Александр Андрианов - Четвертая власть Страница 8

— Это мы привыкли, Леночка, а люди — нет. Для них это каждый раз страшно. И мы этот страх должны ухватить, понимаешь? А у тебя ничего этого нет. Ты осветила событие, как в криминальной хронике освещают обычную бытовуху. Ну нельзя же так!

— Ладно. В другой раз буду внимательнее, — ответила смущенная корреспондентка.

— Теперь что касается грядущих съемок, — продолжал между тем Соловьев. — Сегодня поступила информация об образовании новой политической партии. Событие не Бог весть какое, но осветить его мы должны. Я долго думал, кого лучше послать на эту съемку, и решил доверить ее Дмитриеву.

— Нет! Только не это! — возмутился Алексей. — Пусть политикой занимается Зотов. Он же обозревает эту тематику. Мне она не интересна.

— Нет уж, Леша. Я невольно подслушал твои рассуждения о политике и подумал, что тебе просто необходимо изменить взгляд на некоторые вещи. Нельзя целенаправленно отклоняться от каких–то тем, даже если они тебе не по душе. Нужно быть профессионалом во всем. К тому же, съемочка эта не простая, а «золотая».

— Минуточку, — моментально возмутился Зотов. — Что же это получается? Опять Дмитриеву достается все самое лучшее. Это не его тема, почему он должен ехать?

— Потому что Дмитриеву надо расширять кругозор. А ты, Гена, будешь заниматься другим сюжетом.

— Я не согласен! С какой стати? Всем уже давно известно, что Дмитриев ходит у вас в любимчиках! Вот вы его и посылаете на все проплаченные съемки! И самые лучшие темы ему даете! Это безобразие!

— Безобразие — это твоя истерика! — закричал Соловьев. — О каких любимчиках ты говоришь? Авария — это очень хорошая тема, на твой взгляд, или интервью с чернобыльцами, куда он ездил до этого? Не пори ерунду! Алексей снял великолепный материал и по праву заслужил эту съемку!

— Гена, да ты расслабься, — сказал Дмитриев. — Я ведь и правда не в теме. Если хочешь, я дам тебе посмотреть свой сюжет, а ты внесешь в него необходимые правки. Согласен?

— Да пошел ты! — крикнул Зотов, встал со своего места и покинул кабинет.

— Алексей, обязательно было это говорить? — спросил Соловьев.

— Да ладно, я ведь просто пошутил…

Никто из участников совещания Зотова не поддержал. Помимо того, что коллеги просто недолюбливали Геннадия, существовала и еще одна, не менее веская причина. По негласным законам ЛТН, корреспондент, сделавший лучший репортаж недели, премировался проплаченным сюжетом, что позволяло ему существенно пополнить свой карман. Такая система дополнительно мотивировала сотрудников, заставляя их мобилизовать весь творческий потенциал. Материал Алексея про автомобильную катастрофу все без исключения коллеги оценили очень высоко и ни секунды не сомневались в справедливости решения Соловьева.

Глава 5

Оказавшись в останкинском телецентре около 13:00, Соловьев сразу же получил целую кипу бумаг от секретарши. Были здесь и пресс–релизы, и приглашения на всяческие достойные мероприятия (недостойные уничтожались секретарем и до шефа отдела новостей не доходили), но больше всего, как и всегда, кляуз и служебных записок. Вот, например, Пискунов жаловался на то, что ему вовремя не предоставили водителя, а Бородина возмущалась тем, что ее сюжет поставили не в начале выпуска, а лишь в середине. Карасев обращал внимание на то, что его коллега Серов не сдал кассеты в видеотеку, из–за чего сюжет получился не таким ярким, каким мог бы быть.

Что ж, ко всему этому Соловьев привык и не пытался побороть порочную систему, как мечтал в самом начале карьеры. За годы его работы менялось многое: корреспонденты, акционеры, даже формат программы, а вот стукачество оставалось незыблемым атрибутом ЛТН. Впрочем, не только ЛТН, а телевидения в целом. Осознав, что дружный и единый коллектив из творческих, амбициозных и подверженных приступам звездной болезни людей создать не удастся, Соловьев пустил все на самотек и не запрещал людям заниматься доносительством. Он твердо уяснил, что корреспонденты — те же маленькие дети, которых нужно порой утешить, успокоить, а затем похвалить. И тогда можно несколько месяцев работать спокойно, пока очередная муха звездности и самомнения не укусит журналиста в уже изрядно изъеденное место.

Когда Соловьев закончил копаться в бумагах, на его столе зазвонил телефон.

— Слушаю.

— Добрый день, Александр Михайлович. Вас беспокоит Алексей Васильев. Помните, мы договаривались о том, что ваша съемочная бригада приедет к нам на мероприятие?

— Да, конечно. Это по поводу образования новой политической партии?

— Совершенно верно. Я просто звоню, чтобы уточнить, наши договоренности остаются в силе?

— Да. Съемочная группа обязательно к вам подъедет.

Положив трубку, Соловьев улыбнулся. Круглая сумма на личном счете никогда не помешает, особенно с такой требовательной супругой, как у него. А жена Александра Михайловича являлась знатной транжирой. Держа мужа в ежовых рукавицах, она постоянно тянула из него деньги на новые платья или салоны красоты. Впрочем, и этого ей порой было мало. Даше хотелось как можно чаще бывать в свете, участвовать в крупных застольях, где собирался весь московский бомонд. Она требовала от мужа не только зарплату, но и внимания к собственной персоне, и жутко обижалась, когда Соловьев задерживался на работе дольше обычного. В свои тридцать пять лет Даша считалась настоящей красавицей, и когда заходила в телецентр, нередко ловила на себе похотливые взгляды молодых корреспондентов. Она мнила себя настоящей примой и была твердо уверена, что Соловьеву с ней очень повезло.

Александр Михайлович тоже так думал. Правда, не всегда. Когда очередная истерика жены доводила его до белого каления, он был готов подать на развод и уйти из дома. Но дальше тайных мечтаний дело не доходило: Соловьев побаивался свою темпераментную супругу и предпочитал с ней не спорить. А вот радовать ее он очень любил. В такие моменты Даша становилась кроткой и податливой, все время улыбалась и расточала комплименты. Александр очень надеялся, что сегодня его жена будет именно такой. Улыбнувшись, он еще раз поблагодарил судьбу за то, что занимает на канале такой важный и ответственный пост, позволяющий ему рассчитывать не только на трудовые доходы, но и на солидный левак. Он знал как минимум один канал, где вся «джинса» официально проходила через коммерческую службу, и в глубине души посмеивался над чересчур принципиальными коллегами, живущими на одну зарплату.

Встретившись около телецентра и сев в поджидающий их автомобиль, Алексей, Володька и остальные члены съемочной бригады отправились в один из самых фешенебельных московских отелей, где должна была состояться презентация новой политической партии.

— Ну что, стажер, готов к труду и обороне? — с улыбкой спросил Алексей.

— Думаю, да. Скажи, а этот проплаченный сюжет… Он чем–нибудь отличается от обычных?

— Как правило, мы стараемся донести до зрителя лишь голые факты, а сейчас нам с тобой придется хорошенько поработать языком.

— В смысле?

— В смысле, вылизать их так, чтоб им понравилось, Володька. Деньги–то нам не за красивые глазки платят…

— Честно говоря, меня смущает эта съемка…

— А в чем проблема?

— Не знаю, это как–то неэтично…

— Брось! Проплаченные материалы на ЛТН и на любом другом канале — вещь совершенно обычная.

— Но ведь если платят деньги, это тебя к чему–то обязывает!

— Безусловно.

— А что если программа этой партии идет вразрез с твоими убеждениями?

— Смешной ты, Володька. Кого волнуют твои убеждения? О них друзьям рассказывай. Я тебе даже больше скажу. Со временем любые личные чувства просто теряют значение. Тебе становится все равно, что думает тот или иной человек, какой толк в том или ином мероприятии, повлияет оно как–то на жизнь общества или нет. Ты начинаешь понимать, что это все ерунда, отстраненно ко всему относишься. На первый план выходит нечто иное — деньги, влияние, связи. Если сделаешь «джинсу» красиво, тебя запомнят, и в следующий раз, когда в ней возникнет необходимость, тебя будут иметь в виду. А это, дружище, дорогого стоит.

— Но ведь это жуткий цинизм, Леш. Плевать о чем снимать, плевать, правда это или нет. Плевать, какие последствия будет иметь такая реклама для людей, которые в нее поверят…Главное, чтоб сюжет получился красивый и желательно был кем–то оплачен.

— Вот именно, Володька. Журналистика вообще жутко циничная вещь. И чем скорее ты это поймешь, тем легче будет тебе работать.

Организация мероприятия получилась пафосной и весьма торжественной. Было видно, что партийцы не жалели средств. На входе съемочную бригаду ЛТН встретила миловидная девушка, вручив каждому сотруднику фирменный пакетик, куда помимо информационного буклета входила майка, брелок и ручка с логотипом партии «Будущее страны». Наблюдать за всем этим Володьке было довольно скучно. Банальные фразы, банальные вопросы и ответы. Он с трудом сдерживал зевоту, и, когда мероприятие завершилось, юноша с облегчением вздохнул.