Ольга Пашнина - Истории, рассказанные в полночь Страница 9

В новых горах было не так плохо, но наше племя жило в страхе. Они не знали, что делать - ведь раньше мы никогда с таким не сталкивались. Но нам не дали ничего сделать - всего пару месяцев людям понадобилось, чтобы сжечь все. Мы оказались запертыми в горах без еды, с последней водой - неизвестно почему пересохли все подземные реки. Сначала умер мой муж, пытаясь добыть немного воды. Он спустился в пещеру, где еще было крохотное озерцо грязной воды и начал передавать наполненные чаши. Я первая почувствовала вибрацию стен, кричала, но он не уходил - хотел собрать больше воды, чтобы я и малыши не умерли от жажды. Потолок рухнул, и я осталась одна в каменном коридоре с тремя чашами воды, так дорого мне обошедшихся.

Вода нас не спасла - через неделю умерла дочка. Она плакала и звала папу, я поила ее, но вода уже кончалась. В середине ночи последние капли исчезли на потрескавшихся губах моей девочки. К утру она затихла, перестав плакать и звать папу. Сил хоронить мертвых не было - я едва сумела отнести ее в соседнюю пещеру, где мы оставляли умерших. Сын продержался дольше - он был почти взрослым и помогал последним мужчинам племени добывать воду. О еде мы уже долгое время даже и не думали. Он погиб, когда пытался выпросить лишний глоток воды для меня. Гирен убил его, ударив камнем по голове. Его жена хотела пить - и он убил моего сына.

Еще через пару дней нас осталось всего два десятка - самые стойкие. За водой идти сил не было. Все лежали без сил, покорно ожидая смерти. Я улыбалась, зная, что скоро увижу любимого и детей.

И тут, на третий или четрвертый день после смерти моего сына, к нам пришли люди. Казалось, они ужасно удивились, увидев нас:

- Смотри, они, оказывается, еще не подохли, - усмехнулся один.

- Давай возьмем образцы, мы капитану обещали. Значит так, молодая особь, старая особь и детеныш. Детенышей нет…значит, забирай этих.

Этот разговор я слышала, лежа лицом к каменной стене и с трудом вникая в смысл. Потом, когда меня кто-то поднял, я потеряла сознание. Дальше я почти не помню - они ставили на мне эксперименты, изучали. Потом привезли сюда. Совершенно случайно я узнала о Вас, Ваша Честь и едва сумела вырваться чтобы попросить: помогите! У меня больше нет моего дома, все мои родные мертвы. Но прошу, накажите того, кто заставил мою маленькую девочку повторять “Папа, мне больно. Я боюсь.” Прошу.

Дальше женщина говорить не могла - ее сотрясали рыдания. Двое охранников оттащили ее в угол и с заметным отвращением положили на кушетку. Ее всхлипы доносились даже до того места, где сидела я.

Вперед вышел человек в форме Галактического флота. Очевидно, тот самый капитан.

- Ваша Честь, с вашего позволения я хотел бы объясниться, - я кивнула. - Три года назад мы обнаружили необитаемую планету в секторе 12. Наше правительство отправило туда колонистов-ученых, которые должны были провести там несколько весьма значительных экспериментов. Два года три месяца и двенадцать дней назад наш шаттл совершил посадку в юго-восточном районе планеты. Местное население - дикари, встретило нас крайне недружелюбно. Мы разбили лагерь и занялись своей работой. Эксперимент включал в себя вещества, способные навредить окружающей среде, именно поэтому была выбрана необитаемая планета. Закончив эксперименты мы, забрав с собой образцы флоры и фауны, улетели. Вот и все. Закон мы не нарушали, Ваша Честь.

Капитан сел. Я вышла из комнаты, и только тогда смогла отдышаться и дать волю слезам. Все то время, что женщина рассказывала - я боролась с этим чувством боли, рвавшемся из груди. За что с ними так поступили? Они ведь не сделали ничего плохого. Почему мы, люди, считаемся главнее? Ведь они тоже хотели жить, а их заставляли медленно умирать…

Я с трудом заставила себя вернуться в Зал. Все снова поклонились, я села. Оглядела присутствующих - женщина сидела в кресле с отчаянием глядя на меня, капитан слегка ухмылялся, развалившись в кресле как у себя дома, а наставник стоял на прежнем месте. Я нерешительно посмотрела на него. Взгляд его ничго не выражал, но по губам я прочла “Чти Закон” - эти слова он повторял мне перед каждым заседанием.

Я поднялась, поднялись и остальные. Мне стало слегка смешно - наверное все эти приседания выглядели забавными. Мираат держал под руки охранник, в то же время стараясь держаться как можно дальше от нее.

- Именем Верховного правительства я, Селена, Верховный Судья, постановляю признать действия научно-исследовательской группы… абсолютно законными и гуманными. Ходатайство госпожи Мираат, уроженки системы Биастро отклонить.

Сдавленный крик раздался в Зале после моих слов. Ноги Мираат подкосились, и она упала на пол. Никто не кинулся ее поднимать, все замерли. Она подняла голову - это движение далось ей с трудом.

- Будь ты проклята! - закричала она рыдающим голосом, а потом все смолкло. Женщина лежала не шевелясь.

***

Вот и все. Я вынесла вердикт. Который оборвал жизнь. Почему? Я испугалась. Я знала, что сделают со мной, скажи я по-другому. Испугалась. Как я оказалась в камере? Наставник посчитал, что я стала опасной, даже несмотря на то, что “чтила Закон”. Он подумал, что лишняя огласка не нужна и приказал избавиться от меня. Благо, у меня не было родственников, которые обо мне знали. Я сижу в тюрьме второй день и, вероятно, последний, потому как меня сегодня довольно неплохо покормили. Значит, завтра утром меня не станет. А знаете, чего я боюсь? Я боюсь, что на том свете (если он, конечно, существует) я встречусь с Мираат и она спросит меня “Почему?”. Почему человечество так и не научилось любить?

Мишка. Посвящается тому, кто счастлив

Я - состоявшийся, успешный мужчина, не женат, но имею двоих детей от прошлого брака. Старшая дочка недавно вышла замуж. Надо заметить, жених ненамного младше меня. Что ж, может и убережет девочку от ошибок… С женой в разводе - не сошлись характерами, как принято говорить в таких случаях. А на деле - ей все время нужны были деньги. То на косметику, то на шмотки, то еще на что-нибудь. Она жить не могла без моего кошелька, а когда я сказал хватит, пригрозила, что заберет детей. Я оставил ей дом, машину и все, чего она захотела, а сам перебрался в трехкомнатную квартиру в центре города.

Так уж получилось, что в тот день я с другом зашел в Макдональдс. Просто пообедать, поговорить о том, о сем… Спрашивается, почему состоятельные люди не пошли в хороший ресторан? На этом заведении настоял Аркаша - он большой поклонник фаст-фуда. Впрочем, его внушительная фигура говорит сама за себя. Но все же это именно тот случай, когда хорошего человека должно быть много - верный и преданный Аркаша не раз выручал меня в самых тяжелых ситуациях. Работал он преуспевающим адвокатом в элитной юридической фирме.

В Макдаке, как ни странно, было совсем мало народу. Интерьер мне понравился, хотя я весь обед думал, как эти жуткие картины могут возбудить мой аппетит. Единственное что пришло в голову - это то, что предложенные моему подсознанию абстракции отлично подойдут для изготовления открыток ручной работы, которые делала дочь. Еда тоже была вполне ничего - по сравнению со студенческой столовкой или горячими сосисками из лотков. Было время, когда я только ими и питался, курсе эдак на третьем… Под конец мы стали пить кофе и неспешно разговаривать. Обсуждалось все - от скандалов Аркаши с женой, до удавшейся свадьбы дочери. Наконец, Аркаша довольно откинулся на спинку кресла и удовлетворенно потер живот.

Как я уже говорил, посетителей в кафе было мало, поэтому открывшаяся дверь тут же привлекла наше внимание. В зал вошла женщина. Сгорбившаяся, в рваной одежде, грязная, немытая, с длинными, отросшими ногтями и волосами. Она меня поразила. Конечно, я и раньше видел бомжей, но почему-то в сверкающем интерьере Макдака она казалась какой-то неестественной, даже пугающей. Реальность ворвалась в прозрачные двери и заставила оцепенеть всех, сидящих за столиками. Аркаша тут же завертел головой в поисках охранника, а я не мог оторвать взгляд от женщины.

Она подскочила к столику, на котором остались остатки чьего-то Хеппи Мила и начала жадно собирать крошки и кусочки фри со стола. Сзади послышались торопливые шаги охранника. Она посмотрела в ту сторону и наши взгляды встретились. У меня перехватило дыхание, а горло будто сжала чья-то рука. Я не мог ни пошевелиться, ни отвести взгляда. Женщина перестала обраать внимания на объедки и тоже смотрела на меня. Сначала с удивлением и ужасом, потом с болью и ненавистью.

- Все в порядке, - остановил я охранника. - Я разберусь.

Оставив изумленного Аркашу, встал и направился к женщине. Вывел из кафе, посадил в машину и отвез к себе. Там заставил ее принять душ, а пока она мылась, приготовил обед.

Это оказалась девушка лет двадцати шести с длинными коричневыми волосами и грустными глазами. Она не сопротивлялась, когда я ее усадил за стол и велел съесть огромную тарелку яичницы, банку йогурта, стакан чая и булочку. С минуту она сидела, неподвижно глядя перед собой, а потом начала есть.