Алессандро Барикко - Трижды на заре Страница 8

Кто-нибудь подберет их и отнесет домой, подумал.

ТРИ

Мальчонка растянулся на кровати поверх покрывала, даже не сняв башмаков; он давно уже так лежал, ворочаясь с боку на бок, периодически проваливаясь в беспокойный сон. Женщина сидела на стуле в углу и пристально смотрела на него, пытаясь отогнать навязчивое ощущение, что они поступают неправильно. Она даже не сняла куртку, потому что в этом убогом отеле и отопление работало отвратительно. Убогим был и загаженный палас, и головоломки в рамках, развешенные по стенам. Только ее начальники, эта куча кретинов, могли подумать, будто это хорошее решение: отвезти сюда тринадцатилетнего мальчика, после всего, что случилось сегодня вечером. Типичный полицейский кретинизм. Только потому, что не удалось отыскать ни одного родственника, к которому можно было бы его отправить. Обнаружился какой-то дядя, но он не имел ни малейшего намерения трогаться с того места, где находился сейчас, с некой верфи на севере, в чертовой дыре. И теперь ей придется возиться с мальчишкой, нянчиться с ним всю ночь в этой паршивой гостинице: утром что-нибудь да решится. Но мальчонка ворочался на постели, и женщине казалась нестерпимой запущенная, унылая обстановка. Ни один мальчишка на свете не заслуживал того, чтобы очутиться в подобном дерьме. Она встала и подошла к кровати. Холодно, произнесла, забирайся под одеяло. Мальчик отрицательно помотал головой. Даже глаз не открыл. До этого они немного поговорили, ей даже удалось его рассмешить. Представь себе, что я твоя бабушка, сказала она тогда. Ты не такая старая, сказал он. Я хорошо сохранилась, сказала женщина: ей было пятьдесят шесть лет, и она сполна ощущала свой возраст. Потом попыталась уложить его спать и теперь сидела здесь в полной уверенности, что все неправильно.

Пошла в ванную, поплескала водой в лицо, чтобы прогнать сон. И там ей пришла в голову дурацкая мысль, которая тем не менее разом привела ее в лучшее расположение духа. Повертела эту мысль так и сяк в голове, поняла, что она дает течь во всех местах, но то-то и было славно, что была она такой сумасшедшей, такой нечеткой. Снова уселась на стул, не переставая ее обдумывать, и, поскольку мальчишка продолжал вертеться на постели, сказала наконец вполголоса: пошло все в жопу; встала, взяла свою огромную сумку и включила в комнате свет. Мальчишка открыл глаза, повернулся к ней. Поехали отсюда, сказала женщина. Собирайся, поехали отсюда. Мальчонка свесил ноги с постели и огляделся. Куда? — спросил. В место получше, сказала женщина.

Они вышли из гостиницы и сели в старую «хонду», припаркованную позади здания. На ней не было полицейских знаков, да и выглядела машина неважно. «Хонду» давно списали с баланса комиссариата, и только эта сотрудница пользовалась ею. Была к ней сильно привязана. Загрузила сумки в багажник, помогла мальчишке забраться в салон и села за руль. Приляг, постарайся заснуть, сказала мальчишке. Потом медленно выехала с парковки, отмечая, нет ли поблизости полицейских машин. Немного расслабилась, лишь когда они выехали на автостраду, ведущую из города. Мальчишка не задавал вопросов, его, похоже, больше интересовал радиоприемник, вделанный в приборную доску, нежели эта ночная поездка. Они выехали за город, и нечего стало разглядывать сквозь окошки: все поглотила тьма. Женщина молча вела машину, а мальчонка скорчился на сиденье и закрыл глаза. Спи, сказала женщина.

Она вела машину в добрый час, стараясь сосредоточиться на дороге, поскольку водить она никогда не любила и боялась ненароком заснуть. Движения почти не было, в такую глухую ночную пору лишь изредка попадался какой-нибудь бессонный автофургон. Но женщине все равно приходилось трудно: ей такое было в новинку и действовала на нервы темнота. Так что она обрадовалась, увидев, как мальчонка приподнялся, огляделся вокруг и потянулся спросонья, как любой ребенок; так, будто с ним и не случалось того, что случилось. Женщине показалось, что дело идет на поправку.

Доброе утро, сударик мой, сказала она.

Где мы?

Почти приехали. Хочешь воды?

Нет.

Там, под сиденьем, есть какие-то баночки.

Нет, мне и так хорошо.

Ты помнишь, кто я такая, правда?

Да.

Детектив Пирсон.

Да.

Ты не должен ни о чем беспокоиться, я обо всем позабочусь. Ты мне веришь?

Где моя куртка?

Все вещи в сумке. Я их забрала.

Почему мы не остались в том месте?

То был жуткий отель. Не очень удачное решение — оставаться там.

Я хочу вернуться домой.

Малколм… Тебя зовут Малколм, так ведь?

Да.

Вернуться домой — тоже не очень удачное решение, Малколм, можешь поверить мне.

Я хочу посмотреть на мой дом.

Посмотришь. Но не сегодня ночью.

Почему?

Не обязательно говорить об этом сейчас.

Почему?

Можно поговорить о другом.

Например?

О футболе, об автомобилях. Или спрашивай у меня что хочешь.

Кто ты?

Я детектив, ты это знаешь.

Женщина-детектив?

Видишь ли, это не запрещено.

Да, но… как тебе такое пришло в голову?

Ах это… В какой-то момент я поменяла все, и мне пришла в голову такая мысль. Я хотела все начать с начала. Я тогда жила с полицейским. Объявили экзамен, и я его сдала.

Экзамен трудный?

Препакостный.

По стрельбе тоже?

Тоже.

Ты потом стреляла когда-нибудь?

Вначале. Но я не из тех, кому это доставляет удовольствие. Мне больше нравилось другое.

Например?

Понимать. Мне нравилось понимать. И еще мне нравились преступники. Сумасшедшие. Мне нравилось их понимать. В какой-то момент я начала учиться. Это единственное, что я почти довела до конца в своей жизни. В полиции меня использовали для этого.

Для чего — этого?

Когда нужно было понять, что происходит в голове у преступников или сумасшедших. Я не стреляла больше, и довольно долго меня использовали для других дел, где пистолеты без надобности. Я была из тех полицейских, которых посылают на карниз поговорить с человеком, готовым броситься вниз; понимаешь, о чем я?

Да.

Меня звали читать письма от маньяков.

Классно.

Я тогда умела это делать.

Почему ты все время говоришь — тогда?

Я так говорю?

Тогда я делала то, тогда я делала это… Ты что, больше не полицейский?

Полицейский-то полицейский, но уже давно не делаю ничего хорошего.

Кто тебе это сказал?

Я, это я говорю.

Почему?

Извини, погоди минутку… 3471, детектив Пирсон… Да, мальчик со мной… Знаю… Прекрасно знаю… То была не очень удачная мысль… Да знаю я, какой был приказ, только то была не очень удачная мысль. Тебе кажется, что хорошо держать ребенка всю ночь в том поганом отеле после всего, что с ним случилось? Можешь ты назвать это удачной мыслью? Знаю… Сказать, куда ты можешь засунуть свой протокол?.. Делайте что хотите, мне наплевать… Он здесь, со мной, говорю тебе… Нет, этого я тебе не скажу, но место для него подходящее… Подавай какие хочешь рапорты, я потом сама подам… Какое похищение, что за чушь ты несешь, я просто везу его… Нет, назад я не вернусь, и закончим на этом… Делай что хочешь… Мне наплевать… Иди в задницу, Стонер, конец связи.

Извини, сударик мой.

Ничего.

За словечки.

Ничего.

Они ничего не могут мне сделать.

Правда?

Еще четыре дня, и конец. Возвращаю удостоверение и ухожу на пенсию. Они ничего не могут сделать мне. Вероятно, ты — мое последнее задание, я хочу его выполнить хорошо, как я это понимаю.

Полицейские тоже уходят на пенсию?

Если их не замочат раньше.

Замочат?

Убьют.

А.

Вот что мы сделаем: нажми-ка на клавишу, крайнюю слева, и выключи рацию. Чтобы нас больше не прерывали.

На эту?

Да. Молодец.

У тебя и сирена есть?

Да, но она сломалась. Есть синяя мигалка, если хочешь.

Синий огонек, который вертится на крыше?

Да. Он, наверное, где-то под сиденьем. Вместе с банками.

Вот бы посмотреть.

Давай доставай.

Этот?

Опусти окошко и поставь его на крышу.

Он не свалится?

Надеюсь, нет. Там, кажется, магнит. Но я давненько им не пользовалась.

Поставил.

Подними окошко, холод собачий. О’кей, включаем. Voilá[1]. Классно, да?

Настоящая полицейская мигалка.

Тебе нравится?

Сам не знаю.

Что-то не так?

Столько синих огней мигало, там, перед домом.

Если что-то не так, давай уберем.

Сам не знаю.

Тебе он не нравится, сударик мой, давай уберем.

Там был огонь, яркий-яркий, а потом замигали огоньки.