Вуди Аллен - Без перьев Страница 7

— Давай не поднимать пыли. Если, конечно, ты не горишь желанием съездить в контору к Альфреду Кейзину[7] и пересказать все это там. Боюсь, он будет не в восторге.

Она заплакала.

— Не сдавай меня, Кайзер. Мне нужны были деньги, чтобы закончить диплом. Я подавала на грант, но мне отказали. Дважды. Понимаешь? О господи!

Слово за слово, она рассказала мне все. Всю свою жизнь. Детство в районе Центрального парка, соответствующее воспитание, потом летние лагеря от социалистов, Бостонский университет. Обычная история. Сначала они пишут карандашиком «да-да-да!» на полях Канта, потом стоят в очереди на авторское кино… Вот только по пути к кассе эта глупышка сделала неверный шаг.

— Мне были нужны деньги. Одна подруга сказала, что знает человека, у которого очень недалекая жена, а сам он подвинут на Блейке. Подружка не хотела, а я решила, что за деньги смогу потолковать с ним о «Песнях невинности». Ну, в первый раз ужасно волновалась, конечно. Ничего не чувствовала, только делала вид. Да ему было все равно. Потом подружка предложила познакомить меня с другими. А знаешь, меня ведь уже ловили. Один раз, когда я читала «О насилии»[8], в машине застукали. А потом в Танглвуде[9] остановили и обыскали. Еще разок — и будет три привода.

— Не хочешь? Тогда своди-ка меня к Флосси.

Она закусила губу, потом сказала:

— Книжная лавка в Хантер-колледже — это ширма.

— Ширма?

— Ну, знаешь, как букмекеры устраивают конторы в парикмахерских. Там увидишь.

Я звякнул в управление, а потом сказал ей:

— Ну ладно, зайка. Свободна. Но не вздумай уехать из города.

Она подняла голову и поглядела на меня с благодарностью:

— Хочешь, достану тебе фотографии с вечера Дуайта Макдональда[10]?

— В другой раз.

И я покатил в книжную лавку. Продавец, такой молоденький очкарик с понимающим взглядом, подошел сам:

— Могу я вам помочь?

— Вот ищу одно редкое издание «Рекламы самого себя»[11]. Как я понимаю, автор напечатал несколько тысяч экземпляров с золотым обрезом, специально для друзей.

— Попробую разведать, — ответил он. — У нас есть селекторная связь с домом Мейлера.

Я выразительно посмотрел на него и сказал:

— Я от Шерри.

— Ах вот как. В таком случае — прошу.

Он нажал потайную кнопку, стеллаж отъехал в сторону, и невинным агнцем я ступил в чертог немыслимых наслаждений, известный под названием «У Флосси». Красный штоф, мебель в викторианском стиле, все как полагается. На кушетках лежали бледные, коротко стриженные, нервические девушки в очках с черными оправами и соблазнительно перелистывали книжки из серии «Классика» издательства «Пингвин». Одна блондиночка подмигнула мне и, кивнув на лестницу, сказала с роскошной улыбкой: «Может, Уоллес Стивенс[12], а?»

Как выяснилось, тут знают толк не только в интеллектуальных утехах. Они приторговывали и усладами для души. Мне объяснили, что за пятьдесят баксов можно «перекинуться словечком, не касаясь серьезных тем». За сто девочка даст послушать свою коллекцию Бартока, поужинает с тобой и разрешит недолго понаблюдать, как ею овладевает депрессия. За сто пятьдесят можно послушать симфонию с близняшками. За триста вообще черт знает что: худенькая брюнетка, еврейка, делает вид, что знакомится с тобой в Музее современного искусства, дает прочитать свою дипломную работу, устраивает грандиозный скандал по поводу фрейдовского понимания женственности прямо посреди ресторана «У Элейн», а потом на твоих глазах кончает с собой (способ — по выбору клиента). Это у них называется «досуг». Хороший способ выманивать денежки, а? Все-таки Нью-Йорк безумный город.

— Нравится? — спросил кто-то.

Я обернулся и увидел прямо перед собой рабочий конец 38-го калибра. У меня нормально с нервами, но тут, как говорится, жила дрогнула. Флосси, догадался я. Я узнал ее по голосу. Впрочем, это был он. Флосси оказался мужчиной. Лицо его скрывала маска.

— Вы не поверите, а я ведь даже ничего не кончил. Меня вышвырнули из колледжа за плохие отметки.

— И поэтому теперь ходите в маске?

— Я разработал хитроумный план, как возглавить «Нью-Йоркское книжное обозрение». Для этого меня должны были принять за Лайонела Триллинга[13]. Я полетел в Мехико делать пластическую операцию. Там есть один хирург, он помогает пациентам стать похожими на Триллинга. Это, конечно, недешево. Но что-то у него не срослось. После операции я стал вылитый Оден[14] с голосом Мэри Маккарти[15]. Тогда-то я и решил переступить грань закона.

Но он не успел нажать на спуск: я опередил. Бросок вперед, локтем в челюсть, Флосси повалился на пол, я вырвал у него пушку, он грохнулся, как груда кирпичей. Когда появилась полиция, он все еще хныкал.

— Отличная работа, Кайзер, — сказал сержант Холмс. — Когда мы закончим с этим типом, его хочет повидать ФБР. Несколько вопросов о неких букинистах и аннотированном издании Дантова «Ада». Уведите.

Вечером я навестил свою старинную подружку. Ее зовут Глория. Блондинка. Диплом с отличием. Причем по физкультуре, — совсем другое дело.

Нам было хорошо.

Смерть

Действующие лица:

КЛАЙНМАН, ХЭНК, АЛ, СЭМ, ДЖОН, ХЭКЕР, ВИКТОР

АННА, ДОКТОР, ДЖИНА, МУЖЧИНА, ПОЛИЦЕЙСКИЙ, БИЛЛ, ФРЭНК

ДОН, ГЕНРИ, ПОМОЩНИК СУДЬИ, СПИРО, ЭЙБ, МАНЬЯК

Занавес поднимается. На сцене — спящий Клайнман. Два часа ночи. Громкие удары в дверь. С большим трудом Клайнман заставляет себя наконец встать с постели.

Клайнман. Кто там?

Голоса. Откройте! Эй, открывайте, мы знаем, что вы здесь! Откройте! Откройте, говорят!

Клайнман. Что?! Что такое?

Голоса. Да откройте вы!

Клайнман. Что? Подождите! (Включает свет.) А кто там?

Голоса. Сказано вам — откройте! Ну… открывайте же!

Клайнман. Кто это?

Голоса. Давайте, Клайнман, пошевеливайтесь.

Клайнман. Хэкер… Голос Хэкера. Это вы, Хэкер?

Голоса. Клайнман, откроете вы или нет!

Клайнман. Иду, иду… Я же спал! Подождите, сейчас! (С трудом ворочает заплетающимся языком. Смотрит на часы.) Боже мой, полтретьего… Иду! Подождите! (Отпирает дверь, и в комнату вваливаются несколько человек.)

Хэнк. Господи, Клайнман, вы что, оглохли?

Клайнман. Я спал. Сейчас же полтретьего! А что случилось?

Ал. Вы нам нужны. Одевайтесь!

Клайнман. Что?!

Сэм. И поскорее, Клайнман! У нас нет времени!

Клайнман. Что все это значит?

Ал. Пошли, пошли.

Клайнман. Куда, Хэкер? Куда я должен идти посреди ночи?

Хэкер. Да проснитесь же вы!

Клайнман. Что происходит?

Джон. Не прикидывайтесь.

Клайнман. Это я прикидываюсь? Я же спал, крепко спал. Что, по-вашему, я делал в полтретьего, танцевал, что ли?

Хэкер. Нам нужны все мужчины.

Клайнман. Для чего?

Виктор. Что с вами, Клайнман? Вы где витаете? Неужели вам не известно, что происходит?

Клайнман. Я не понимаю… о чем речь?

Ал. О патрулировании.

Клайнман. О чем?

Ал. О патрулировании.

Джон. И теперь у нас есть план.

Хэкер. Хорошо продуманный план.

Сэм. Замечательный план.

Клайнман. Послушайте, кто-нибудь объяснит мне все-таки, почему вы пришли сюда? Я уже замерз стоять в одних трусах.

Хэкер. Могу сказать только, что нам нужны люди… Чем больше, тем лучше. А теперь одевайтесь.

Виктор (с угрозой). И поживее.

Клайнман. Хорошо, я оденусь… Но позвольте все-таки узнать, что стряслось. (Опасливо озираясь, натягивает первые попавшиеся брюки.)

Джон. Убийца обнаружен. Две женщины видели, как он входил в парк.

Клайнман. Какой убийца?

Виктор. Клайнман, некогда болтать.

Клайнман. Что значит болтать? Что еще за убийца? Вы врываетесь в дом… Я крепко сплю…

Хэкер. Убийца Ричардсона, убийца Джемпела.

Ал. Убийца Мэри Куилти.

Сэм. Маньяк.

Хэнк. Душитель.

Клайнман. Какой маньяк? Какой душитель?

Джон. Тот самый, что убил сына Айслера и задушил Дженсена струной от рояля.

Клайнман. Дженсена?.. Здоровенного ночного сторожа?