Андрей Диченко - Ты — Меня Страница 7

Забросив поэта, солдаты отряхнули руки и захлопнули за ним дверь.

Пока Кирилл ехал на Площадь 9-го января, сквозь металлические стенки кузова он слышал, как из всех мегафонов вещают о его грядущей казни. Жить осталось порядка пятнадцати минут. В эти мгновения он думал о Снежане и вспоминал Витебск. Дни назад он представлял, как они вместе вернутся туда и, быть может, будут счастливы. Но он решил выбрать другой путь. Исполнить предначертанный заветом Патриарха долг.

Его выгрузили из автозака, и тут же заполнившая площадь толпа пьяных и еле стоящих на ногах рабочих умолкла. Все своими туманными и абсолютно пустыми взглядами провожали поэта на доселе пустующий эшафот. Виселица была собрана в срочном порядке. Как только Кирилл поднялся по скрипучим деревянным ступенькам, по толпе прошелся первый вопросительный шепот. Каждый из этой тьмы человеческих тел смотрел на него, а потом шептал на ухо товарищу: «Это же действительно Поэт!».

Кириллу была до лампочки толпа этих насильно согнанных с заводов зевак. Глазами своими он искал Снежану. Она наверняка была где-то здесь и, затаившись, молчала.

Рядом с ним на эшафоте стоял господин полицейский — плотный мужчина с бородой и в мундире. Грудь его украшали многочисленные ордена. Пока Кирилла готовили к расправе, господин полицейский произносил в мегафон обличительные речи в адрес реализовавшего себя поэта. За их спинами с одной ноги на другую переступал поп. Ему одному было скучно на всем этом действии, поэтому он просто ждал, когда все закончится, чтобы можно было приступить к работе.

Господин полицейский заканчивал свою пронзительную речь. Напоследок он говорил что-то о Патриархе, поэзии и чести с долгом. Кириллу было без разницы. Толпа же, по большей части, наблюдала за каждым движением лица поэта и пропускала мимо ушей высокопарные речи государственного слуги.

Когда приговоренному на шею надели петлю, а господин полицейский предложил ему произнести последнее слово, Кирилл лишь судорожно метался взглядом по ожидающим расправы лицам.

Внезапно, за секунду до своей смерти он взглядом встретился с голубыми глазами Снежаны. Она была напугана и потеряна, а лицо ее было завернуто платком. Только глаза. Тревожные, как грозовые тучи в ненастную погоду.

Кирилл улыбнулся, и доска под ним провалилась. Последнее, что он услышал — громкие аплодисменты толпы. Предсмертный жар подкрадывался от ног к голове. С ним пришла убаюкивающая темнота.

Коллективный разум человечества

В этот апрельский день школьница старших классов Антонина Киршман внезапно почувствовала себя простуженной. Собственно, это было не так уж и удивительно — как ни странно, середина апреля выдалась неприятно холодной и некрасиво дождливой, поэтому большая часть населения Минска ходила сопливая, чихающая и обозленная.

Глотая воздух ртом, Тоня зашла в квартиру своих родителей и первым делом улеглась на диван в комнате, увешанной цветными постерами и всякого рода журнальными коллажами. Хотелось лежать с закрытыми глазами и мечтать о том дне, когда из-за свинцовой облачной массы выглянет солнце и своими лучами изгонит инфекцию из ее тела.

Где-то на столе стояла баночка с каплями в нос. Тоня любила ощущать, как спасительный продукт отечественной фармацевтики, словно волна, проходится по ноздрям и дает несколько спасительных часов свободного дыхания.

Не открывая глаз, Тоня принялась на ощупь искать волшебный тюбик, стоящий на краю стола. Деревянный письменный стол плотно прилегал к кровати.

Болела голова.

[Осязание (кинестетика, тактильное чувство) — один из пяти основных видов чувств, к которым способен человек, заключающийся в способности ощущать прикосновения, воспринимать что-либо рецепторами, расположенными в коже, мышцах, слизистых оболочках]

Обнаружив пластмассовый тюбик, Тоня поместила его кончик в ноздрю и надавила. Однако вместо горьковатого нафтизина в нем оказалась другая жидкость. Слегка смущенная, Тоня открыла глаза и увидела белый тюбик клея ПВА, неизвестно как оказавшегося на столе вместо капель. Быть может, младший брат что-то клеил и поставил маленькую белую тубу рядом с каплями?

[Пластиковые тубы делают из полиэтилена различных типов при помощи экструзионного процесса. Такие тубы могут быть однослойными или многослойными (коэкструзионные тубы)]

Тоне вдруг стало очень противно. Ей казалось, что вся носовая слизь моментально превратилась в кипящую лаву, готовую выплеснуться на ее прыщавое подростковое лицо. Но вместо того чтобы просто высморкаться, она зачем-то втянула образовавшуюся смесь глубже, и в ее голове начали мелькать странные цветные картинки.

[Дисперсия поливинилацетата в воде, с пластификатором и специальными добавками. Применяют для склеивания различных материалов друг с другом]

«Дорогая Тоня! Я обращаюсь к тебе из потустороннего мира! Только что ты воссоединила потустороннюю материю с материей своего головного мозга, принадлежащего агрессивному миру людей. Прими же этот светлый дар великого проводника ПВА», — произнес механический голос в ее голове. Тоня приняла сидячее положение и обхватила голову руками. Но, как ни странно, боли не было — лишь непонятное ощущение непрекращающегося хаоса, готового выбраться на поверхность, разорвав на клочки черепную коробку.

— Кто здесь? — произнесла вслух отчаявшаяся девочка. После этих слов ощущение первозданного хаоса куда-то улетучилось. Насморк прошел, а на смену головной боли пришла необыкновенная легкость. Но за первым заданным вопросом тут же возник второй: — Что со мной происходит?

Ответа не последовало. Таинственный голос, прозвучавший однажды, более не объявлялся в голове школьницы, поэтому вполне мог сойти за галлюцинацию, вызванную, быть может, высокой температурой. Но у Тони не было жара. Чтобы удостовериться в своих ощущениях, она взяла с книжной полки зачехленный градусник. Разместив его под мышкой, она присела на диван и, удивленная улетучившейся простуде, выждала чуть больше минуты.

36.6.

— Значит, я полностью здорова? — спросила Тоня сама себя и отправилась на кухню разогревать обед. Плотно покушав, школьница собралась уже делать уроки, как внезапно ощутила возврат противного простудного состояния. Она вернулась в комнату и, словно зачарованная, смотрела на пластиковый тюбик с чудодейственным клеем ПВА. Недолго думая, она вновь оросила свою носовую полость тягучей белой жидкостью.

В этот раз она ощутила у себя внутри — где-то глубоко — странный теплый шар огня, который не подчинялся законам термодинамики и излучал исключительно эманации добра. Он был словно сообщающийся сосуд между мирами.

«Привет, Тоня! Мы продолжаем перемещение материй, о котором так долго мечтал коллективный разум человечества. Будь осторожна: темные силы могут мгновенно завладеть тобою. Остерегайся их, желто-черных всадников „Момента“, чей разум давно уже поглощен деструктивными мыслями».

На этот раз Тоня выслушала инородный внутренний голос и убедилась, что все это далеко не мираж. Она положила странный тюбик к себе в карман и решила прогуляться под пасмурным минским небом. Когда она обувалась, в квартиру вошла мама. Вероятно, она пришла с работы на обед домой.

— Ты куда, Тонечка? — спросила мама. — Ты ж простужена, доченька…

— Я уже здорова, мамуль! — бодро сказала Тоня. В ответ мама приложила свою ладонь ко лбу девочки и, убедившись, что температуры действительно нет, произнесла:

— Ну, ты ж только не гуляй долго!

Тоня кивнула головой и, закрыв за собой входную дверь, побежала вниз по лестнице. У входа стояли несколько мальчишек из соседнего подъезда. Они будто ждали Тоню. Девочка, завидев несколько озлобленных лиц, не сразу поняла, что может произойти. Она решила пройти мимо, но один мальчик твердым голосом сказал: «Стой!». Тоня повиновалась, хотя по-прежнему ощущала тревогу. Несмотря на то, что она частенько видела эту шпану у себя во дворе и это были обычные безобидные школьники, у девочки обострилось чувство страха.

Четверо парней встали в круг и положили руки друг другу на плечи, словно собирались танцевать греческий танец сиртаки.

Внезапно парни в один момент открыли глаза и хором произнесли: «Она!». Один из них обеими руками схватил хрупкую Тоню и потащил в подвал рядом с подъездом. Остальные мальчики сопровождали пленную. Тоня же просто осознавала, что теперь ей не вырваться и думать о побеге нужно было раньше, а не сейчас. В последние секунды она решила смириться со своей судьбой. В подвале мальчики положили ее на грязный земляной пол, усыпанный битым стеклом и прочим мусором. Один из парней оголил Тонино предплечье.

— А мне будет больно? — спросила девочка.