Эдвард Форстер - На том корабле Страница 8

— Поцелуй меня.

— Нет.

— Не-а? Нет? Тогда я тебя поцелую.

И он припал губами к его мускулистой руке и укусил. Лайонел вскричал от боли.

— Поганая сука, погоди же… — Меж золотистыми волосками выступила кровь. — Погоди же…

И шрам в паху вновь открылся. Каюта исчезла. Он опять сражался с дикарями в пустыне. Один из них просил пощады, путаясь в словах, но ничего не добился.

Наступила сладостная минута мщения, сладостнее которой не было для них обоих, и когда экстаз перешел в агонию, руки его обхватили глотку. Никто из них не знал, когда наступит конец, и Лайонел, осознав, что он наступил, не испытал ни жалости, ни печали. То было частью кривой, уже долго клонившейся вниз, и не имело ничего общего со смертью. Он вновь согрел его своим теплом, поцеловал сомкнутые веки и накинул цветной платок. Потом опрометью выбежал из каюты на палубу и голый, с семенами любви на теле, прыгнул в воду.

Разразился крупный скандал. Большая Восьмерка сделала все, что могла, но скоро всему кораблю стало известно, что британский офицер покончил с собой после того, как убил мулата. Многие пассажиры содрогнулись от этой новости. Другие старались разнюхать побольше. Секретарь Мораеса оказался втянутым в сплетни и намекал на какие-то наклонности, стюард, обслуживавший каюту, признался в непомерных чаевых, капитан вспомнил о жалобе, которую ему удалось замять, эконом судна вообще был настроен подозрительно, а доктор, исследовавший труп, заключил, что странгуляция — лишь одно из повреждений, и что Марч — чудовище в человеческом обличий, от которого, слава Богу, что избавилась земля. Каюту опечатали для дальнейшего расследования и место, где два мальчика любили друг друга, и подарки, которые они дарили друг другу в знак любви, поплыли до Бомбея без них. Ведь Лайонел тоже был еще мальчик.

Тело его не нашли — кровь на руке быстро привлекла акул. Тело его жертвы поспешно отправили в пучину. На похоронах возникла легкая заварушка. Аборигены из числа матросов, непонятно почему, проявили к похоронам интерес, и когда труп опустили в море, начался спор. Матросы бились об заклад, в каком направлении он поплывет. Он поплыл на север — против господствующего течения — и тогда раздались хлопки, и кто-то улыбнулся.

Наконец пришлось известить миссис Марч. Неблагодарный труд взяли на себя полковник Арбатнот и леди Мэннинг. Полковник заверил ее в том, что сын ее умер в результате несчастного случая — что бы ни утверждали злонамеренные языки — что Лайонел на его глазах оступился и упал за борт, в темноту, когда они стояли на палубе и вели дружескую беседу. Леди Мэннинг тепло и прочувствованно говорила о его приятной внешности и хороших манерах и о том, с каким терпением он относился к «старым чудакам, его партнерам по бриджу». Миссис Марч поблагодарила их за добрые слова, но больше ничего не сказала. Еще она получила письмо от Лайонела — то, что должны были перехватить на почте — и больше никогда не упоминала его имени.

Примечания

1

Матрос-индиец.

2

Мать (лат.). Сленговое упоминание, принятое среди английских школьников.

3

Сагиб — господин.

4

Парсы — выходцы из Персии, проживающие в Индии, последователи зороастризма.