Александра Крючкова - Сон Страница 7

— И время… И деньги… Зачем мне терять то, что я имею?.. Ради чего?..

Я ведь знаю, что он читал мои стихи. Меня не трудно найти в Интернете. Но я несу какую-то чушь. Ту самую, которую выдаёт мне некая часть моего «рационального» Подсознания. Она, эта часть во мне, не хочет, чтобы я испытала боль. Она защищает меня.

Защищает… Почему? От чего? Что он может сделать мне? Откуда этот панический страх?

— Я понял, — произносит он с улыбкой.

— Ну… я пойду…

Мы встаём и подходим к двери. Я приоткрываю дверь левой рукой, в то время как он протягивает мне правую руку на прощание. Я прикасаюсь к его пальцам и…

Он разворачивает меня к себе лицом, мои руки тянутся к его шее, пальцы впиваются в его седые, практически белые, волосы… Я закрываю глаза. Одна часть во мне — Волчица! — безумно хочет этой земной любви.

Другая же часть, Девочка, судорожно пытается найти хоть какую-нибудь причину, чтобы… Внезапно я вспоминаю одну небольшую деталь, касающуюся моего нижнего белья, которая не имела бы ровным счётом никакого значения в данной ситуации, если бы на его месте находился любой другой мужчина. Но ОН… Он слишком категоричен в своих высказываниях… Полшага влево… Полшага вправо — … Если бы я знала, что сегодня мы встретимся, я бы надела самое красивое и дорогое из того, что у меня есть… Он решит, что я его не достойна… Он не простит мне этого… ОН УБЬЁТ МЕНЯ…

— Нет!!! Не сейчас, пожалуйста!!!

— Разве ты не этого хотела?

Я разворачиваюсь лицом к двери. И разрываюсь на части. Он садится за стол за моей спиной.

— Что не так? — спрашивает он. — Ты обиделась?

Я не знаю, что ему ответить… Как объяснить, что я его панически боюсь… И столь же панически я боюсь его потерять… Боюсь, что мы больше никогда не будем вместе… А я так хочу, чтобы он остался в моей жизни… Чтобы он стал ИМ…

Мне хочется провалиться сквозь землю. Исчезнуть. Стереть этот фрагмент из Скрижалей. Переписать заново. Иначе. Раз и навсегда.

Я прощаюсь и ухожу прочь.

КТО ОН?

Воланд носит белые одеждыИ, тасуя карты на столе,Выглядит святым и безмятежным,Будто бы не ведает о Зле…В разговоре — явно прятал скуку,Он прекрасен… Словно солнца луч,Протянул мне на прощанье рукуУ дверей, им запертых на ключ…Прикоснулась к пальцам без надежды —Разве звёзды зажигают… днём?..Воланд носит белые одежды…Я не знала ничего о нем…

Глава 5

Я просыпаюсь посреди ночи. Внезапно. Будто кто-то разбудил меня. Открываю глаза и медленно привыкаю к темноте. Слышу дыхание спящей мамы. Она только что вернулась из больницы после операции. А мне купили маленькую софу, и теперь мы спим друг напротив друга на разных кроватях в нашей маленькой комнатке, похожей, скорее, на монастырскую келью. После смерти папы мы живём у бабушки и дедушки — маминых родителей, с которыми она не очень ладит.

Внезапно меня охватывает панический страх. Я слышу, как кто-то открывает дверь в квартиру. Скрипят половицы в большой комнате. Этот кто-то тихо и медленно подходит всё ближе и ближе. К нашей комнате. Мне страшно. Страх буквально парализует меня, мне хочется закричать, но я не имею права будить маму. Бабушка и дедушка спят в комнате напротив. Я слышу их равномерное похрапывание. Кто здесь? Воры? Но что у нас воровать? Мы живём очень бедно. Самая большая ценность здесь — моё пианино. После смерти папы мама отдала меня в музыкальную школу и купила пианино. Я хотела играть на скрипке и на флейте, как прадедушка. Мне сказали, что он был очень известным человеком в Москве, флейтистом в Большом театре, дружил с Булгаковым, и даже существует семейная легенда, что Маргарита и Гелла, родные сёстры моей французской бабушки (папиной мамы — его дочери) послужили прототипами героев «Мастера и Маргариты»…

Шаги приближаются.

Я смотрю на закрытую дверь в нашу комнату. Мне хочется зажмуриться и с головой укрыться одеялом. Я знаю, что сейчас дверь начнёт медленно открываться. Этот пришелец идёт ко мне… Или за мной? Или… за мамой???

Моё сердце бешено колотится. Руки леденеют. Я не могу пошевелиться. Я вспоминаю мамины слова: «Лучший способ прогнать страх — шагнуть ему навстречу и…»

Дверь начинает медленно открываться…

«И убедиться на собственном опыте, что…»

Дверь открывается до конца… Настежь…

«Призраков не существует, Алиса…»

Мои глаза расширяются от ужаса — я вижу призрака! Это призрак бабушкиной родной сестры. Она медленно вплывает в нашу комнату. В её глазах — пустота.

Отсутствующий взгляд. Будто она не видит ничего перед собой, смотря куда-то вдаль.

Она похожа на туманную дымку. В её руках — свеча. Она в длинной прозрачной ночной рубашке. Она делает шаг ко мне и…

…останавливается. Смотрит на меня в упор. Кажется, она заметила, что я не сплю. Потом она переводит взгляд на спящую маму.

Загипнотизированная страхом, я не могу закрыть глаз.

Бабушкина сестра подходит к маме, останавливаясь в полуметровом проходе между нашими кроватями. И долго стоит над ней. Со свечой в руке.

Потом она возвращается к двери. Оборачивается. Смотрит на меня. Качает головой. И медленно плывёт прочь.

Дверь закрывается. Я слышу, как она уходит из квартиры.

Утром я собираюсь в школу. Мама уже проснулась. Но она пока ещё почти не встаёт, в основном — лежит. В комнату заходит бабушка и спрашивает, сколько у меня сегодня уроков.

Внезапно для себя самой я произношу ей в ответ:

— Твоя сестра умерла…

— Что с тобой, Алиса? — удивлённо восклицает мама. — Как ты можешь такое говорить?!

— Она умерла сегодня ночью… Ближе к утру… — констатирую я.

Бабушка на миг замирает, а потом произносит:

— Вчера утром ей сделали операцию. Я звонила вечером в больницу. Операция прошла успешно… Почему ты так говоришь, Алиса?

— Она приходила сегодня ночью. Прощаться…

Мама и бабушка переглядываются между собой. Мама тяжело вздыхает. Она считает, что я сошла с ума. Она не верит мне. Слёзы появляются на моих глазах. Мама пытается меня успокоить:

— Ты спала, Алиса… Это был сон, просто сон…

Бабушка молча выходит из комнаты. Мы слышим, как она звонит в больницу, спрашивает про сестру. Потом вешает трубку, возвращается к нам, долго молчит. Мама вопросительно смотрит на неё.

— Умерла… сегодня… в пять утра… тромб…

Он не звонит. Звонит композитор.

— Алис, я нарисовал тебе Венецию… Ты будешь в Открытом Литературном Клубе? Я привезу её туда, да?

Я теперь всё чаще и чаще появляюсь в «свете» — на различных литературных мероприятиях.

Я приезжаю в Открытый Литературный Клуб и выхожу на сцену. И читаю им стихи, посвящённые Воланду. Кто-то кричит «браво».

Композитор передаёт мне картину. Чёрные дома и чёрная лодка. И туман. Туман, обволакивающий город, не оставляющий надежды…

Я возвращаюсь домой. Пытаюсь отыскать место, куда её повесить. Все стены в квартире уже завешаны моими собственными картинами, за исключением… одной… Я останавливаюсь у неё, самой большой, огромной, единственно — не моей. Я так давно купила эту картину, что совершенно забыла о её существовании. Да и она настолько гармонично вписана в интерьер, что сливается с ним, не привлекая к себе внимания…

Я смотрю на неё, висящую прямо над моей кроватью — Венеция… Раннее-раннее утро… В туманной дымке… Вид на Сан Марко со стороны того острова, который напротив… Куда меня отвозит лодочник и Человек в Чёрном…

Я непроизвольно вздрагиваю…

КТО ОН?

Я ставлю картину Чёрной Венеции на полку в стеллаж рядом с моими книжками.

Я думаю о Воланде… Он не звонит… Меня тянет к нему… Безумно Иррационально… Я хочу быть с ним… Он нужен мне… Зачем-то… И я панически его боюсь Почему? Что он может мне сделать?

Я вспоминаю слова мамы: «Лучший способ прогнать страх — шагнуть ему навстречу и убедиться на собственном опыте, что он — лишь плод твоего воображения…»

Если я не смогу победить страх, однажды он победит меня… В субботу я поступила неправильно… Он не сделал мне ничего плохого… Я обидела его… Мне надо как-то загладить своё ужасное поведение… Я не хочу его терять…

Я заставляю себя переступить через свой страх. Нет, я не в состоянии набрать его телефонный номер.… Его грубый голос… Высокомерный тон Голос, режущий, как нож, безжалостно кромсающий тебя на части… Нет, я не могу ему позвонить… Я боюсь его голоса… Он может убить меня…

Я пишу ему смс-ку… Так проще… Так проще сказать то, что ты не в состоянии произнести вслух…

Мне хочется написать ему что-то очень-очень доброе, нежное, чтобы он понял — я хочу быть с ним… рядом… Чтобы он простил меня…