Дуги Бримсон - Дни дерби. Игры, которые мы любим ненавидеть Страница 8

С другой стороны, если кто-то из наших парней подарит гол «говнюкам» или сыграет ниже всякой критики, то, пусть даже это будет его единственной кошмарной игрой в сезоне, она останется в памяти навеки. И не только в памяти его собственных зрителей — в памяти тех, других тоже. Именно об этом пишет Дэвид из Ипсвича.

Я не знаю, как обстояли дела в 70-е или 80-е. Я не застал игроков вроде Мюрена,[80] Маринера,[81] Миллза[82] или Брезила.[83] И, уж конечно, я не видел финала «домашнего» чемпионата мира[84] — это было задолго до меня. Как и все дети, я смотрел футбол по телику вместе с отцом (не очень футбольным человеком) и пинал мяч в парке с приятелями. Мне потребовалось время, чтобы понять, что вокруг есть не только «Ливерпуль», «Эвертон», «Астон Вилла», «Арсенал» и «Шпоры». Но произошло это только тогда, когда я совершил небольшое путешествие, организованное моим учителем физкультуры, на «Портман Роуд»,[85] и там я родился заново. Вот уже шесть лет, как я болею за свой клуб.

Все эти годы у меня были любимые игроки, дарившие мне надежду в минуты отчаяния, но затем они сваливали, оставляя меня наедине с мыслями об очередном проваленном сезоне. Я не из тех, кто создает себе кумиров из игроков, в отличие от большинства людей, которые увлечены футболом. Слушая рассказы старших о славных днях клуба в прошлом, я с трудом могу представить, что когда-нибудь буду вспоминать наши нынешние «урожаи» с такой же теплотой. Надеюсь, мне и не придется делать этого. Ведь настанут лучшие времена!

Не поймите меня превратно, я действительно люблю свой клуб как ничто другое на этом свете и считаю дни до следующей домашней встречи, но должен признаться в том, от чего любой другой болельщик, если он пьет в этот момент кофе, в отвращении выплюнет его обратно в кружку. Дело в том, что мой самый любимый футболист выступает за «них», за убогих «вертолетиков»[86] из города Безнадеги. Мне тяжело сделать это признание, но каждый раз, когда я вижу его на поле, мне хочется вскочить с места. Это игрок, который может перевернуть ход матча простым движением бедра. То, как он играет в воздухе, контролирует мяч, его прическа — не имеют себе равных. Ни один человек на свете не доставлял мне такого удовольствия. На фоне всех остальных, играющих в свою среднюю силу, он возвышается громадой, являя вечный источник надежды.

У каждого из нас в жизни есть такие места и люди, воспоминание о которых вызывает теплую улыбку и прилив сил. Брайан Ганн,[87] я люблю тебя!

Этот человек вратарь «вертолетиков», доставил больше хлопот собственным, защитникам во время матчей с нами, чем все наши форварды вместе взятые. Его способность терять мяч из виду не раз наполняла счастьем сердца огромного множества людей, так что ему следовало бы дать звание почетного гражданина Саффолка за все его заслуги перед обществом. Он — настоящая звезда.

Но дело не только в том, что этот бог среди людей приберег свои самые великие ляпы к нашим дерби — они еще и сами по себе так хороши, что их регулярно прокручивают по телевизору. Учитывая, сколько программ сегодня строится вокруг спортивных приколов, я бы посоветовал ему вступить в актерский профсоюз «Эквити», чтобы получить явно причитающийся ему гонорар: сумма должна быть немаленькой. Я слышал, что Бидл[88] платит по 200 фунтов за одно выступление.

Все эти «крошки-вертолетики» попадают вниз со своих заоблачных высей, когда узнают о том, что так долго болели за человека, который их жестоко подставлял. Удивительно, что после такой верной службы клубу, идущему в никуда, тебя с куда большей теплотой будут вспоминать болелы команды, которую ты от души ненавидишь.

А теперь мне надо успеть забежать за угол, чтобы выведать у нашего девятого номера, какого черта он валял такого дурака в прошлую субботу.

Часть вторая

ДОМА И НА СТАДИОНЕ

Глава третья

ДЕЛА СЕМЕЙНЫЕ

Если вынести футбол за скобки, то самым важным в жизни людей — и совершенно правильно — является семья. Но ответьте честно, и пусть наш вопрос прозвучит банально: оказавшись перед выбором — провести субботний вечер с женой или пойти поболеть за ваших парней, что вы предпочтете?

У футбольного фаната любовь к клубу с неизбежностью рано или поздно вторгается в семейную идиллию, которая, хочется верить, поджидает его за порогом входной двери. И радость победы, и горе поражения очень скоро становятся достоянием жены, подруги, детей и пр. А в случае с дерби нервы напряжены уже за неделю до матча, и, если победа означает вселенское ликование, поражение ввергает в состояние, близкое к суицидальному. Совместная жизнь с футбольным фанатом может показаться адом, и наши жены это, скорее всего, подтвердят.

С другой стороны, когда отношения не ладятся, от женщины вполне можно ожидать жестокого удара ножом в самое больное место. Об этом повествует К. из Бирмингема.

Пару лет назад я наконец-то отделался от своей чертовой стервы. Мы прожили вместе более шести лет, и все это время было для меня сущим кошмаром. Она вообще не врубалась в то, что футбол означает для мужчины, но первое время я, как полный кретин, мирился с этим. Я даже два сезона не покупал абонемент, поскольку знал, что мне придется пропустить немало игр из-за необходимости ходить по магазинам и в гости к разным придуркам.

Единственное, что удерживало нас вместе так долго, — это мои сыновья: Крэйг, которому сейчас уже девять лет, и Даррен, которому семь с половиной. Как любой нормальный мужчина, я просил ее дать мне возможность играть с ними в футбол и брать их с собой на «Сент-Эндрюс»,[89] чтобы поболеть за «синих». Вот здесь-то и начались проблемы, поскольку эта стерва не хотела, чтобы я брал детей с собой, пока им не стукнет хотя бы лет пять. Она утверждала, будто они не готовы к подобным испытаниям, а я, как последний лох, делал то, что она хочет, только бы не осложнять себе жизнь. Сущим адом было стоять по субботам у витрины «Радио Ренталз»[90] или бежать в букмекерскую контору, чтобы узнать результаты.

Не поймите меня неправильно: когда мы познакомились, она казалась классной девчонкой. Но стоило нам пожениться, как она стала вертеть мной как хочет. Когда в конце концов нам пришлось расстаться, я и представить себе не мог, что отчебучит эта мстительная корова.

Поначалу она не возражала против моих свиданий с детьми, но я мог встречаться с ними только по воскресеньям, а значит не мог взять их с собой на футбол. Но по крайней мере у меня самого появилась возможность ходить туда, когда захочется, так что я худо-бедно мог это пережить. Спустя почти год у нее появился дружок, совершеннейшая тряпка. Он смотрит матчи по каналу «Скай», сам родом из Бромсгроува, носит майку «Ливерпуля», но на его игре бывает не чаще одного раза за сезон, и то — если повезет. В общем, полный ноль.

Я очень люблю своих детей, они — самое важное, что есть в моей жизни, и я готов убить любого, кто причинит им зло. Так что вы можете представить, какой ужас охватил меня, когда, приехав за ними, я увидел, что Даррен бежит ко мне в майке «Виллы». Я слетел с катушек и накричал на него так, что он расплакался и убежал обратно к мамочке. Я помчался следом и стал орать на эту корову, дескать, что за дерьмо происходит в ее доме.

Та ответила, что мой сын сам попросил купить ему майку «Виллы», после того как ее новый дружок на прошлой неделе сводил обоих ребят на «Вилла Парк» на игру с «Ливерпулем», а меня никто не спрашивает, важно только то, чего хочет сам Даррен. Я ушам своим не мог поверить. Он повел моих парней в эту дерьмовую яму? Голову ему оторвать мало! Да как он смел с ними так поступить? Я был готов убить его. Крэйг стоял рядом в майке «синих» и кричал матери, что она хорошо знала, как это меня заводит. Мой мальчик, я люблю тебя! Ее дружок, конечно, полный мудак, но она сама все подстроила, чтобы настроить сына против меня. Ниже пасть невозможно.

Мне пришлось уйти и сесть в машину, чтобы успокоиться. Я сказал ей, чтобы Даррен вышел, когда будет готов. Крэйг подошел и сел рядом, иначе ему досталось бы от мамаши за то, что он закричал на нее. Он сказал, что в тот день, когда он якобы поддерживал «Ливерпуль», под курткой у него была майка «Бирмингема», и как же эти слова поддержали меня! Не парень, а золото! Даррен вышел минут через двадцать. Говенную майку он снял, и я почувствовал раскаяние. Его глаза распухли от слез, бедный малыш. Но это была не его вина, он просто не знал, что делает. Я завел машину и повез их прямиком к «Сент-Эндрюсу». Мы сидели в машине и ели чипсы, а я пытался объяснить семилетнему пацану, насколько важно то место, куда мы едем, и как важно для меня его отца, чтобы он тоже полюбил его.