, мэтр Сюзанна Ферн, — адвокат в парижском суде; так было написано на их почтовой бумаге, Маргарет сама ему показывала.