Николас Спаркс - Опасный поворот (сокращенный вариант) Страница 7

– Ему же семьдесят четыре года…

– Он женат? – спросила Сара.

– Уже пятьдесят лет. У него девять детей.

– Какая жалость… – вздохнула Сара и хитро посмотрела на Бренду. – Значит, остается только Майлс Райан.

– Два года назад у Майлса погибла жена – ее сбила машина. Очень печальная история. Он по-настоящему любил ее. Долго не мог прийти в себя. Они встречались со школы. – Бренда помолчала. – Того водителя так и не нашли.

Сара кивнула. Кое-что из этого она слышала и раньше.

– Для него это было тяжелым ударом. Он же еще и помощник шерифа. Он винил себя в том, что произошло. Мы все за него так переживали. Правда, в последнее время он потихоньку начал приходить в себя, и вы себе представить не можете, как это меня радует. Человек он просто замечательный. Из тех, кто если уж полюбит, то всем сердцем. А это в наши дни большая редкость.

– Согласна, – сказала Сара серьезно.

– Не забывайте об этом, если сойдетесь с Майлсом.

– Почему вы это говорите?

– Потому что я не хочу, чтобы он снова страдал, – ответила Бренда.

Сара заметила, что все чаще думает о Майлсе. Ей было приятно узнать, что кто-то болеет за него душой. Что у него есть настоящие друзья. Она догадывалась, что после матча Майлс хотел пригласить ее на свидание. После разговора с Брендой Сара поняла: Майлс не пригласил ее, потому что не знал, как это сделать. С женой он познакомился еще в школе, и других женщин, наверное, никогда никуда не приглашал. Саре это понравилось – она и сама была из таких.

С Майклом она познакомилась, когда ей было двадцать три года, а в двадцать семь развелась. С тех пор она почти ни с кем не встречалась – говорила себе, что еще не готова. Может, так оно и было, но в последнее время, общаясь с Майлсом, она все чаще думала о том, что эти два года очень страдала от одиночества.

В тот день она была на удивление рассеянной, и, когда прозвенел звонок с уроков, она долго бродила по школьному двору, пока к ней не подошел Джона.

– Мисс Эндрюс, с вами все в порядке? – спросил он.

– В полном.

– Вы неважно выглядите.

– Ты что, с моей матушкой побеседовал?

– Чего? – не понял он.

– Так, пустяки. Не обращай внимания. Пошли заниматься.

По пути в класс Сара вдруг заметила, что Джона не выпускает ее руки. Она пожала его ладошку, и он ответил тем же. И ей показалось, что этого почти достаточно, чтобы жизнь не казалась бессмысленной.

Выйдя после занятий, Джона с Сарой увидели Майлса, который ждал у машины. На этот раз Майлс на Сару едва взглянул. Всю дорогу до школы он молился об одном – чтобы она не вспомнила, как глупо он себя вел в субботу.

– Как дела у Джоны? – спросил он, гоня от себя преследовавшие его мысли.

– Он молодчина. Завтра я дам ему пару учебников. Для вас я отмечу нужные страницы.

– Спасибо, – сказал Майлс.

Она улыбалась ему, а он стоял, переминаясь с ноги на ногу, думая лишь о том, какая она красивая.

– Мне понравился матч, – сказала Сара.

– Приятно это слышать.

– Джона позвал меня на следующую игру. Вы не возражаете, если я приду?

– Что вы! Я вот только не помню, когда начало. Расписание игр висит дома, на холодильнике.

Она посмотрела на него, удивляясь его внезапной сдержанности.

– Если вы не хотите, чтобы я приходила, скажите прямо.

– Да нет, я только рад.

– Правда? – спросила она.

– Да, – пробормотал Майлс, не зная, куда деваться от смущения. – Правда.

Сара улыбнулась. На душе у нее стало легко и радостно.

– Тогда приду обязательно. Я только вот что хотела сказать… Помните, вы спрашивали про вентилятор?

– Ну?… – сказал он осторожно.

– Не знаю, интересует ли это вас, но в пятницу вечером я свободна.

Майлс расплылся в улыбке:

– Очень интересует.

В четверг вечером Майлс с Джоной лежали в кровати и читали вслух – каждый по странице. Майлс добрался уже до середины своей, когда Джона вдруг спросил:

– Ты скучаешь по маме?

Майлс отложил книжку и обнял сына.

– Скучаю.

– Ты часто о ней думаешь?

– Все время, – признался Майлс.

– Я тоже, – тихо сказал Джона, – Иногда лежу в кровати и… представляю себе всякое.

– Вроде как в кино, да?

– Да, но не совсем. Это больше похоже на картинки. Но только я не всегда их вижу.

Майлс прижал сына к себе:

– Ничего страшного в этом нет. Всем иногда бывает грустно. Даже мне.

Джона помолчал немного и спросил:

– Ты женишься на мисс Эндрюс?

Майлс в изумлении вскинул брови:

– Я об этом еще не думал.

– Но ты же идешь на свидание? Разве это не значит, что ты женишься?

Майлс не смог сдержать улыбки:

– То, что я пригласил мисс Эндрюс на ужин, еще не означает, что мы поженимся. Мы просто хотим получше узнать друг друга.

– Ты как думаешь, она красивая? – спросил Джона.

– Ну…

– А по-моему, красивая, – заявил Джона и потянулся за книжкой. – Иногда я на нее смотрю и вспоминаю маму.

Майлс не нашелся что ответить.

Когда Джона уже спал, Майлс, вставив в видеомагнитофон кассету, смотрел на резвящихся в морском прибое Мисси и Джону. Джоне тогда было годика три. А Мисси двадцать шесть. В синем бикини она выглядела совсем юной.

Мисси принялась рыть пластмассовым совочком ямку в песке, потом отбросила совок и копала руками. Куча песка рядом с ней все росла, и, когда яма стала достаточно большой, она позвала Джону. Тот сел в ямку, и она по шею закопала его в песок. Мисси наклонилась поцеловать сына, и Майлс прочел по его губам: «Мам, я тебя люблю!»

«И я тебя люблю», – произнесла в ответ Мисси.

Оглядевшись по сторонам, она встала. Положила руку на бедро и, глядя на Майлса из-под опущенных век, сладострастно улыбнулась. И тут же смущенно засмеялась, шагнула к камере и поцеловала объектив.

Майлс берег эти кассеты как зеницу ока. Он их хранил в несгораемом сейфе, который купил сразу после похорон.

Майлс и сам не понимал, почему решил посмотреть их сегодня вечером. Может, из-за разговора с Джоной или потому, что с завтрашнего дня все в его жизни могло пойти по-новому. Все меняется. И он сам изменился. Но чего же он боится?

Ответ он нашел, глядя на мерцающий экран телевизора. Наверное, больше всего он боится, что так никогда и не узнает, что произошло в день гибели Мисси.

Похороны Мисси Райан состоялись в среду утром в епископальной церкви в центре Нью-Берна. В церкви помещалось пятьсот человек, но народу пришло еще больше. Люди стояли в проходах, толпились у входа в храм.

Майлс Райан сидел в первом ряду, держа за руку Джону. Мальчику было тогда всего пять – он был уже достаточно взрослым, чтобы понять, что мама умерла, но еще не мог осознать, что никогда больше ее не увидит. К его отцу один за другим подходили люди – кто-то жал руку, кто-то обнимал.

Никогда не забуду, как пахло в церкви – старым деревом и воском. Стояла тишина. Никто не говорил речей, никто не знал, что сказать. Я почувствовал, что меня вот-вот вырвет. Я не знал, куда девать руки. Больше всего мне хотелось встать и уйти, но я сидел.

Началась служба, но я никак не мог сосредоточиться. Спросите меня, что говорили священник или брат Мисси, и я не отвечу. Я думал только об одном: Мисси Райан не должна была погибнуть.

После службы длинная процессия направилась на кладбище Сидер-Гроув. Дождь припустил еще сильнее. Люди выходили из машин, открывали зонтики, перепрыгивали через лужи. Я тупо следовал за толпой, но к самой могиле не подошел – остановился поодаль. Майлс с Джоной стояли, склонив головы, промокшие насквозь. Могильщики поднесли заваленный цветами гроб к яме.

И я снова подумал, что зря сюда пришел. Но не прийти я не мог. Мне нужно было увидеть Майлса и Джону. Я уже тогда понимал, что связан с ними навеки.

Понимаете, мне обязательно нужно было прийти.

Ведь в тот проклятый день за рулем той проклятой машины был именно я.

Глава пятая

В пятницу в воздухе появилась прохладная свежесть осени. Листва на дубах и магнолиях только начинала желтеть, и Сара любовалась лучами заходящего солнца, проникавшими сквозь кроны деревьев.

Она весь день думала о предстоящем свидании. Судя по трем сообщениям, оставленным на автоответчике, ее мать думала о том же – слишком, по мнению Сары, напряженно. «Не забудь взять жакет. Не дай бог, подхватишь воспаление легких». Второе сообщение начиналось словами: «Говоря "жакет", я имела в виду что-нибудь приличное. Умоляю, только не надевай ту зеленую хламиду. Она, может, и теплая, но страшна как грех». Услышав и на третьем сообщении голос матери, Сара нажала на кнопку «стереть». Пора было собираться.

Через час, услышав на лестнице его шаги, она оправила черное короткое платье и открыла дверь.

– Привет! Я не опоздал?

– Нет, – улыбнулась Сара. – Вы явились вовремя.