Вильям Козлов - Поцелуй сатаны Страница 75

3

Белые ночи в конце июля в Ленинграде еще полыхали багровыми зарницами, над Васильевским островом и Петропавловкой всю ночь пылало небо. По городу распространился слух, что в Сосновом Бору на АЭС специалисты никак не могут заглушить неисправный атомный реактор, комментаторы из «600 секунд» заверяли, что радиационный уровень в норме, однако на вокзалах и междугородных автобусных станциях заметно прибавилось уезжающих. Все еще помнили Чернобыль. После двухдневной свежести, вызванной грозами и проливными дождями, снова установилась жара, духота. В 1989 году лето было на редкость солнечным, теплым. Уже днем в пятницу из Ленинграда начинали тянуться потоки легковых автомобилей за город. У бензоколонок выстраивались длинные очереди, уже не первый год летом с бензином были перебои. Водители рассказывали, что на Псковщине, Новгородчине и в других областях иногда по неделям на колонках не продают ни капли. Будто черные змеи, обернулись вокруг колонок шланги, чтобы издали было видно, что бензина нет. Грузовикам выдавали по 10–20 литров в день. На багажниках личных автомашин уезжающих в отпуск ленинградцев громоздились зеленые и белые канистры с бензином. Как обычно, когда чего-либо не хватает, люди поскорее начинают запасаться впрок. Ввели талоны не только на сахарный песок, но и на чай, мыло. Поговаривали, что ограничат продажу мясопродуктов. Пропал в городе сыр, и опять пополз упорный слух, что прибалты перестали его поставлять в РСФСР. И что вообще они хотят отделяться от нас. Надоело жить в нищете, как живут русские.

Все эти грустные новости поведала Николаю, приехавшему на три дня в Ленинград, Лидия Владимировна. Заядлая театралка, она и летом не покидала город, каждый вечер отправлялась на спектакли гастролирующих в Ленинграде российских театров. Невысокая, подвижная, с живыми карими глазами, бабушка никогда не теряла своего природного оптимизма, даже приветствовала, что ввели талоны на чай, песок, мыло. Считала, что все это скупают спекулянты, самогонщики и кооператоры. Кстати, и по телевидению показывали машины из провинции, загруженные доверху этими товарами. Один спекулянт ухитрился набить в «Жигули» 1000 бутылок водки. Против кооператоров у бабушки было стойкое предубеждение, мол, это они во всем виноваты: скупают в магазинах разные товары, продукты, а потом, расфасовав, втридорога их продают населению.

— Дело в том, что жулики, фарцовщики, спекулянты тоже кинулись в кооперацию, — утверждала она — И заботятся они не о том, как угодить покупателям, а как обмануть их и набить почти дармовыми деньгами свой карман…

Николай не спорил, хотя и не раз рассказывал ей о нелегком хлебе ее другого внука — Геннадия Снегова.

Уже более полугода трудится на участке, выращивая кроликов, цыплят, поросенка, влез в долги в райпотребсоюзе, а еще ни копейки не заработал.

— Эка сравнил! — возражала бабушка. — Я толкую про жуликов, примазавшихся к кооперативному движению, а брат твой — работяга! Ты ведь тоже работаешь кооперативном издательстве? И что-то я не вижу, что бы ты разбогател!

Николай не жаловался на свои заработки в «Неве», меньше, чем пятьсот рублей в месяц, у него не выходило. Правда, львиную долю заработка он отдавал Геннадию. Разве можно сравнить с тем, что он получал в средней школе?

— Есть честные люди, а есть — жулики, — говорил Николай, — И так везде. И среди кооператоров, наверное, встречаются порядочные ребята.

— Они, кооператоры, породили и рэкетиров, — упорствовала Лидия Владимировна. — Да и сами занимаются вымогательством… Ты посмотри, каких толстомордых показывают по телевидению! Ну когда их с поличным поймают?..

Несмотря на трудности с продовольствием, недостатки, очереди, развал народного хозяйства, о чем теперь открыто говорят даже самые высокие руководители, люди старшего поколения все-таки проявляли терпимость ко всему этому, в отличие от молодежи. Уланову вспомнился разговор о сталинских репрессиях с умершим дедом — старым коммунистом, с гордостью носящим значок ветерана партии. Внук доказывал ему, что Сталин все знал, сознательно уничтожал народы СССР, лично составлял и подписывал с такими своими верными сатрапами, как Каганович, Молотов, Ворошилов, Берия, Жданов и многими другими, смертные приговоры, обескровил Красную Армию перед самой войной, преследовал всякие проявления достоинства, мысли, таланта. Почти все крупные военачальники, ученые, конструкторы побывали в лагерях. Дед соглашался лишь с самыми неоспоримыми фактами, но все равно брал под защиту Сталина, партию, ЦК.

— Тогда было такое время, — убеждал он внука. — Нужно было избавляться от врагов…

— А главным образом избавлялись от истинных революционеров, патриотов! — возражал тот. — Ты хоть читал про липовые процессы двадцатых-тридцатых годов? Невинных людей заставляли признаваться в шпионаже и преступлениях, которые они никогда совершали!

— Я помню эти процессы, — говорил дед. — Весь советский народ тогда поддерживал Сталина, ЦК и сурово осуждал врагов. Советские люди требовали расстрелов! Собирались на митинги и выносили решения: смертью покарать предателей Родины!

— Но они же не были врагами?!

— Мы этого не знали, а то, что читали в газетах, слышали по радио, считали истинной правдой. Ведь расследование вели специалисты. А враги, Коля, были! И немало. Об этом тоже надо помнить… Лишь началась война, сколько всплыло разной мрази на поверхность? Кто доносил на коммунистов немцам? Кто пускал в городах ракеты? Сеял панику? Я сам обезвреживал немецких диверсантов и шпионов! И кто они оказались на поверку? Дети бывших буржуев, кулаков и подкулачников.

— Да и кулаков-то не было! Их придумали. Сталин и его преступная шайка уничтожили самых лучших хозяев на земле! Тех самых крестьян, которые кормили Россию и Европу хлебом! Обеспечивали страну продовольствием. А сейчас на смех всему миру за валюту покупаем пшеницу!..

Но дед непоколебим, он не верил газетным и журнальным публикациям, разоблачающим сталинщину. Говорил, что если в те годы врала печать, то и теперь от нее правды не жди. Газетчики тоже конъюнктурщики и подделываются под новые веяния. Кто хулит прошлое? Те же самые, кто с пеной у рта восхвалял его. Его можно было понять: всю жизнь свято верил в непогрешимость партии, Ленина-Сталина, верил и поддерживал этот загнивший с самого семнадцатого года строй, а теперь вдруг признаться, что всё это было страшным всенародным обманом? Ужасным экспериментом политических авантюристов? Невольно такие, как дед, а их не счесть, должны хотя бы самим себе признаться, что прожили всю свою сознательную жизнь во лжи и обмане? Больше того, сами содействовали этому обману. Вырубая под корень умных, мыслящих людей, Сталин и его клика оставляли рабски покорных, молящихся на них! Учили детей доносить на родителей, жен отказываться от репрессированных мужей, соседей следить за соседями, доносительство стало нормой жизни, люди боялись рот раскрыть, таились друг от друга, за пустяковый анекдот, эпиграмму, стихотворение можно было угодить в лагерь, а то и встать к стенке. Какие же поколения в стране вырастили эти преступники? С какой моралью, совестью, гражданским мужеством? И после Сталина были процессы над инакомыслящими, и снова всенародно их осуждали, требовали суровой кары, изгнания из страны… Уже не деды и отцы, а их сыновья. То самое поколение рабски покорных людей, которое заботливо вырастили на удобренной ложью и обманом почве Сталин, Берия, Каганович!..

Николай старался не вступать в споры с такими людьми: их не переубедить… По-прежнему процветают ученые, советники «вождей», писатели, художники, композиторы, которые воспевали в своих творениях вождя народов, учителя и друга детей, введшего закон, позволяющий расстреливать малолетних детей. Некоторые из них встали в первые ряды перестройки и без зазрения совести осуждают сейчас то, что прославляли. Дед и ему подобные сталинисты гораздо честнее и порядочнее этих перевертышей. Они хоть искренни в своих заблуждениях.

Разговаривая с бабушкой, Николай улавливал знакомые нотки деда в ее голосе. Та же терпимость к недостаткам, попытка оправдать Сталина хотя бы за его твердый курс борьбы с преступниками, безхозяйственностью. И сейчас можно услышать от людей старшего поколения, мол, при Сталине был порядок, дисциплина, никто и не слышал про организованную преступность, а теперь?..

Николай больше склонялся к мысли, что серьезной ошибкой нынешнего руководства является то, что, честно обнажив сокрушительные недостатки в социалистической системе, в идеологии, в отсталости нашего строя, руководство ничего конкретно не предложило. Если уж система исторически не оправдала себя и довела народы до нищеты, отстав от цивилизованных стран на десятки лет, то стоит ли цепляться за устарелые догмы, завещанные нам теоретиками прошлого века?