Ирвин Уэлш - Одинбург Страница 7

«Не хлопайте, пока у меня не получится!» — закричал он и попросил блондинку в первом ряду кинуть палки ему обратно. Потом объяснил, что единственная причина, по которой ронял их, это возможность заглянуть в вырез ее футболки. Толпа засмеялась, но Тигр тогда не понял, было это частью шоу или акробат отвлекал толпу от своих ошибок.

Он размышлял об этом, прогуливаясь мимо набитых кафе. За столиками снаружи было людно, и он подумал, не стрельнуть ли мелочи, но знал, что нельзя: он продавал «Биг Ишью», а не просил милостыню. В то же время продавать журнал становилось всё труднее. У него была пара точек для торговли, со строгим ограничением времени работы. Некоторые просто стояли с пачкой журналов в руках, словно жалея самих себя. Другие, наоборот, торговали слишком рьяно, отпугивая клиентов. У Тигра было несколько постоянных покупателей, они останавливались поболтать, иногда давали ему больше фунта — цены журнала. Иногда покупали ему кофе в соседней палатке. У продавщицы из этой палатки было, как сказала бы мать, золотое сердце: каждое утро она угощала его рогаликом с беконом, бесплатно. Он почувствовал голод, проходя мимо кафе. В кармане были деньги, но цены здесь кусались. Вместо этого он остановился рядом с толпой у собора Святого Эгидия. Только на секунду, чтобы харкнуть в Сердце Мидлотиана[20] — говорят, это приносит удачу, но на самом деле ему ужасно нравилась гримаса отвращения на лицах туристов. Но потом мужской голос завладел его вниманием, увлек в толпу, и он увидел работу мастера.

«Событие, изменившее мою жизнь, — говорил он позже. — Изменившее полностью».

Артиста звали Домино. «Не Толстяк Домино[21], — объяснял он толпе, похлопывая по животу. — Джон Домино. Имя ненастоящее, чтобы укрыться от налогов». Это понравилось Тигру — ведь он, в конце концов, не родился с именем Тигр. «Тигра» — так звали его в школе те несколько лет, что он ее посещал. Он никак не мог усидеть на месте, отчего и получил такое прозвище. «Давай, Тигра, попрыгай для нас!» — и он охотно соглашался. Как будто вместо крови по венам бежал электрический ток. «Здоровый дух», — говорила его мама. Но школа и власти с этим не соглашались. На него смотрели так, будто он невероятно отличался от других. «Ему нужно принимать таблетки, чтобы заземлить лишнюю энергию», — говорили доктора. С тех пор прозвище прилипло к нему, с годами потеряв последнюю букву.

Обо всем этом он со временем рассказал Джону Домино. Но сначала им предстояло узнать друг друга. Тигр хотел познакомиться с фокусником с момента, когда увидел Джона в действии — тот выбрал из толпы жертву, молодого туриста Энди из Австралии, и работал с ней. Домино стоял, почти прижавшись к плечу Энди, задавал вопросы, ходил вокруг него кругами, пожимая руку, похлопывая по спине и нахваливая мускулатуру, снова кружил, спрашивая, где тот купил такой замечательный и, надо же, непромокаемый пиджак и что же это ему наболтали про шотландскую погоду. Говорил и говорил, рот и руки двигались с одинаковой скоростью. «Жертва» улыбалась, понимая, что происходило что-то необычное. Еще как происходило! Сначала Домино вытащил из-за затылка туриста его часы и показал толпе. За ними последовали паспорт и бумажник. Он спросил у Энди, который час, вернул ему часы, попросил надеть. Через тридцать секунд Домино снова держал их в руках, сняв в это время с пояса жертвы толстый кожаный ремень. Раз-два-три! Все происходило быстро и при этом безупречно. Это было… просто завораживающе, упоительно — вот подходящее слово.

Продолжительные аплодисменты Энди, затем несколько карточных фокусов и игра в наперстки. Пять фунтов тому, кто угадает, под каким наперстком горошина. В результате кому-то повезло, и Домино отдал ему пятерку. После аплодисментов Домино показал толпе, что пятерка вернулась обратно. Он пустил по кругу шляпу, но не все кидали в нее мелочь. Многие уходили, как только он начал просить деньги. Тигр остался, и в конце концов Домино оказался прямо перед ним, взглянул на него и, как будто что-то смекнув, подмигнул:

— Не волнуйся.

— Я хотел бы… — начал Тигр, доставая с трудом заработанную фунтовую монету.

— Я знаю, сынок, — ответил фокусник. — И этого для меня более чем достаточно.

Позже, по дороге, Тигр засыпал его вопросами. Как он научился это делать? Что еще он умеет? И главный вопрос, с точки зрения Тигра: если он такой мастер, то почему не промышляет карманником на вокзале Уэверли? Домино обернулся, улыбка исчезла с его лица.

— Я не вор, сынок, и не хочу узнать, какова тюремная камера изнутри. А ты?

— Попадался раз-другой, — признался Тигр.

— И как, весело было?

— Чаёк все же лучше, чем в ночлежке.

— Чем занимаешься сейчас?

— Продаю «Биг Ишью». Дело в том, что если бы я умел то, что умеешь ты… хоть малую толику…

— Это не самая легкая профессия, сынок.

— Всего несколько трюков, вот что я имел в виду… Чтобы журнал шел поживее. Ну, знаешь, представление никогда не повредит.

Домино задумался на мгновение.

— Я могу показать тебе основы. Но придется много практиковаться.

— Не вопрос.

Они стояли на Южном мосту, Домино окинул взглядом улицу.

— Магический круг говорит, что мне не следует этого делать.

— Да кому я расскажу?

Домино направил на него длинный тонкий палец.

— Тут неподалеку Фестивальный театр, так?

— Так.

— Это и будет условием сделки.

— Что именно?

— Великий Лафайет. Мы пойдем к нему. Тогда, может быть, ты поймешь…

Тысяча зрителей… голубые небеса… возгласы восхищения. А он впал в какой-то транс. Это называется боязнь сцены, но не в его случае. Скорее, его нет там, где он стоит. Сады Принсесс-стрит, июль. Саммит Большой Восьмерки был да сплыл; Фестивальный театр прямо за углом. Лето и так выдалось сумасшедшее, и Тигр сейчас в самом центре бедлама. Под ногами — футбольное поле, в ушах звенят десятки разноязыких голосов. За спиной — Кастл-Рок[22], над крепостной стеной мелькают лица.

— Тигр, ты заснул, что ли?

— Что с ним такое?

— Просыпайся, Тигр. Ты что, хлопьями с утра не зарядился?

Их восемь, по четыре в каждой команде. С одной стороны шотландцы, с другой — русские. Чемпионат мира по футболу среди бездомных, первый круг, и все знают, что у него кишка тонка. Что он не сдюжит.

— Транквилизаторов перебрал? — кричит кто-то.

— Тут тебе футбольное поле, а не точка продажи «Биг Ишью», придурок! Шевели задницей, олух!

Последнюю фразу выкрикнул шотландский тренер. Голос, в котором хрипели две пачки сигарет в день, разрушил чары, как раз когда Тигра хотел обойти русский с мячом. Тигр медленно выставил вперед ногу и сбил противника. Судья свистит в свисток, тренер воздевает руки к небу, как будто спрашивая Всевышнего, что он сделал, чтобы заслужить такое. Русский — тощий, черноволосый, со впалыми щеками и короткой стрижкой (вообще-то он немного похож на Зидана) — сердито матерится, не поднимаясь. Смешно: на футболке у него тигр с распахнутой в рыке пастью. Русская команда называется «Тигры С.-П.», С.-П. означает Санкт-Петербург.

— Прости, дружище, — извиняется Тигр, протягивая руку. Русский принимает руку и встает с земли. Тигр хлопает его по плечу. Но тут русского оттесняет судья, его глаза направлены на Тигра — глаза, красная карточка и одно слово:

— Вон!

Команда и большинство местных болельщиков выражают возмущение. Но Тигр не поднимает шума, просто добегает до ближайшего забора и перелезает через него. Тренер кричит, что вратарю придется играть в защите, оставив для атаки только полузащитника и форварда.

— Простите, шеф, — говорит Тигр, но тренер лишь пожимает плечами.

В Тигре закипает гнев, и он смотрит на тренера. У того на запястье хорошие часы, Тигр мог бы их снять; в карманах спортивного костюма — деньги, и они могли бы ему достаться. Но он помнит первую встречу с Домино, слова предостережения, и гнев проходит. «Мне очень жаль», — говорит он, не обращаясь ни к кому конкретно, затем встает за спинами запасных игроков и притворяется, что смотрит игру.

«Великий Лафайет», — говорит Домино. Они распахнули двери и вошли в Фестивальный театр. На них никто не смотрел и ни о чем не спрашивал, когда они начали подниматься по лестнице. Двое из обслуживающего персонала сидели в кассе; за столиками буфета было людно. Но, пока они поднимались, никто им не встретился. Тигр тяжело дышал к концу второго пролета. Домино указал на стену и подвел его к ней. Фотографии в рамках, странички из театральной программы. Здесь Тигр должен был выполнить условие: узнать о Великом Лафайете.

Это заняло немало времени, чтение никогда не было сильной стороной Тигра. Некоторые слова казались бессмысленными, но суть была ясна. Лафайет был одним из величайших фокусников своего времени. Его знали как «человека-загадку», он путешествовал по свету со «свитой» из сорока с лишним человек, плюс львы и лошади. Он привез свое шоу в Эдинбург в 1811 году и должен был выступать в течение двух недель в театре «Эмпайр Пэлис» на Николсон-стрит. Лафайет жил с размахом — снимал номер в отеле «Каледониан», туда же поселил и свою собаку Бьюти. У Бьюти был отдельный номер с отдельной кроватью. Тигр посмеялся над этим, но то, что он прочитал про льва, не вызвало улыбки. Лев появлялся на сцене в клетке и рычал, потому что пол в ней был под напряжением.