Александр Терехов - Немцы Страница 77

— О, Эбергард, — и обняла, хотя прежде не дружили. — Так хочется к кому-то прижаться.

— Пожалуйста. Но осторожней. А то получится надолго.

— А как бы хотелось надолго… — Виктория Васильевна сделала вид, что слабеет в его руках, они выбрались из фойе, где лысые и полуседые разнополые люди укладывали в мешок стопки подсчитанных бюллетеней, и свернули в комнату с табличкой «Детский фольклорный коллектив „Радуга счастья“» — там усатый управский системный администратор в углу, очищенном от нарядов красных девиц, молодцев и хлопцев, избавившись от пиджака, подолгу, боясь сморгнуть, смотрел в монитор, будто карауля проплывание чего-то малоизученного и подводного, а потом, не сразу решившись, всё-таки шлепал указательным по единственной клавише с такою мукой, словно она была раскалена, — в угол монитора была воткнута квадратная бумажка с красно-маркерными «68» и «89» — за «Единую Россию», за Медведева — меньше получиться не могло.

— Получается? — Бородкина махнула Эбергарду: да разгреби что-нибудь и садись!

— Сошлось, — не очень уверенно сказал системный администратор, — всё бьется. Вводить?

— Виктория Васильна…

— Да, дорогой Эбергард!

— Скоро суд. Нельзя как-то активизировать, что ли, позицию опеки?

— Опять! Да мы и так уже нагнули… Против всяких правил. Без обид, Эбергард!

— Виктория Васильевна, — постучался и всунул голову гуманитарный и тайно в чем-то ущемленный природой мужик из тех, что крутятся возле ветеранских организаций и носят на пиджаках не угадываемые никем награды, — «яблочница» протокол не подписывает.

— Приведи. Дорогой Эбергард, мы, муниципалитет, органы опеки, — должны быть на стороне ребенка! Не амбиции родителей, не… Пришла? — администратор подусох, и за монитором его не стало видно, Эбергард почему-то отодвинулся от стола; едва вступившую с уже начатым словом полуслепую (Эбергард увидел только огромные выпученные очки и защищающе взметнувшуюся руку в вязаном рукаве) женщину уборщицкого вида Бородкина пихнула за шкаф. — Ты че? — сквозь какие-то отбивающиеся мяукающие звуки, не складывавшиеся в человечьи слова: — Ты бюллетени считала? Ты видела? Ты здесь жрала? Ты здесь сколько сожрала? Ты сколько домой брала? Знаешь, что участковый видел тебя пьяной? Ты протокол видела? У тебя ребенка в сад взяли? По очереди — да? Рванина! Ты вообще почему живешь? Ты в округе живешь? Ты чего? Протокол видела? Иди — подписывай! — Выволокла, пихнула в коридор и заперлась на ключ.

— Виктория Васильевна, может, не стоило… прямо так, — тихо (переживаю за вас) спросил Эбергард.

— А что мне сделают? Все знают, я бывший завуч! Так… Во главу угла — интересы ребенка, девочки, а они требуют домашнего тепла…

В дверь по-милицейски постучали, властно и громко: откройте немедленно, мы знаем, что вы здесь!

Системный администратор почему-то по-быстрому влез в пиджак и застегнулся, шепотом спросил:

— Может, не вводить?

Бородкина поглядела на дверь, на Эбергарда, на него — системный администратор удивленно пощипывал усы: откуда у него на лице вот такое вот появилось?

— Это почему?

— А вдруг прокуратура?

— Какая прокуратура? — Бородкина от души рассмеялась: «кто тебе рассказывал?», «и ты веришь?», «такое бывает только в сказках!» и показала Эбергарду, на всякий случай — молча: нет, с опекой больше она не сможет, что могли — делали, оказывали уважение, но есть предел, закон превыше земных сил…

Страшно постучали опять — без оклика, от этого страшнее. Виктория Васильевна недоуменно взглянула на телефон: свои бы позвонили; встала, оправила нарядную блузку и отперла — ввалился глава управы «Смородино», сменивший Хассо Ваня Троицкий, племянник какого-то древнего монстрова друга, прозванный в районе Поляроид за привычку при объезде территории всех увольнять: «Снять с должности!», «Снять!», «Снять!»

— Не вводите! — гаркнул Ваня. — Нужно семьдесят один по «Единой России», а по Медведеву — девяносто четыре! Префект позвонил — округ должен быть лучшим! Что делать? Что делать, Виктория Васильевна? Спасайте — я денег привез! Еще привезу! Надо решать! — и хватал за плечи системного администратора, пытавшегося что-то показать на мониторе: — Отставить! — дергал компьютерные шнуры.

— Не истери! — наперекор кричала Бородкина и сильно схватила вспотевшего Ваню за локоть. — Пошел вон, сопляк, не мешай! Я всё поняла, езжай в управу и жди. Не показывай никому деньги!!!

— Семьдесят…

— Запомнила — семьдесят один и девяносто четыре! Вали! Нет на тебя времени! — вытолкала Ваню Поляроида, растерла щеки, лоб, хлопнула ладонью о ладонь. — Видите, с кем работаю?! Орет, а сам — даже не представляет, как делается. Что за люди они, а? Откуда они к нам? Собрал председателей участковых комиссий: за каждый сверхплановый процент я заплачу по три тысячи долларов. Вы представляете? Не могут по-другому решать. А если еще мэра уберут…

Эбергард соглашался; напрасно приехал, Бородкина уже не слышит, забыла, она бормотала:

— ДК заминирован, членов комиссии выводим… Приезжает милиция… Я остаюсь с опечатанным мешком с бюллетенями… Девочек спрячу под лестницей — они помогут… Два часа — пока милиция со спаниелем всё не спеша так… И успеем, — и неожиданно: — Эбергард, позвонишь в ОВД? Ты же на улицу, я не могу своих посылать, пусть уж лучше у меня на глазах, позвонишь? Миша! — Заглянул милицейский лейтенант. — Проводи до таксофона… Знаешь, где остановка? Эбергард, спасибо, дорогой!

Кончался день, под снегом, аукцион выигран, выборы проведены, не трогает пока Гуляев, смирился, через месяц он выиграет суд, сегодня говорил с Эрной… Лейтенант довел до таксофона, сам набрал номер ОВД «Смородино» (Эбергард никогда не пользовался таксофонами, оказывается, оплата карточкой) и передал трубку, убедившись: есть ответ!

— Говорите.

— В ДК «Высотник» заложено взрывное устройство.

Следующий день — до обеда округ отсыпался; вице-премьер Ходырев накручивал мэра: выборы проведены нормально, только на Востоко-Юге префект самоустранился, пустил на самотек, надеялся на угрозы; на понедельничной планерке мэр поблагодарил «всех», но повторил: «Востоко-Югом я недоволен!»; во вторник правительство отменили, в среду монстр с тяжелыми предчувствиями (так надеялись все) отправился на возложение венков в ознаменование годовщины окончания Сталинградской битвы, но вернулся, как показалось, веселым. Мэр, поклявшийся весной «доработает до Нового года и — хорош!», заявил «окружившим его после возложения школьникам», что «еще не знает», останется ли, а высунувшийся из-за мэрского плеча лысый председатель гордумы самодовольно жмурился: «Это решит победившая партия!»; все замерли: что Путин?

Гуляев разговаривал с Эбергардом добро (за январь Эбергард внес на пару дней раньше срока, пожалуйста — увеличенный процент!), но как-то отстраненно, отрезанно (казалось от страха?), заезжал «поздравить» зомби Степанов, обрадованный, что Эбергард понял его вопрос: скоро подпишут контракт?

— Узнаю в общем отделе. Как там в законе? «В течение семи-десяти дней»? Пока юристы, замы завизируют… Сами понимаете: сейчас никому ни до чего. Пока не решится главное. — Еще они обсудили слухи, что монстра повышают, уходит в губернаторы или со своими миллиардами (уже точно на этот раз) вливается в империю Вексельберга; наступила и пошла страшная неделя, уволили начальника отдела кадров (отработал полгода), монстр кричал замам: «Вы — стадо баранов! Вы не видите, что волки вокруг! Слабых будут резать!»; приносимые на подпись документы префект швырял теперь на пол поближе к выходу и заставлял докладчиков подбирать: «Так вы запомните! А то всё, что я говорю, — люди не запоминают»; испуганным крался по коридорам даже Кристианыч, встретив возле туалетов Эбергарда, тихонько пояснил: мэру про выборы стуканул председатель гордумы, избиравшийся от Востоко-Юга.

— Он по состоянию на девятнадцать сорок проигрывал три процента. Испугался, что не успеем, — Кристианыч отчетливо произнес, — нивелировать.

Напряжение есть, — посерел, занавесил глаза, слился со стенами. — Ты когда планируешь завершать по аукциону?

— Как договаривались. Получат контракт на руки и…

— Еще не получили? — не отпуская Эбергарда, не добавляя ничего, обозначая, сгущая какую-то вину… стояли так долго, пока Кристианыч наконец-то не… — У префекта день рождения завтра. Было бы красиво завтра внести. Он бы оценил.

В общем отделе девушка Лена, что Эбергарду нравилась, посмотрела, краснея, в компьютере «Контракт на обеспечение бесплатного горячего питания в учреждения управления культуры…»:

— Так… Вот — Хассо согласовал, Шведов… Юристы, социалка, управление делами, Гревцева — всё согласовано. Вот — с пятницы в почте у префекта… Пока не отдал, ждем каждый день.