Марк Леви - Первый день Страница 8

Уолтер кашлянул.

— Четверть — это будет разумно, как вы полагаете? Кроме того, вам предоставят новый кабинет, у вас будет ассистентка на полный рабочий день, а если пожелаете, то и несколько сотрудников, которых освободят от текущей работы и передадут в ваше полное распоряжение.

— Только не это!

— Хорошо, сотрудников не надо… а как насчет ассистентки?

Я подлил гостю еще виски. Дождь усилился, и никто, достойный называться человеком, не выставил бы Уолтера за порог в такую погоду, а тем более в таком состоянии.

— Эх, пропал так пропал! Принесу вам одеяло, и ночуйте здесь, на диване.

— Я не хочу вас обременять…

— Но вы ведь уже это сделали.

— А что с Фондом?

— Когда конкурс?

— Через два месяца.

— А последний срок подачи заявок?

— Осталось три недели.

— Про ассистентку я подумаю. Но первое, что вам надо сделать, — это открыть дверь моего кабинета. Я потерял ключ.

— Не страшно, зато мой кабинет прямо с утра в вашем полном распоряжении.

— Уолтер, вы втягиваете меня в очень странную историю.

— Это не так. Фонд Уолша всегда давал премии за самые оригинальные проекты. Члены комитета выбирают те работы, которые, как бы это сказать… идут в авангарде.

Последняя фраза в устах Уолтера прозвучала как-то неодобрительно. Но его прижали к стенке, так что я не стал читать ему мораль. Мне следовало принять решение, и как можно скорее. Конечно, вероятность получить премию бесконечно мала, но я был готов на что угодно, лишь бы вернуться на плато Атакама. В таком случае что я теряю?

— Я согласен. Конечно, я рискую выставить себя на посмешище, поэтому у меня есть одно условие: вы пообещаете мне, если мы выиграем, посадить меня на самолет до Сантьяго в течение месяца после великого события.

— Я сам провожу вас в аэропорт, Эдриен, обещаю.

— Ладно, тогда считайте, что сделка состоялась!

Уолтер рывком поднялся с дивана, пошатнулся и рухнул обратно.

— Пожалуй, на сегодня вам хватит. Берите плед, под ним вы ночью не замерзнете. А я пойду спать.

Когда я поднимался наверх, Уолтер окликнул меня:

— Эдриен! Я хотел бы вас спросить: что вы имели в виду, когда сказали: «Пропал так пропал!»

— Вечер пропал, Уолтер, только и всего.

Париж

Кейра уснула в кровати своей сестры. Бутылка хорошего вина, большой поднос с едой, разговоры по душам весь вечер, старый черно-белый фильм по кабельному каналу и наконец последнее вчерашнее воспоминание — чечетка Джина Келли. Разбудил ее яркий дневной свет, и в висках застучало выпитое накануне вино — оно действительно было хорошим или им это только показалось?

— Мы вчера крепко выпили? — спросила Кейра, войдя на кухню.

— Да! — кивнула Жанна, поморщившись. — Я тебе сварила кофе.

Жанна села за стол и уставилась в зеркало на стене: в нем отражались они обе.

— Что ты на меня так смотришь? — спросила Кейра.

— Ничего.

— Ты рассматриваешь меня в зеркало, хотя я сижу напротив тебя. Ты считаешь, это ничего?

— Так ты будто опять на другом конце света. Я уже отвыкла, что ты можешь сидеть рядом. В этом доме повсюду твои фотографии, а одна лежит в ящике стола у меня на работе. Я каждый день на нее смотрю и здороваюсь с тобой. А когда приходится особенно трудно, подолгу с тобой разговариваю, пока до меня наконец не доходит, что это не беседа, а монолог. Почему ты мне никогда не звонишь? Если бы ты звонила, мне бы казалось, что ты не так уж далеко. Черт, ведь я же твоя сестра!

— Слушай, Жанна, я вынуждена тебя прервать. Одно из немногих преимуществ холостяцкой жизни состоит в том, что не приходится принимать участие в семейных сценах. Давай ты не будешь мне их устраивать! В долине Омо нет ни одной телефонной кабины, там не ловят мобильники, только иногда есть спутниковая связь, да и то она работает, когда ей вздумается. Всякий раз, как мне удавалось добраться до Джиммы, я тебе звонила.

— Раз в два месяца?! И какие задушевные разговоры мы вели! «У тебя все в порядке? Тебя хорошо слышно. Когда возвращаешься? — Не знаю, возможно, нескоро, раскопки идут полным ходом, а как ты? Как твой Жюль? — Моего Жюля вот уже три года зовут Жеромом, могла бы и запомнить!» С ним я уже рассталась, только не стала тебе говорить, да и зачем? Чтобы услышать еще два-три слова, а потом ты все равно повесила бы трубку?

— Да, Жанна, сестра у тебя дурно воспитанная мерзкая эгоистка, ведь так? Но в этом есть и твоя вина, ведь ты старшая, а она всегда брала с тебя пример.

— Ладно, проехали.

— Конечно, проехали. Я больше не стану участвовать в твоей игре.

— Какой игре?

— Кто сумеет быстрее вызвать у другого чувство вины. Я тут, напротив тебя, не на фото в ящике стола и не в зеркале, так что посмотри на меня и говори со мной.

Жанна поднялась было со стула, но Кейра схватила ее за руку и заставила снова сесть.

— Дура, мне же больно!

— Я палеоантрополог, я не работаю в музее, у меня многие годы не было времени познакомиться с каким-нибудь Пьером, или Антуаном, или Жеромом; у меня нет детей; на меня свалилась редкая удача — заниматься трудным делом, которое я очень люблю, испытывать страсть, в которой нет ничего порочного. Если у тебя жизнь не складывается, не надо бросать мне упреки в лицо, а если тебе правда меня не хватает, найди более приятный способ поставить меня об этом в известность.

— Мне тебя ужасно не хватает, Кейра, — чуть слышно сказала Жанна и вышла из кухни.

Кейра внимательно осмотрела свое отражение в зеркале.

— Я действительно дура, причем таких еще поискать, — пробормотала она.

За тонкой перегородкой, отделявшей кухню от ванной, Жанна, стоя с зубной щеткой в руке, ласково улыбнулась.

Днем Кейра, перейдя набережную Бранли, направилась к сестре в музей. И для начала решила доставить себе удовольствие — осмотреть постоянную экспозицию. Она любовалась одной маской, соображая, откуда ее сюда привезли, и вдруг чей-то голос прошептал ей в самое ухо:

— Это маска малинке. Ее доставили из Мали. Она не очень древняя, зато необычайно красивая.

Кейра вздрогнула от неожиданности и поняла, что это Айвори, тот самый ученый, с которым она познакомилась накануне.

— Боюсь, ваша сестра еще не вернулась с заседания. Я искал ее несколько минут назад, но мне сказали, что она освободится не раньше чем через час.

— Вам «сказали»? То есть вы не знаете этого сотрудника?

— Музей — это целая вселенная, где все отделы подчинены строгой иерархии и у всех свой круг обязанностей. Человек — странный зверь, ему необходимо жить в обществе, и его все время тянет поделить это общество на части. Возможно, в нас говорят пережитки стадного чувства. Создавать пространство для сообщества — хороший способ бороться со страхами. Но я, должно быть, утомил вас своей болтовней. Вы же, наверное, знаете все это не хуже меня, правда?

— А вы забавный тип, — нахально заявила Кейра.

— Весьма вероятно, — расхохотавшись, ответил Айвори. — А не обсудить ли нам все это в саду, за стаканом чего-нибудь прохладительного? Сегодня очень тепло, надо этим воспользоваться.

— И что вы собираетесь обсудить?

— Например, что такое забавный тип. Я бы хотел прояснить это с вашей помощью.

Айвори повел Кейру в кафе, расположенное во внутреннем дворике музея. Днем здесь почти все столики были свободны. Кейра выбрала тот, что стоял подальше от большой каменной головы моаи.

— Вы нашли на берегах Омо что-нибудь заслуживающее внимания? — вновь заговорил Айвори.

— Я нашла там десятилетнего мальчика, который потерял родителей. А что касается археологии, то находок оказалось не так много.

— А что касается ребенка, полагаю, эта находка представляется куда более существенной, нежели ископаемые человеческие останки. Как мне известно, некое скверное природное явление уничтожило результаты вашей работы и заставило покинуть место раскопок.

— Да, буря, и настолько сильная, что она перенесла меня прямо сюда.

— В тех краях такое случается нечасто. Никогда еще шамаль не направлялся к западу.

— Откуда вы все это знаете? Вряд ли газеты посвятили этой буре первую страницу.

— Нет, признаюсь, о ваших злоключениях мне поведала ваша сестра. А потом я просто добрался до своего компьютера и, набив пару слов на клавиатуре, зашел в Интернет, ведь по натуре я очень любопытен, иногда даже слишком.

— И что же мне еще вам рассказать, чтобы удовлетворить ваше любопытство?

— Что на самом деле вы искали в долине Омо?

— Месье Айвори, если бы я вам об этом рассказала, то, исходя из законов статистики, вы скорее подняли бы меня на смех, чем проявили интерес к моей работе.

— Мадемуазель Кейра, если бы я придавал значение законам статистики, то занимался бы математикой, а не антропологией. Так что рассказывайте.