Ганс Носсак - Избранное Страница 8

Внизу, на улице, все еще парило, там было куда душнее, чем наверху и на лестнице. Мне хотелось обернуться и помахать сестре рукой. Но их окно смотрело во двор.

До гостиницы и впрямь оказалось недалеко. За второй поперечной улицей начиналась главная городская магистраль, переходившая в шоссе, а оттуда было всего каких-нибудь сотня-две шагов.

— В ее состоянии она неохотно остается одна, — сказал мой зять.

Я промолчал. Трудно было бы растолковать ему, что сестра моя не боялась одиночества. Нас так приучили дома.

— Еще месяц, по-моему, — продолжал он. — Все у нее нормально, говорит врач из больничной кассы. Я был с ней там два раза. Можете не беспокоиться насчет нее.

Потом он перевел разговор на другое. Поговорил о постоялом дворе, о грузовике, который отправится оттуда, и о женщинах: вообще. Как с ними бывает и как с ними надо обращаться. Он слегка выпендривался, видно, хотел научить меня уму-разуму, словно он один во всем этом разбирался. Но он не так уж хорошо разбирался: говорил то, что говорят обычно, а то как раз — и неправда. Но я не перечил.

— Может, у них найдется койка для тебя, — сказал он. — Обычно всегда одна или две комнатенки пустуют. Поговори с Нелли. — Он засмеялся.

У него были маленькие светлые усики. Вообще зять был недурен. В сущности, я не мог сказать о нем ничего плохого. Когда мы приблизились к постоялому двору, он немного сдвинул фуражку на затылок. Не исключено, что из-за жары, а не по другой какой причине.

Постоялый двор был пятый от начала шоссе по левой стороне. По правой вообще дома уже кончались, там построили спортплощадку, а дальше шли садовые участки. Дом был старый, двухэтажный, с остроконечной двускатной крышей. Не очень большой, покрашенный белой клеевой краской.

— Там наверху спит Нелли, — сказал мой зять.

Под скатом крыши по всему фасаду тянулась доска с надписью: «Привал для водителей грузовиков». Сбоку, чуть ниже, на шарнире была укреплена фара, по ночам она освещала вывеску. Но фару еще не зажгли, хотя уже совсем стемнело.

Дом находился в глубине, гораздо дальше той черты, на которой стояли другие дома. На площадке перед ним я увидел не то три, не то четыре грузовика с прицепами. Колеса грузовиков разворотили землю, кое-где в колеях еще не просохли лужи после грозы, которая пронеслась сегодня днем. Какой-то парень в комбинезоне с большим гаечным ключом в руках возился со своей машиной. Когда мы проходили мимо, зять приложил палец к козырьку фуражки, по парень, только мельком взглянув на нас, продолжал свою работу.

Внутри, в комнате для приезжих, было на редкость тихо. Откуда-то сзади доносились приглушенные звуки радио, но его никто не слушал. За столом сидели несколько человек и ели. Или, может, они просто молча курили. Как видно, мой зять знал почти всех. Он окликал их по именам, и они звали его по имени.

— Ну, Карл, как деда? — спросил он небритого человека, в волосах которого уже пробивалась седина, хотя он был не старый. Карл ел свиную ножку с кислой капустой. На большом пальце левой руки у него был свежий шрам, черный от машинного масла. Быстро взглянув на меня, он продолжал жевать.

— Мы выезжаем в пять, — сказал он с набитым ртом.

Очевидно, уже раньше обо всем было договорено.

Потом вперед вышла молодая женщина. Или девушка. Она была совсем другая, не такая, как моя сестра, это я сразу понял. Темнее — я имею в виду ее волосы и глаза. Волосы у нее были очень даже темные. Но различие, в сущности, заключалось не в этом. Прежде всего она была куда шустрее.

— Добрый вечер, детка, — сказал мой зять и потрепал ее по щеке.

Девушка не обратила на это внимания, она смотрела на меня. И я внимательно глядел на нее. У девушки были веснушки, не так уж много, на обоих крыльях носа. Я вспомнил, что должен передать ей привет от сестры. Но пока не стал. Мне казалось, что лучше обождать.

— Он, стало быть, поедет завтра с Карлом до Унтерхаузена, — сказал ей мой зять. — Оттуда он за час доберется пешком до дома. А теперь принеси-ка нам две кружки пива. Жара адская.

Мой зять сел рядом с Карлом. Я запихнул рюкзак под скамейку и тоже сел с ними. Нелли пошла в конец комнаты, где, наверно, была стойка. Ходила она тоже совсем по-другому, не так, как моя сестра. Может быть, впрочем, различие заключалось в том, что она была на высоких каблуках.

— Пусть ночует в кузове, — сказал с набитым ртом Карл, — у меня там тридцать мешков кофе. На них можно здорово выспаться.

— Что делает Ханнес? — спросил кто-то из присутствующих.

Я не сразу понял, к кому он обращается: ко мне или к моему зятю. Хотя я был весь внимание. Очень странно, что они знакомы с братом матери.

— А что ему, собственно, делать? — ответил зять вместо меня.

— И этот тоже станет таможенником? — спросил тот же человек, показав на меня большим пальцем.

Все в комнате засмеялись, но негромко и беззлобно.

— Твое здоровье, Нелли, — сказал мой зять, когда девушка принесла пиво. Отхлебнув из кружки, он провел по мокрым усам тыльной стороной руки. — Иди сюда. Присядь к нам на минуточку. — Он обхватил ее за бедра и притянул к себе.

Я слегка отодвинулся, чтобы освободить для девушки место. И собирался было отпихнуть подальше рюкзак, потому что она зацепилась за него ногой. По Нелли сказала:

— Отстань.

— Контрабанда? — спросил все тот же человек, который сидел напротив.

— Он сделал покупки в городе, — объяснил мой зять. По-видимому, разговор этот был ему неприятен. — Они живут там, у себя, как на Луне.

— Луна — это здорово, — засмеялся кто-то.

И все за столом рассмеялись.

— Мы даже не предполагали, что в тех местах — Луна. Ты и правда с Луны свалился? — спросил он.

И Нелли тоже взглянула на меня. Чтобы узнать, не с Луны ли я свалился. И я посмотрел на нее. Потом мой взгляд упал на руку зятя, которая лежала на бедре девушки. Казалось, рука была вовсе не его, какой-то посторонний предмет. Но сверху кисть была влажная от пива, которое он стирал с усов. Я заметил также, что, допив кружку, зять притянул Нелли еще ближе. Тут я опять поднял глаза.

— Ты ужинал? — спросила Нелли.

Я кивнул.

— Он ужинал на Луне, — сказал тот же парень, которому так понравилась острота насчет Луны. — На Луне едят свиные ножки?

— Хватит, кончай, — сказала Нелли и высвободилась из рук зятя.

Зять положил деньги за пиво на стол и поднялся.

— Ну вот, Нелли, спрячь его у себя под крылышком до завтра, не то он у нас пропадет. Я все улажу, Карл.

— Ладно, ладно, — сказал Карл.

— Как дела дома? — спросила Нелли.

— Как положено в положении…

Не знаю, хотел ли он сострить. Во всяком случае, пытался засмеяться. Я заметил, что Нелли не смеется, и это доставило мне огромное удовольствие. Потом я проводил своего зятя. Мы прошли между кузовами грузовиков и очутились на шоссе. Не обменявшись ни словом. Мой зять не знал толком, что ему еще сказать. Он был немного смущен. Мы постояли некоторое время и, повернувшись, взглянули на гостиницу. За это время совсем стемнело, и включили фару, освещавшую вывеску. Мой зять вздохнул.

— Завтра опять будет гроза. Полоса гроз еще не кончилась. Ничего хорошего не жди, — сказал он, протягивая мне руку. — А эти ребята неплохие. Не подумай дурного. Кланяйся всем дома. Недели через три я опять загляну к вам. Заранее не знаю, когда меня пошлют. Об этом сообщают только накануне. Может, все уже позади будет… Я говорю о ребенке. Ну, бывай…

Он говорил только для того, чтобы не молчать. Я поблагодарил, и он ушел. Я стоял на улице до тех пор, пока его шаги не смолкли вдалеке, тогда я отправился назад. На подножке одного грузовика сидели два человека. Я видел это по огонькам их сигарет. Чтобы не мешать, я держался поближе к забору, за которым был соседний двор. И еще потому, что мне надо было справить нужду.

А когда я подошел к дверям, от дома на меня с бешеным лаем бросилась большая собака. Чуть ли не ньюфаундленд. От страха я отпрянул назад, но потом увидел, что собака на цепи, цепь тянулась от конуры.

— Фрейя, куш! — крикнула Нелли, стоя на ступеньке крыльца.

Свет фары освещал ее сверху, особенно рукава кофточки, выглядывавшие из-под фартука. Рукава фонариком около предплечья были стянуты красной ленточкой. И в волосах у Нелли тоже сверкал красный бантик. С левой стороны. Она казалась очень чистенькой, это мне сразу бросилось в глаза.

— Он ушел?

— Да.

— Так-то оно лучше.

Я вопросительно взглянул на нее. Ростом она была не больше моей сестры, но сейчас она стояла на крыльце. Нелли заметила, что я не понял смысла ее последней фразы.

— Часто ему не следует здесь появляться, это может повредить ему, пояснила она.

Мы молчали. Я подумал, не надо ли мне чего-нибудь предпринять. Теперь я мог бы передать привет от сестры. Но мне было приятней стоять просто так, ничего не делая. Я бы с удовольствием стоял с ней долго. Я помнил, что говорил мой зять по дороге сюда, но мне это казалось глупой болтовней.