Питер Хёг - Дети смотрителей слонов Страница 8

Бодиль встаёт.

— Они не выезжали из страны, — говорит она.

— Что, полиция следит за всеми священниками Дании? — спрашивает Тильте.

— Она следила за вашими родителями.

В машине они с нами очень милы.

Да, конечно, Бодиль рискует схлопотать инфаркт, когда в ответ на вопрос, а почему же Ханс так долго ставит свой велосипед, Тильте отвечает, что история про велосипед — это чистая ложь, а на самом деле мы понятия не имеем, где находится Ханс. Тут Бодиль пытается позвонить Хансу, но тот не отвечает. Потом она звонит куда-то ещё и сообщает собеседнику, что мы с ней в машине, но что Ханс куда-то пропал, и голос в трубке звучит успокаивающе, а потом мы стираем компрометирующие фотографии в мобильнике, и все с облегчением вздыхают.

Обстановка в салоне мирная. Они разрешили мне взять Баскера на колени: он ведь скорее человек, чем собака, так что категорически отказывается сидеть за сеткой для собак. К тому же они останавливаются на заправке, покупают нам по сэндвичу, и ещё всякие конфеты, и всё вполне терпимо, пока мы не добираемся до места.

Приезжаем мы на аэродром у местечка Туне в окрестностях городка Роскиле. Отсюда летом каждый день отправляется несколько рейсов к нам на остров.

Чаще всего на Финё добираются паромом из Грено, он сперва заходит на остров Анхольт, где высаживает нескольких заблудших пассажиров, которые и представить себе не могут, что бы их ожидало, останься они на борту. Затем паром устремляется к Финё, и в последний час плавания все пассажиры могут почувствовать, что Каттегат остаётся позади и приближается Северная Атлантика, так что люди, имеющие склонность к морской болезни и избыток денег, предпочитают добираться на остров самолётом.

Аэропорт Финё устроен на лесной вырубке и представляет собой сарайчик с большими окнами и полосу асфальта длиной 750 метров, которую в нелётное время отдают в распоряжение молодёжного клуба. Среди всего прочего у нас есть рампа для катания на роликах и скейтборде, устроенная таким образом, что её можно откатить в сторону, когда нужно освободить полосу для полётов. А самолёты, которые летают на Финё, — это маленькие одномоторные «сессны», они могут приземляться на короткой посадочной полосе.

Но ждёт нас вовсе не такой самолёт, ждёт нас военный самолёт «Гольфстрим», в камуфляжной раскраске, с двумя двигателями и двумя лётчиками, и единственным возможным поводом для появления такого самолёта на Финё может быть визит кого-нибудь из членов королевской семьи.

Выйдя из машины, мы оглядываем самолёт. Бодиль, очевидно, чувствует наше вежливое недоумение.

— В муниципалитете Грено, — говорит она, — мы очень внимательно относимся к детям и молодым людям, оказавшимся в трудной ситуации.

— Да, конечно, — соглашаюсь я. — Но не настолько же.

На лице Бодиль появляется несколько усталое выражение. Именно в этот момент Тильте просит Бодиль воспользоваться её телефоном.

«Я хочу попробовать позвонить брату, — объясняет она, — у меня телефон разрядился, можно позвонить по вашему?» Бодиль протягивает ей телефон, и только я вижу, что Тильте открывает список вызовов и, мгновенно обследовав его, заносит что-то из увиденного в свою феноменальную память, а затем набирает номер, но, конечно же, никто не отвечает, после чего Бодиль получает назад свой телефон, и мы идём к самолёту.

Чтобы выйти на лётное поле, надо пройти через зал ожидания, в нём никого нет, на большой доске объявлений висят плакаты. Увидев один из них, я останавливаюсь.

Это реклама концертов в связи с каким-то, вне всякого сомнения, чрезвычайно важным событием, смысл которого от моего внимания ускользает, потому что при виде фотографии над текстом у меня перехватывает дыхание. С плаката улыбается Конни.

Тильте кладёт руку мне на плечо, и я снова возвращаюсь на землю.

Самолёт взлетает, и Тильте наклоняется ко мне.

— Нам знаком человек по имени Винглад?

Я качаю головой.

— Это ему звонила Бодиль, — шепчет она, — я запомнила номер из её телефона.

Потом она быстро сжимает мою руку, и мне кажется, мы с вами уже достаточно хорошо знакомы, чтобы быть совершенно искренним и объяснить, почему она это делает. Всё потому, что моя любимая покинула меня.

Вы, конечно, можете сказать: и что тут такого особенного. третью часть людей на земном шаре кто-то покидает. Третья часть тоскует по тому, кто их покинул, вторая треть мечтает о тех, кого они ещё не встретили, а у последней трети есть кто-то, кого они нисколько не ценят, пока те их не покинут, и они внезапно не окажутся в первой группе.

Но не совсем так обстоят дела с Конни и со мной. В каком-то смысле Конни не покидала меня. Её у меня украли. Украла слава.

Два года назад на Финё начались съёмки семейного фильма, и так как девочка, которая должна была играть роль милой и бойкой сестрёнки, заболела, на эту роль взяли Конни, у которой это так хорошо получилось, что ей предложили ещё одну роль, а потом ещё три других, и за два года она снялась в семи фильмах.

Я знаю, что именно у Конни хорошо получается. Она может по команде концентрировать своё обаяние и энергию.

Все люди способны концентрировать свою энергию. При этом большинство людей не осознают этого, чувство это возникает внезапно, в минуту восторга или запальчивости или когда неожиданно понимаешь, что вратарь теряет равновесие, переместив вес не на ту ногу, так что если ты вложишь всю душу в удар с длинной дистанции, он его не парирует. Но обычные люди не умеют пользоваться этим, когда захотят. А Конни — умеет, и эту способность она и использует в кино. В первых шести фильмах она играла маленькую девочку с хвостиками и с проблесками вандализма во взгляде. В последнем фильме она играла молодую девушку. У которой был друг. Звали его Антон. В фильме. И она произносила его имя так, как обычно произносила моё. Невозможно объяснить, как именно. Но это звучало совершенно иначе, чем любое другое произносимое ею имя. Я всегда сохранял её звуковые сообщения в телефоне и прослушивал их снова и снова, только для того, чтобы услышать, как она произносит моё имя.

До того самого фильма. Когда я посмотрел его и услышал, как она научилась управлять своим голосом, произнося имена, я понял, что потерял её. И перестал прослушивать старые сообщения.

После съёмок второго фильма мать Конни решила, что им следует переехать в Копенгаген. Мы с Конни даже не успели понять, что случилось. К первому фильму мы отнеслись как к новым впечатлениям, потом был второй фильм, а потом она исчезла, и вот уже прошло полтора года.

С тех пор я виделся с ней лишь раз. Однажды я вышел из школы и увидел, что она ждёт меня. Мы пошли к морю, нашим обычным маршрутом. Между берегом и акваторией порта сооружён длинный мол, там нет сильного ветра и хорошо виден весь город. Она изменилась. У неё была сумка, которую можно увидеть только в рекламе, и серьги, которых и в рекламе не увидишь. Мы шли рядом, но казалось, что нас разделяет вся акватория порта, через которую невозможно перебросить мост. Я чувствовал, что ей пора уезжать, мне казалось, что я сейчас умру. Когда мы прощались, она вцепилась в мою рубашку обеими руками. «Питер, — сказала она. — Я не могу этого не делать».

И она уехала. С тех пор я её больше не видел. Только в кино, на экране. Да и с этим теперь покончено. После того фильма с Антоном.

Тильте это знает. Она понимает, что происходит в душе человека, когда он видит на плакате свою потерянную возлюбленную. Вот почему Тильте сжимает мою руку. А самолёт уже высоко.

Я хочу объяснить, где на самом деле находится остров Финё. Финё находится посреди Моря Возможностей.

Если собрать все песни, которые написаны о Финё, и отвезти их в контейнер для вторсырья — что, как мне кажется, будет совершенно правильно, — понадобится грузовик. С прицепом. Какая-то часть этих песен включена в песенник для высших народных школ, и разделить эти сочинения можно на две группы.

В первую группу входят песни, в которых Финё изображается как жемчужина среди бурного моря, атакам которого остров мужественно противостоит.

Авторы второй группы придерживаются совершенно противоположной точки зрения, для них Финё — это младенец, который лежит на руках матери и посасывает большой палец ноги, а мать его — это море.

Слушая эти песни, нельзя не задаваться вопросом, а не принимают ли авторы патриотических песен наркотики. перед тем как приступить к сочинению? Ведь половина населения Финё промышляет ловлей норвежского омара и рыбы-тюрбо для туристов, или занимается капитальным ремонтом их судов на верфи, или же водит экскурсии к лежбищу тюленей на Грохочущие острова, или продаёт крем от загара, пляжные причиндалы и кофе-латте по 40 крон за чашку на террасе ресторана «Свумппуклен» неподалёку от порта. А остальная часть населения Финё живёт тем, что приводит в порядок волосы и зубы и меняет памперсы и катетеры той половине, которая обслуживает туристов.