Алексей Санаев - Золотая книга. Пурана № 19 Страница 8

А вот Золотого Храма царя Соломона так и не нашли. Да и как могли построить его туземцы, никогда не знавшие каменной кладки и жившие до прихода англичан в хижинах из банановых листьев? На острове Большой Андаман не было найдено даже святилищ, в которых аборигены могли бы поклоняться своим богам. А ведь за полтора века европейского присутствия здесь был изучен каждый клочок земли.

Каждый – кроме острова Сентинель. В 1867 году индийский торговый фрегат «Ниневия» налетел на рифы возле северной оконечности острова. До этого об острове почти ничего не было известно. Команда по счастливой случайности спаслась, подхваченная проходившим мимо бригом, и выжившие смогли рассказать о нападении на них обнажённых туземцев, вооружённых луками. Нападавшие издавали страшные звуки и атаковали без всяких предварительных переговоров. Прибывший вскоре к острову английский военный катер, однако, никаких туземцев не обнаружил, а высаживаться на остров англичане не решились.

Ещё через тридцать лет индусский каторжник бежал с плантации на острове Большой Андаман и, проплыв на лодчонке около тридцати километров, добрался до Сентинеля. Спустя несколько дней поисковой отряд обнаружил его тело на песчаном берегу острова: пронзенное стрелами, с перерезанным горлом. Никаких следов людей поблизости не было. После этого происшествия остров был забыт почти на столетие.

Попытки проникнуть на Сентинель вновь возобновились лишь в семидесятые годы прошлого века, когда индийские журналисты и антропологи получили добро администрации Андаманских островов на проведение исследований последнего уголка нетронутого цивилизацией мира. Почти двадцать лет сотрудники местной администрации, полицейские, учёные и даже съёмочные группы появлялись у берегов острова и бросали в воду кокосовые орехи в надежде установить дружеский контакт с населением. Местные жители, голые, но вооружённые луками и топорами, выбирали из воды подарки, но в пришельцев продолжали стрелять с завидной меткостью.

– В конце концов, – закончил Андрей, когда солнце перед нашими глазами уже ушло в тяжёлую полосу смога, висевшую над городом, – индийское правительство решило прекратить всякие попытки завязать общение с сентинельцами. Было выпущено постановление, строго запрещающее приближаться к острову, и Сентинель остаётся фактически законсервированным уголком каменного века. Правительство очень боялось, что жуткое цунами 2004 года могло смыть всех туземцев в море и уничтожить на острове всякую жизнь. Однако посланный на разведку вертолёт вернулся с утешительными новостями: при облёте острова он был осыпан градом отравленных стрел…

– Занятно, – откликнулся я. – Но какое всё это может иметь отношение к Золотой Книге?

– Никакого, – вздохнул Андрей. – Я лично здесь никакой связи пока не вижу, за исключением этого странного случая в посольстве. А профессор об Андаманских островах упоминал?

– Ни разу. Логичнее было бы предположить, что Книгу стоит искать где-то в монастырях Северной Индии, в горах Гиндукуша, где он обнаружил свою рукопись. При чём здесь Андаманские острова, где не то чтобы индуистской культуры, а даже письменности никакой не было? И уж тем более на острове Сентинель, где нога цивилизованного человека если и ступала, то только в последний раз…

– Да, непонятно… – задумчиво согласился Гурьев. – Обнажённые туземцы вряд ли расскажут нам что-то новое о Золотой Книге. А вот поведение типа из посольства крайне подозрительно. Выходит, что твой Гедвилас кому-то серьёзно перебежал дорогу во время своих индийских приключений, и боится он именно индусов. Если ты всё правильно понял, вариантов два: либо индийское правительство что-то подозревает и решило действовать через посольство, либо это частная инициатива кого-то из посольских дипломатов. При желании, конечно, можно позвонить в Москву, нашим с тобой мидовским друзьям, и выяснить имя этого твоего знакомца. Но что нам это даст? Ну скажем, зовут его Шри Викрам Симха Рао, и что с того?

Я покачал головой:

– Если за моим седоусым стоит правительство, мне бы в жизни не выдали визу. И уж тем более теперь не пустят на Андаманские острова.

– Да, пожалуй, ты прав, – подытожил Гурьев. – И это очень легко проверить. Я тебе советую, когда завтра ты увидишься с Гедвиласом, ни о чём ему не рассказывать. Возможно, всё станет ясно после его повествования – ведь он вынужден будет открыть тебе все карты и сказать, куда именно нужно ехать. И если ты обнаружишь, что речь действительно идёт об Андаманах, тогда мы довольно быстро выясним, кому наступил на ногу наш профессор. Для поездки иностранцев на острова сейчас нужно особое разрешение Министерства внутренних дел. Его можно получить на месте, в главном городе островов Порт-Блэр, но лучше сделать это здесь, в Дели: если тебе в нём откажут, значит, можно сразу же паковать вещи и делать ноги обратно в Москву. В конфликте с четырьмя львами[10] я тебе не помощник. Если же пропуск будет получен, значит, с профессором конфликтуют некие частные лица или организации. Что тоже, скажу я тебе, в этой стране не подарок.

Так мы и решили поступить тем вечером, а наутро произошла странная вещь. Даже, в общем-то, целая череда странных вещей. И самым необычайным было даже не то, что профессор Гедвилас так и не появился в условленном месте встречи: на территории знаменитого делийского комплекса Кутб-Минар, у Железной колонны царя Чандрагупты. Больше всего удивило то, что, когда я от скуки, прождав его на всё усиливающейся жаре больше часа, принялся изучать эту самую колонну, сиротливо стоящую за невысоким ограждением, и единственную шестистрочную надпись на санскрите, которой она была украшена ещё в V веке, мой взгляд неожиданно уловил у самого её основания небольшую, но очень свежую надпись, спешно вырезанную чем-то острым на тёмном матовом металле. И вряд ли её могли сделать в честь царя Чандрагупты в V веке, потому что нацарапана она была на чистом русском языке и гласила только одно:

«Возвращайтесь. Иначе смерть».

СТРАНИЦА 4

СТРИ-ПАРВА («О ЖЁНАХ»)

Гурьев застрял на какой-то встрече с индийскими металлургами и даже не стал слушать мой возбуждённый рассказ по телефону, предложив встретиться за ланчем («У меня будет всего полчаса, ты тут веселишься, а мне работать!») в европейском ресторане возле Красного форта. Чтобы добраться туда, я нанял мототакси – обычный мотоцикл, на котором пассажир сидит позади водителя: так гораздо быстрее можно передвигаться по улицам сумасшедшего столичного мегаполиса, напоминающего картины Брейгеля-старшего. Однако по пути мой шофёр подобрал ещё троих пассажиров, и все они устраивались верхом на наш довольно хилый с виду мопед у меня за спиной, так что в конце концов я уже стал сомневаться, сможем ли мы тронуться с места. Один из индусов, кроме того, держал над головой огромный рулон джутовой ткани, венчавший всю нашу конструкцию. Мы, конечно, доехали до места, но к концу поездки я был абсолютно измотан физическим дискомфортом, оглушительным шумом улиц, резкими запахами и собственными мыслями, которые бросали меня из одной крайности в другую. Ничего себе началось приключеньице!

– Да, плохи твои дела, – заметил Андрей Гурьев, снимая светло-бежевый пиджак и вешая его на спинку стула. Я выдал ему шокирующие новости ещё до того, как он уселся передо мной за стол. – Кто-то продолжает играть с нами в кошки-мышки. А быть может, – спокойно добавил он, изучая меню, – его уже и на свете нет, твоего профессора… С другой стороны, по-русски, кроме него, вряд ли кто-нибудь стал писать. Фотку сделал?

Я продемонстрировал ему фотографию надписи, которую мне удалось сделать мобильным телефоном.

– Да, свежая, – согласился мой друг. – Блестит! Этой надписи несколько дней, не больше. Странно, что кому-то удалось сделать её на памятнике, охраняемом дюжиной полицейских.

– Значит, её нацарапали ночью!

– Исключено. Разве что он перелез через ограду с колючей проволокой – но ради чего? С моей точки зрения, было бы несколько естественнее появиться у тебя в отеле, встретиться и объяснить всё по-человечески, да ещё и кофе попить.

Мы помолчали, глядя друг на друга. Вот именно так он смотрел на меня, когда я в тринадцать лет попросил его разыскать для меня телефон той симпатичной девчонки, которую я случайно встретил на автобусной остановке возле его дома. И взгляд его – и тогда, и сейчас – выражал только одну мысль: «Участвовать в этой авантюре ты меня никогда и ни за что не заставишь».

– Ну? – нетерпеливо спросил я.

– Ладно, – сказал Андрей Гурьев, вынимая из чехла свой мобильник. – Убедил.

Через час мы оба были одеты в деловые костюмы погребально-чёрного цвета и тёмно-синие галстуки, в руках Андрея красовался чёрный же лаковый портфель, подавляющий одним своим блеском всякое сопротивление собеседника. Мы находились в центральном департаменте полиции города Нью-Дели, где Андрей довольно быстро и чётко разложил всё по полочкам обалдевшим от его напора офицерам: