Кингсли Эмис - Девушка лет двадцати Страница 7

– Угу! – отозвался мальчишка точь-в-точь как его сводная сестрица.

– Может, нам лучше бы… – начал я было.

– Нет-нет, все нормально. Так как насчет вас? Притяаугивает или нет?

Я хотел было сказать, что – то ли в силу природных качеств или врожденной предусмотрительности, то ли в силу внутренней черствости, трусости или удачливости – я считаю, что до сих пор сумел избегнуть наиболее опасных, по крайней мере, симптомов подобного притяаугивания. Однако Рой, по-прежнему задумчиво, продолжал гнуть свое:

– Никогда не мог понять, что все-таки ищут люди, подобные вам.

– Ничего я не ищу. Во всяком случае, ничего, кроме того, что подворачивается само собой, если ты холостяк и обладаешь кое-каким темпераментом и имеешь собственное жилье.

– Вы не собираетесь жениться?

– Не собираюсь. Во всяком случае пока.

– А может, и вообще?

– Не знаю.

– Боитесь ответственности?

– Если угодно. К тому же это недешево.

– Возможно, все просто зависит от вашего физического склада.

– Что именно?

– То, что вы ищете.

Не прерываясь, он сжал одной рукой оба запястья Эшли, успев вовремя спасти его костюмчик от обмазывания значительной массой шоколада, и потащил отпрыска к кухонному крану, где и принялся трудиться над грязнулей с помощью полотенца, ранее обвивавшего мою голову. В процессе этой деятельности он избавил себя от необходимости встречаться со мною взглядом.

– Я хочу сказать, Даггерс, меня всегда изумляло, черт побери, до какой степени вы всеядны, сами понимаете, в каком смысле. Большинство…

– Послушаешь вас, я будто их коллекционирую. Просто подхватываю первую попавшуюся. Как повезет, какие возможности, только и всего…

– Понятно, понятно! Я просто хотел сказать, и с этим вы не можете, стоит вам хоть каплю напрячься, не согласиться, что, пожалуй, большинство мужчин предпочитает какой-то определенный тип…

– …птенчиков! – подсказал Эшли, уже явно обретший свободу движений и голоса.

– А ну цыц, маленький мерзавец! – вскинулся Рой, вновь обретая долю утраченного достоинства. – Так вот, гм, сами прекрасно знаете, иным нравятся высокие, другим коротконогие, или там блондинки, или… в общем, ясно. С вами все не так. С вами совершенно невозможно понять, что именно вы предпочитаете. – Он произнес это серьезным тоном и вид при этом имел также серьезный. – Я даже не могу определить ваш основной критерий, именно основной. – Старательным взмахом он завершил работу над умыванием Эшли. – Скажем, как вы оцениваете прелести малышки Пенни? Ну, что она…

– Бросьте, Рой! Не знаю, на что вы намекаете, но бросьте! Даже слышать ничего такого не хочу.

– Ваша реакция мне совершенно непонятна, – заметил он холодно. – Я просто спросил. Ладно. Ну что, маленький бандит, – произнес он, тиская сынка, – что, маленький хулиган, что нам теперь с тобой делать? Пойдем-ка мамочку поищем, а?

Мы быстро обнаружили мамочку в гостиной, где она то ли слушала, то ли просто тихо замерла под пластинку Майлза Дэвиса. Гилберт с хозяйским видом сидел у граммофона, что отлично дополняло эту уютную стихийную атмосферу отчаяния и ненависти. Пенни жестом профессионала-антиквара брала и уплетала шоколадные конфеты, почитывая книжку в мягкой обложке: кажется, стихи, во всяком случае, не прозу. Сбыв с рук Эшли, который с виду так изрядно насытился шоколадками, что даже на время позабыл про свою пожарную машину, Рой повел меня в сопровождении Пышки-Кубышки в сад.

– Раздевалки! – махнул он рукой на какие-то сарайчики.

– Это для будущего бассейна?

– Точно!

– Рой, а что за услуга?

– Услуга?

– Вы сказали, что хотели просить меня об одной услуге.

– Ах да! Просто так, потерпеть мое общество и болтовню. Приятельское общение. В этом доме мне и поговорить-то практически не с кем.

– Вот как? Тоже мне услуга!

Рой завел меня в сарай, забитый пустыми картонными коробками и досками, собранными здесь для какой-то уже забытой цели.

– Хотел переоборудовать эту хибару в лабораторию музыки.

– До или после бассейна?

– Послушайте, Даггерс, да не будьте вы таким мещанином! Хотите вы или нет, а времена меняются. Согласен, Вебер чертовски хорош, но он едва ли так современен, как Веберн. Этот смог бы выдать такое, отчего бы вы так и присели, если бы его не прикончили янки.

– К черту вашу современность, к тому же он умер от несчастного случая, к тому же в возрасте шестидесяти трех лет, к тому же присесть…

– Верди было за восемьдесят, когда он…

– …Если присесть, неловко накренясь, можно громко пукнуть! Рой, прекратите, снова за старое!

– Все, умолкаю!

Мы вышли из сумрачного сарая и направились по невзрачной аллее, там и сям усыпанной сухими ветками. Тени мягкими полосами покрывали ее. Пышка-Кубышка, носом в землю и слегка повиливая вытянутым до упора хвостом, трусила меж придорожных кустов.

– Как вы теперь, присаживаетесь за клавиатуру? – спросил Рой.

– На концертный уровень едва ли потяну, но раз в неделю почти весь день провожу за фортепиано.

– Может, попозже сегодня сбацаем чего?

– Что-что?… Ах, ну да… Конечно, было бы великолепно!

– Как насчет ре-минорной Брамса?

– Тут необходимо соответствующее настроение.

– Ну что ж, тогда подберем что-нибудь менее притязательное. Моцарт – есть возражения?

– Напротив, с радостью! Да, пока не забыл, ради бога, прекратите вы свои штуки с трусами!

Тут я принялся излагать ему проблему, причем не жалея подробностей, чтобы сэкономить время, и лишая его возможности медленно и туго входить в суть вопроса и все такое прочее.

– Чертово гестапо! – произнес он, когда я умолк.

– Китти недоумевает, почему бы вам не купить лишнюю парочку, и, должен признаться, не могу с ней не согласиться. От стольких хлопот бы себя уберегли…

– Ну да, чтобы торгаш-мерзавец крякал: «Не угодно ли еще чего, сэр Рой? Может, дезодорантик или упаковочку пилюлек от импотенции?» А все это дурацкое телевидение. Клянусь, половина моих бед оттого, что никогда не знаешь, какая скотина и где тебя узнает. Всего лишь накануне вечером пробираюсь я по одному жилому кварталу в… неважно где, как вдруг из окна высовывается идиот привратник и орет: «Лифт не работает, сэр Рой, боюсь, придется вам подниматься по лестнице!» Не соблаговолите ли, черт бы вас подрал! И все из-за моих прошлогодних концертов по лондонскому телевидению. Из-за них и еще этой, чтоб ее, дурацкой викторины. Господи, зачем только я позволил себя уболтать в ней участвовать!

Тут я был с ним солидарен, хоть по иным и, возможно, более шкурным соображениям. Однако вслух заметил:

– Если вы считаете, хотя я этого не разделяю, что покупка пары трусов может внушить подозрение, покупайте дюжину. Или же боитесь, этот тип заподозрит, что вы развлекаетесь с дюжиной девочек кряду? Ну и пусть его! Не понимаю, вам-то от этого что?

– Не могу я повсюду таскать за собой дюжину трусов!

– Так и не нужно! Оставьте в своем клубе.

– Это исключено!

– Тогда хотя бы…

– Не желаю больше это обсуждать!

Аллея оборвалась, упершись в калитку о пяти металлических прутьях, за которой было видно поле с двумя беспородными лошадьми посредине. Видимо, Рой посчитал, что его политический престиж пострадал бы, если бы я решил, что лошади принадлежат ему. И он принялся пояснять, что это не его лошади, что те принадлежат тому-то и тому-то. Я же принялся размышлять, а не содержит ли в конце концов воинствующая теория Китти насчет трусов некоего в себе резона. Всякий, кто знал Роя, мог бы ожидать, что в ответ на мое предупреждение в нем возникнет тягостное чувство вины, слегка приправленное смущением, только не эта увертливость, граничащая с вызовом. Кроме того, мысль о неясной услуге не давала мне покоя. Вероятно, в тот момент я не был в подходящем состоянии, чтобы переходить к подробностям, и Рой ждал момента, когда мое сознание притупится похотью, алкоголем или страхом перед грозящим угасанием чувств, преимущественно похоти: тут как раз пришлась бы к месту тема Пенни. Я решил рискнуть, для его же блага, и подвести его к сути поближе, раз уж ему так трудно сдерживаться, и первый запустил в ход пешку:

– Если для вас покупка пары трусов сродни маскировке типа накладной бороды, как же вы с вашей пассией появляетесь на людях?

– Вовсе нет! Нигде я с ней не появляюсь. Вы что, считаете меня полным идиотом?

– Ну и как же тогда? – спросил я в надежде, что он не станет сопротивляться и ответит на этот вопрос.

– Никуда носа не показываем. Иногда прихожу к ней на квартиру, хотя возникает немало проблем с ее соседкой. Чем дальше, тем больше. Или одалживаю у кого-нибудь ключи. Но это по-своему тоже нелегко. У меня мало знакомых с квартирами, к кому можно обратиться с такой просьбой, большинство также знают Китти и, стоит мне заикнуться, начинают корчить из себя почтенных британцев. Притом те, к кому я обращаюсь, как правило, болтуны. Просто до странности все так нелепо сходится.