Эмилиян Станев - Будни и праздники Страница 8

Он снова прислушивается к звукам за стеной. Железное острие уже глубоко вошло в скалу. Мягко и глухо звучит молот. Слух пока его не подводит, а рука устала. Опухшие, отвердевшие от работы и старости суставы плохо его слушаются. Спина болит. Молот бьет неточно и кажется очень тяжелым.

_ Постарел я, — шепчет Симеон.

«Постарел, постарел», — словно повторяет камень.

Старик улыбается кроткой, беспомощной улыбкой, взгляд его теряет остроту.

Вдруг он перестает стучать и в тревоге выпрямляется.

За каменной стеной непривычно тихо. Миг, два… Что-то угрожающе зашипело. Он понял и кинулся к нависшим скалам. Поздно. Раздался взрыв. Грохот разодрал небо и обсыпал его осколками камня. Прежде чем он добрался до заслона, камень глухо стукнулся ему в спину. Каменотес упал ничком, раскинув руки.

Боль была такой сильной, что Симеон не мог даже крикнуть. Он приник к земле, вытаращил глаза и тяжело задышал. Ему казалось, что он умирает. Перед самым своим лицом он видел лишь осколки камней, которыми была полна его яма и на которых он лежал. Он услышал, как Цвятко вернулся и, зачем-то кашлянув, принялся стучать молотом по камню. Спина у Симеона онемела, а при каждой попытке подняться его пронзала боль. От боли и бессилия он беззвучно заплакал.

Когда боль немного отпустила, старик встал и пощупал спину. Место, куда ударил камень, быстро отекало. Он кряхтел, бормоча себе под нос:

— Убить меня хочет, разбойник. Покалечил, разрази его гром.

Старик доковылял до своего отверстия. Из-за каменной стены раздавались удары молота. Симеон попытался работать, но дело не шло. При каждом движении он испытывал сильную боль, вся спина горела. Он решил спуститься в город и заявить в полицию. Да, но свидетели? Поняв, что управы на Цвятко ему не найти, Симеон тяжело и шумно вздохнул.

Послышался грохот камней. Цвятко, злодей, убийца, выламывал плиты. Все кончено. Старик прислушался. За стеной кто-то кряхтел.

«Слишком большой камень, не может сдвинуть», — подумал Симеон. Но вдруг кряхтенье стало громче и зазвучало как стон.

Старик перестал стучать.

Стоны за стеной раздавались все громче и чаще. Человек шумно дышал, матерился, задыхался. «Господи!» — услышал старик.

Он побежал к стене и заглянул за нее.

Рыжий белотелый здоровяк стоял среди камней и, вскинув выше, головы мускулистые руки, подпирал широкую выдававшуюся вперед плиту, над которой нависал, точно клюв, громадный каменный выступ. Рябое лицо его налилось кровью. Тело дрожало, со лба капал пот. Стоило плите упасть, как рухнул бы и нависший над ней каменный выступ, который раздавил бы его на месте.

Какая-то сила толкнула старика к нему. Но не успел он сделать шаг, боль снова ожгла его спину и отбросила назад. Он обернулся, схватил свой инструмент, засуетился и длинными тяжелыми прыжками, точно остерегаясь чего-то, побежал к спуску.

Вслед ему понесся отчаянный крик:

— Спасите! Братец, дедушка Симеон!

Крик стегнул его, как удар кнута, и на миг оглушил. Старик остановился, обернулся и побежал назад.

Он подбежал вовремя. Своим ломом подпер плиту, и Цвятко отскочил в сторону. Потом отступил и выдернул лом. Плита упала, а за ней с грохотом обрушился и нависший выступ, разбив плиту вдребезги…

Каменотесы сели на камни. Цвятко тяжело дышал. Лицо его побледнело, по телу пробегали спазмы страха. Вдруг он поднял голову и взглянул на старика. Глаза его смотрели тепло. Сквозь обычную жесткость светилось страдание.

— Прости меня, — сказал он тихо.

Симеон смотрел на город, где горизонт был закрыт серым пыльным зданием. Завод изрыгал кудрявые клубы черного дыма, которые рассеивались по всему небу.

Рыжий тоже посмотрел туда.

Они молчали и даже не пожали друг другу руку. Потом молча разошлись.

Между ними осталась желтоватая каменная стена, которая их разделяла.

Сочельник

_ Пойдемте. — Мальчик встал, подобрал полы своего длинного пальто и поплелся за Ставри.

Они пересекли площадь и пошли вверх по крутой улочке, конец которой, взбегая на холм, терялся в темном, далеком небе. Они шли вдоль проволочных оград, мимо редких спящих домов. Тумана здесь не было, снег искрился, белый и чистый. Сверху расстилалось небо с крупными сверкающими звездами.

Мальчик двигался за Ставри как тень. Иногда он останавливался и тревожно оглядывал улицу, словно думал убежать, но широкая спина добродушного великана успокаивала его. Он спешил догнать его, и тогда его тонкие ноги путались в черных полах пальто.