Алина Знаменская - Пленница дождя Страница 8

Саша поморщилась. Словами выходило все не так, как было на самом деле. Она не умела передать свое отчаянное состояние, свои чувства в тот момент, когда наконец увидела свою мать. Как что-то в душе воспротивилось это жалкое существо признать матерью, как бесприютная квартира поведала о том, что ее здесь не ждали. Не было никакого даже мизерного намека на то, что здесь ждали ее, Сашу. В своей квартире с бабушкой они то и дело устраивали ремонт, чистили окна. В такие мгновения Саша втайне надеялась, что это как-то связано с предстоящим приездом матери. Просто бабушка не хочет говорить, что тоже ждет ее. И Саша старалась вовсю. Мать явится, а у нее порядок. Мать может заглянуть в любой ящик, проверить, чем дочь занимается без нее. Заглянет, а там кругом все как надо. И в Сашином альбоме — мамины фотографии. Все аккуратно вставлены под пленку.

Здесь же, в запущенной, словно ничьей квартире Саша, ошарашенная встречей, держала в руках альбом (сунула соседка) и перебирала фотографии. Они были небрежно свалены между страницами — неподписанные, не разобранные по годам. Саша сначала даже с какой-то брезгливостью перебирала чужие снимки. А потом стала искать себя. Ведь должны же иметься у матери хотя бы младенческие Сашины фотографии. Вскоре поиски увенчались успехом. Она нашла знакомую фотографию, где Саша снята в детском саду на фоне аквариума с рыбками. На этом снимке у Саши упрямое и угрюмое выражение лица. Она не любила фотографироваться. Снимок Саша извлекла из-под кучи других, где снята мать с какими-то людьми. Эта деталь снова неприятно царапнула Сашу. Надо же! Мать небрежно свалила ее, Сашу, в кучу с другими, случайными людьми, ничем не выделила ее среди всех. И вероятно, так же редко смотрела этот снимок, как и все остальные.

Саша подняла глаза от альбома на женщину, лежащую сейчас на диване, и поняла, что больше всего хочет уйти отсюда.

Она захлопнула альбом и поднялась.

— Я приду завтра, — пообещала она соседке и поспешно сбежала вниз, во двор, где на лавочке ожидал ее бледный и унылый Илья.

В пересказе же этот эпизод выходил сухим, лишенным красок. Чужим. Но несмотря на это, Настя слушала подругу, открыв рот, готовая в любой момент заплакать или засмеяться. Саше стало неловко за то, что она такой сухарь в сравнении с Настей. Она перевела разговор на Настины занятия.

— О-о… Скукота! — Настя двинула пальцем ноги толстый том. Он заехал на брошюры. — Если только я не отвлекусь от этого, я сдохну, Сашка! Мы должны сегодня пойти куда-нибудь и оторваться!

— Погулять?

— Ну да, что-нибудь вроде этого. А то с ума можно сойти. Мы свободны, предки к порядку не призывают, никто нас не строит, домой можно вернуться во сколько хочешь, а я сижу и зубрю. Гружу свой нежный мозг литературой.

— Но твоя репетиторша…

— О! Не напоминай мне о ней! Это гюрза! Мымра в юбке! Она решила справить мое погребение под этими фолиантами! Но это ей не удастся! Иначе я скоро начну говорить стихами и думать на языке древних славян. Ну нет! Мы сегодня же идем в ночной клуб. Долой литературу! Доставай свои тряпки! — скомандовала Настя и вывалила на кровать все, что имелось в ее сумке.

Саша последовала ее примеру.

— Да… Негусто.

Настя вытянула из полученной массы несколько более-менее ярких тряпочек.

— Будем комбинировать.

Путем немыслимых комбинаций было сооружено два наряда для выхода «в свет». У дверей сверкающей огнями дискотеки Саша почувствовала себя не слишком уютно. Вышибала у входа оглядел их придирчиво и свысока. Но Настя не растерялась — подвинула верзилу своим изящным локотком и вошла внутрь с видом завсегдатая. Девчонки протиснулись сквозь узкий коридор, забитый курильщиками, в гремящий музыкой зал-клетку с зеркальными стенами. Здесь все двигалось, шевелилось. Казалось, что даже стены шевелятся, поскольку отражали собой движения, огни и все происходящее. У Насти глаза загорелись. Она потащила Сашу к барной стойке. С разбега прыгнула на высокий вертящийся стульчик.

— Два коктейля! — обронила она так, будто сроду только тем и занималась, что ходила по ночным клубам и пила коктейли. Саша пристроилась рядом.

Из-за грохота музыки сложно было разговаривать, и Настя начала что-то изображать знаками. Саше было весело разгадывать язык Настиных знаков и отвечать ей тоже знаками. Минут через десять они уже весело хохотали, заражая друг друга смехом.

— Сашка, смотри! Как тебе вон тот мальчик? Клевый, правда?

Саша покрутила головой и увидела, куда показывает Настя. За столиком сидел парень в очках. Типичный ботаник. Саша прыснула.

Настя толкнула ее в бок:

— Сейчас закадрим.

Не успела Саша отреагировать, подруга уже тянула ее к столику, стоящему в углу.

— У вас свободно?

Парень рассеянно окинул их взглядом, затем кивнул. Девчонки присели. На Сашу напала смешинка, она никак не могла взять себя в руки и начать «кадрить» ботаника. Зато Настя мгновенно вошла в роль — она строила глазки и плела небылицы. Минут через пять она заявила:

— Нам с подругой нужно поправить макияж.

Схватила Сашу за руку и потащила куда-то.

Они очутились в дамском туалете. Настя втолкнула Сашу в кабинку и зашла следом.

— Ну как? Прикольный мальчик?

— По-моему, это ты прикольная, — отмахнулась Саша. Порой она не совсем понимала подружку. По крайней мере ей необходимы были объяснения.

— Слушай! Что я придумала! Отпад! У тебя есть что-нибудь… Вот, косынка подойдет! — тараторила Настя, вытаскивая из подружкиной сумочки шейный платок.

— Зачем тебе косынка? Такая жара!

Настя отмахнулась. Она задрала майку и ловко заправила косынку в бюстгальтер.

— Ну как?

— Это зачем? — не поняла Саша.

— Проведем социологическое исследование. Я где-то читала, что мужчины, знакомясь с женщинами, в первую очередь обращают внимание на грудь.

— Вроде бы на ноги…

— Ноги-то под столом, — резонно заметила Настя. — Остается только грудь. Вот мы сейчас и проверим.

Парень за столом потягивал коктейль и уныло посматривал по сторонам.

— Вы нас заждались? — пропела Настя, усаживаясь и выпячивая грудь, на которой красовалась Сашина косынка.

Парень прошамкал под нос что-то невнятное. Саше стало жаль его. Скорее всего он ждет девушку. Она опаздывает, и он нервничает, а тут две ненормальные пристали. Но Настя не разделяла чувств подруги. Она стала нести что-то насчет прослушивания, на которое они недавно случайно попали, прошлась по музыкальным вкусам местного диджея и неожиданно перепрыгнула на тему аквариумных рыбок. На последней теме ботаник вдруг резко ожил, и Настя вновь толкнула Сашу в бок.

— Мы сейчас, — мило улыбнулась она парню.

Они оказались в той же кабинке.

— Теперь ты! — Настя вытащила косынку и протянула Саше.

— Это еще зачем?

— Заметит он или не заметит?

— Мне кажется, ему глубоко до лампочки, у кого какая грудь.

— Вот и увидим.

Вернулись. Настя щебетала, а Саша, как советовала подруга, щурила глаза и сверлила взглядом ботаника. Он застрял на теме аквариумных рыбок. Настя вращала глазами, пялясь то на Сашу, то на ее кофточку. Она будто бы собиралась приклеить взгляд ботаника к Сашиной груди. Эксперименту суждено было потерпеть крах — явилась девушка ботаника и утащила его танцевать.

— Какое разочарование! — пропела Настя, хотя вид ее говорил об обратном — ее завела атмосфера дискотеки, она чувствовала себя как рыба в воде. Саше тоже нравилась атмосфера всеобщей раскрепощенности. Они танцевали, знакомились с мальчиками. Настя представлялась то Снежаной, то Кристиной, потом рассказывала о своих проделках подружке, давясь от смеха. Вскоре из-за этой интриганки едва не завязалась драка. Девчонки, вовремя смекнув, что к чему, улизнули на улицу. А там… Пока они веселились в клубе, на улицы вышла ночь. Что это была за ночь! Ночь большого города, нужно отдать ей должное, совсем не похожа на ночь провинциального захолустья. Она принципиально другая. Ночь оглушила и ослепила двух взъерошенных воробьев, вывалившихся из какофонии дискотеки. Огни. Гирлянды огней, цветные витрины, фары машин, разноцветные глаза светофоров, мигание сигарет — все это свалилось на девчонок и заставило ошеломленно замолчать. Машины, как нарочно, со свистом проносились мимо, в неведомую даль — красивые, искристые, дорогие.

Саша и Настя молча стояли, пропуская через себя нарядную мишуру июльской ночи.

— Прокатиться бы… — вырвалось у Саши.

Настя плеснула на нее огнем глаз, молча перевела взгляд на поток машин, и ее осенило.

— Идем!

Не растекаясь в объяснениях, схватила Сашу за руку и потащила к самой кромке тротуара. Прежде чем Саша успела задать вопрос, Настя махнула рукой, делая знак летящим мимо машинам.

— С ума сошла! — ахнула Саша, но не успела развить свою мысль. Взвизгнув тормозами, возле них остановилась двенадцатая модель цвета «металлик». В салоне был один водитель — мужчина лет сорока: поперечные морщины на лбу, серебристые виски.