Денис Осокин - Осокин Д.С. Небесные жены луговых мари Страница 9

эво! эвуню! — кричу в окно. но цо? — отзывается эва. — и поднимает голову. ниц.. — отвечаю ей со злостью. — уж больно ленива она и хороша — я смотрю на нее и страшно по ней тоскую — думает только о своей лени — еле-еле недавно наконец-то устроилась продавцом в единственный на весь город нотный магазин. эва пожимает плечами и возвращается к чтению. на скамейке у нашего подъезда эва любит сидеть и читать польские книжки — их она много с собой навезла. выжучь тэ кщёнжки, эво — и хочьмы на спацер.. — сколько раз говорил ей я — предлагал то есть книжки выбросить и пойти гулять. а она мне на это всегда отвечала: выжучь ще сам пшэз окно, это я-то должен выброситься в окно?! — я лучше тебя выброшу! — кричал я по-русски и мы ругались. но мы и гуляли — набережной ветлуги. ездили в город нея на реке нея — даже ездили несколько раз. и много хихикали если тискались в воде. я все боялся что эва умрет — но она не умерла. эвой по праву должна называться фантастически счастливая жизнь.

ты рыбка — илона. я тебя не купил в витебском зоомагазине. конечно же было бы тяжело — рваться потом с чемоданами-сумками через границу — на электричку брест-тересполь — да еще с банкой с живой илоной. ты на меня не сердишься? если нет — тогда приезжай в гости: пить загадочные дешевые напитки (например ‘удмуртский шаман’ глазовского лвз или нечто радостное из шиповника сарапульского разлива) и кататься на резиновой лодке и опять дома сидеть. голубая рыбка илона с темным пятнышком на хвосте. будет чудом если илона приедет — и я в него верю. хожу гулять на автостанцию — других ворот у нас нет. но ведь очевидно что мы увидимся. это очевидно — да: как то что река нея впадает в реку унжу — город нея оттуда недалеко — что есть город ветлуга на реке ветлуга — что от него чуть севернее город шарья — а восточнее город шахунья — оба железнодорожные станции — а в ветлуге поездов нет — здесь их и не нужно — между ветлугой и шахуньей город урень и поселок арья — в кировской области есть юрья по дороге из кирова в мураши — деревни старая юмъя верхняя юмъя и ошторма-юмъя торчат из земли не доезжая с шемордана до вятских полян — в основном это всё финские названия где сейчас больше русские живут. а — вот еще чуть не забыл — севернее шахуньи есть город вахтан — хотя там вообще никто никогда не был и не жил. все это очевидно — и приезд илоны очевиден — но никак не случится. в перечисленных местностях и городах — и других по соседству с ними — делать вообще ничего не надо — медленно молча жить — жизнь здесь всегда удачна и осмысленна перед обоими мирами — атлас листать — вдыхать майю — тискать в красном купальнике эву — поджидать илону — с жанной летать над кокшагой и шошмой — прятаться от ксенiи и галины за книжный шкаф — зою кормить ватрушкой — ангелине рассказывать под гостиничным одеялом что на гербе яранска две дикие утки а на гербе уржума один дикий гусь — развратничать с зиной — в окошко подглядывать за любкой — в вику превращаться иногда.. майя с этой земли схлынула но бывает что пахнет. илона не едет — не ставит ноги в пыль в грязь или в снег — на площадку нашей автостанции — ее никто и не ждет. илона — майя из будущего. мы ее мельком когда-то видели в витебске — в аквариуме — один раз в жизни. знаем что илона — мечта. илона акварельна. илона впереди. об илоне мы знаем так мало — даже с трудом представляем себе ее портрет. но илона для нас действительно очевидна. заветная гостья — которую ты не приглашал ни в письме ни по телефону — которая сама тебя разыщет. илона тянет дерево которое растет — проращивает человека. илона — залог и тяга жизни, а так же — попросту — новая жизнь.

инга — зеленая бабочка: о бабочках и пойдет разговор, зря про бабочку думают что это только мило и весело — что ей место либо на летнем женском платье либо в детской раскраске-прелести. бабочка это и душа умершего — и нерожденные дети — и сама смерть — и сухой музыкальный инструмент на котором она играет. зеленые бабочки населяют похоронные причитания теньгушевской мордвы-шокши. мы своими глазами видели как чуваши развели на могилах костры в поминальный четверг в конце октября — и тысячи бабочек возникли из ниоткуда и покрыли полотенца и столбики — пробитые миски и перевернутые стаканы — отсыревшие мягкие игрушки у фотографий детей. инга.. — неизвестно с чего подумали мы. — и забыли о съемках. ингу мы встречаем в библиотеке и очень хотим ее дружбы — настоящей дружбы — которую могут дарить только самые умные любовницы. инга сидит в читальном зале в зеленом строгом костюме — с зелеными спицами в волосах — с темными зелеными камнями на запястьях в ушах и на шее. у инги под юбкой волосы такого же цвета — как вечерняя осока — как сонная трава. ингу замуж брать нельзя — разве можно постоянно спать с бабочкой? дважды женитесь на инге — будете после смерти над зелеными бабочками караульным: это почетно — но чересчур ответственно. инга напоминает инну — но инна ходит по городу — а инга летает в осеннем воздухе — инга не человек. инга не умирает — живет где хочет. инга — любовь старшего в городе волшебника: племянница смерти. я тебя тоже очень люблю. инга — сама художественность. формула вдохновения. два зеленых крыла. инга всем художникам дорога — всем кто исследует мир параллельно с наукой — через поэзию и дневные сны. инга инга — яви свою хрупкую радость — радость бабочки нарисованной на шкафчике ребенка в раздевалке детского сада — радость бабочки-заколки в волосах первоклассницы стоящей с цветами на школьной линейке и лежащей в цветах в гробу — радость бабочки шевелящей усами в пробитой миске на осеннем кладбище чуваш инга сама чувашка — по-чувашски думает и говорит. на этом же самом деревенском кладбище похоронены мать инги — ильмукова уняслу и отец — ильмуков савдиряк на могилах их стоит по колышку: на колышек савдиряка надета шляпа — на колышке уняслу повязан платок. вы инга? — спрашиваем ее однажды — не выдержав и подойдя к ее читальному столику. ара. — отвечает инга. — откуда вы меня знаете? ара — по-чувашски да.

эпě утаймарăмэпě чупаймарăмхам телейпехам телейпе

эпě каймарăмэпě каймарăмхам савнинехам савнине

— неожиданно запевает инга — грустно смотрит на нас и взлетает. я не смогла шагать — я не смогла бежать со своим счастьем — я не уехала со своим любимым: об этом пела. бабочка — это закон. завораживающая формула: хрусткость смерти на хрупкость жизни. с бабочкой-ингой хотя временами и боишься касаний могилы — но как никогда и ни с кем понимаешь жизнь.

сильвия — раскладушка, купленная в хозяйственном магазине раскладная кровать. клетки ее ткани красно-черные — но от долгого лежания сверху потерлись поблекли. на сильвии хорошо лежать — но нельзя вдвоем. ведь в чем смысл раскладушки кроме радости и примитивизма? в том еще что на нее если улечься с кем-то — раскладушка сломается: пружины вырвутся из трубочного каркаса и ткань прорвут. нельзя какую-нибудь приезжую машу сбоку под одеяло уложить и гладить нежно — или какую нибудь маринку разложить на раскладушке и сверху на нее навалиться: попробуйте — интересно получится. потому что вы о сильвии сперва подумали? она ведь тоже женщина и хочет вас одного или одну — а не втроем ласкаться — неизвестно с кем. у сильвии и паспорт есть — его вам выдадут при покупке в хозяйственном или мебельном. в паспорте написано: кровать раскладная взрослая ‘сильвия’ — очень хорошая. берите сильвию с ее паспортом — и свой паспорт не забудьте — и отправляйтесь в загс. и будьте счастливы. и будете счастливы! мы лично именно так и поступили — правда не сразу — сильвия сначала долго с нами по-простому жила — а паспорт ее где-то пылился. но настало утро когда мы ее в загс поволокли — в здании того загса сбоку был овощной магазин — и свисала старая реклама — огромное неприлично разрезанное яблоко в окружении фруктов-овощей. сильвия была счастлива — такая нарядная стояла — несуразная — в бархатистую клетку — от волнения не могла целоваться и нацепить кольцо — с букетом длиннющих цветов. работница загса нам народную песню спела — про мышат и высокую ель. мы с сильвией потом погуляли немного — поели в блинной — и домой пошли. дома лежали — мы и сильвия — и улыбались. годы проходят — а радость нет. сильвия — наша жена. летом красивая голая сильвия бегает по рельсам в зеленых полутапочках. а осенью позирует на тех же рельсах на каблуках под большим красно-черным зонтом. мы ее фотографируем. сильвию легко обидеть и сломать — но стараемся этого не делать — пьяным в одежде на нее не заваливаться а уж какая у нас с сильвией любовь происходит — об этом мы не можем даже думать — не то что говорить — без слез примитивистской радости. есть у сильвии и очки — и высокий рост — и короткие темные волосы сильвия рожает нам ребенка — он под сильвией на полу без пижамы спит. сильвия приманит с улицы рыжую собачонку с лохматой мордой и торжественно приводит в дом. покупает ошейник карабин и бельевую веревку — на ней собачонку и водит. потом в автобусах по дороге на дачу и с дачи все над нами смеются — когда собачонка вдруг из-под ног сильвии вырвется и бегает по автобусу а сильвия ее ловит. собачонка крутит мордой и хвостом — сильвия роняя очки ее под свое сиденье запихивает. со временем сильвия рвется так что болтаются все пружины — вот и казалось бы смерть. но сильвия не бывает мертвой — бывает только сломанной. где мы видим такую сильвию? — естественно на помойке — стоит под дождем у мусорных контейнеров — совершенно живая — вот ведь беда. иногда сломанную сильвию на дачу увезут и на ней укроп сушат. но мы свою сильвию никогда на помойку не вынесем. сломается — починим. зацелуем всю. до свидания — уставшие — дорогие. мы с сильвией тоже сегодня измучились — гасим лампу-прищепку над нами — и над кубинскими раками синий свет. нам с сильвией есть что вспомнить — и надеемся будет что вспомнить за нашу дай боже долгую будущую сокровенную ветлужскую жизнь.