Екатерина Вильмонт - Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия Страница 9

– Занята! И к тому же сегодня вечером вам предстоит сделать внушение сыну. Всего хорошего. Извините.

И она пулей вылетела из его кабинета.

Курбатов только головой покачал. И вызвал секретаршу:

– Илона, раздобудь мне координаты этой дамы. И чем скорее, тем лучше.

Алиса добежала до машины и, пыхтя от негодования, села за руль. У нее даже руки дрожали. Надо ж было так опростоволоситься! Какого дьявола я вечно лезу, куда меня не просят! Может, у Ирки любовь неземная, а я встреваю! Теперь папаша устроит сыночку скандал, тот расскажет Ирке… Черт, черт, черт! Нет, это точно, у меня сдвиг по фазе. Тетя Берта права, надо завести мужика. Я уже утратила всякое чутье. Вообразила невесть что – растление малолетних! Их растлишь, этих нынешних малолеток, они сами кого хочешь растлят. Небось у Ирки сексуальный опыт побогаче, чем у ее мамы… Я кретинка. Все, больше в чужие дела не суюсь! И вообще, пора на работу, там я по крайней мере уж точно на своем месте. Вот и хорошо, а мужики… Да пропадите вы все пропадом!

– Наталья, будь добра, посмотри вот эту рукопись, – сказал главный редактор, протягивая ей красную папку.

– Самотек? – спросила она.

– Нет. Автора рекомендовала Жихарева, говорит, талантливый. Если пойдет, пустим в серию «Бестселлер XXI века». Только не тяни, ладно?

– А ты-то сам смотрел?

– По-моему, вполне… Но ты же знаешь, я тебе больше чем себе доверяю.

– Хорошо.

– Наталья, только, пожалуйста, забудь, что за него Жихарева хлопотала. А то я тебя знаю, ты так ее не любишь…

– Олег!

– Да вы же, бабы, такой народ… Поэтому будь объективной.

– А если мне не понравится?

– Напишешь обоснованное заключение.

– Как будто мои заключения кого-то волнуют!

– Ну не преувеличивай!

– Олег, если ты помнишь, я была против того, чтобы печатали Тушилова, ну и что? Мне же теперь приходится это дерьмо хлебать большими ложками! Да и вообще…

– А Тушилов, между прочим, прекрасно продается!

– Ну еще бы! У всех его положительных героев член длиной тридцать сантиметров!

– А разве это плохо? – с некоторой грустью спросил главный редактор.

– Дело вкуса! – фыркнула Наталия Павловна. – Ладно, Олег, я пойду.

– Иди. Как дела-то?

– Нормально.

– Хорошо. Иди.

Вернувшись к себе, Наталия Павловна раскрыла папку. «П. Гущин. Дурная слава». Она вытащила наугад одну страничку. По крайней мере вполне грамотно, и на том спасибо. Ладно, заберу домой, вечером прочту.

Тата взялась вычитывать верстку очередного детективного романа. Только за работой она чувствовала себя человеком, а не брошенной женой. Сколько ни говорила себе, что жизнь в тридцать девять лет не кончается, что та же Жихарева вышла в третий раз замуж почти в пятьдесят, а корректорша Зинаида Иосифовна и вовсе в пятьдесят два, но ничего не помогало. К тому же Наталия Павловна сидела на диете, и от этого ей было еще хуже, а результатов что-то не видно.

В комнату вихрем ворвалась Рина, с грохотом отодвинула стул и изо всех сил хватила кулаком по столу. Так она обычно разряжалась после бесед с коммерческим директором издательства Кузоватовым.

– Опять с Витасиком поцапалась? – оторвалась от верстки Тата.

– С кем же еще? Я его когда-нибудь укокошу! Собственноручно!

– Что опять?

– Очередная гениальная идея! Он требует, чтобы авторы детской серии по возможности брали псевдонимы!

– Подумаешь, новость!

– Но ведь Богословская уже печаталась, это не первая ее книга, а он, видите ли, решил, что Богословская – неподходящая для детей фамилия! И требует, чтобы она звалась Корабликовой!

– Почему Корабликовой?

– Ему кажется, что детям это должно понравиться!

– Бред!

– Я ему то же самое сказала!

– А сама Богословская в курсе?

– Пока нет.

– Ну так чего ты расстраиваешься? Может, она еще пошлет его куда подальше.

– Ты ж его знаешь, он упрется и может начать настаивать. А Богословская талантливая, у нее хорошие книги, жалко если она уйдет.

– Не уйдет. Думаю, Витасик в результате откажется от своей роскошной идеи.

– Как же, жди-дожидайся! Татка, обещай, что не протреплешься. Обещаешь?

– Обещаю! А что такое?

– Он велел мне подготовить ему список «детских» фамилий!

– Что?

– Что слышала!

– Он рехнулся?

– Похоже на то.

– Но зачем это нужно?

– Он выразился так: «Чтобы давать авторам возможность выбора». Вот приходит, например, человек по фамилии Смирнов. А мы ему списочек: извольте выбрать сами, кем вам быть – Корабликовым, или Самолетиковым, или Собачкиным.

– Интересно, а Рыбкин, Птичкин, Кошкин – это детские фамилии?

– По-видимому, недостаточно.

– Тогда Пеленкин, Подгузников, Соскин.

– Гениально, Татка, я вот ему такой списочек составлю. Как ты сказала? Я запишу. Давай еще!

– Памперс! Роскошная иностранная фамилия – Елизавета Памперс, блеск! А еще можно целую серию выпустить – Мамулин, Папулин, Дедулин.

– Ага, Сынулин, Бабулин, – подхватила Рина.

– А для подростков спецфамилии не нужны? А то можно, например, придумать такие – Пубертатников, Кайфецкий и Кайфоломский!

– Татка, это уже не по теме.

– Ладно, посмеялись, и вроде полегче стало.

– Да, отпустило. Пусть Витасик подавится этими детскими фамилиями. Как думаешь, подавится?

– Обязательно!

Часов в пять, когда они давно и думать забыли о пресловутом списке, в комнату заглянула незнакомая женщина средних лет:

– Извините, я к Ирине Александровне.

– Слушаю вас!

– Извините, я вот принесла рукопись.

– Какую рукопись?

– Детский детектив. Мне посоветовали к вам обратиться… Я вообще-то из Питера… Но вот мне рекомендовали ваше издательство…

– А как вы прошли сюда? – полюбопытствовала Рина. – У нас ведь охрана.

– Я пришла к Геннадию Игоревичу.

Геннадий Игоревич был директором издательства.

– А, понятно.

– Геннадий Игоревич хотел сам меня вам представить, но я решила, что не стоит… Я бы и говорить не стала о нашем знакомстве, чтобы отношение ко мне было непредвзятым, но вы спросили… Пожалуйста, посмотрите, Ирина Александровна!

– Хорошо, разумеется, я прочту. Как ваша фамилия?

– Малышец. Елена Афанасьевна.

– Как? – чуть не расхохоталась Рина.

– Малышец!

– Это ваша настоящая фамилия или псевдоним?

– Нет-нет, настоящая. Я даже подумывала взять более благозвучный псевдоним. Например, Богоявленская. Мне эта фамилия очень нравится.

– Нет, только Малышец! – решительно заявила Рина.

– Вы полагаете? А почему?

– Оригинально, по крайней мере.

Тата, не выдержав, выскочила в коридор. Бывает же!

Вечером Иришка куда-то убежала, вероятно, к подруге, Тата решила просмотреть рукопись Гущина. Открыла и уже не могла оторваться. Книга была захватывающе интересной и отлично написанной. Надо же! Как здорово! Интересно, какой он, этот Гущин? И откуда взялся? Вероятно, герой романа – это некоторым образом он сам? Хорошо бы.

Тата заволновалась. Она всегда волновалась, когда натыкалась на талантливую рукопись. А «Дурная слава» даже не нуждается в редактуре. Ну, может, надо кое-что уточнить, убрать несколько повторов, но в целом роман можно сразу пускать в работу. Завтра с утра пойду к Олегу, обрадую его.

Тата даже не заметила, как вернулась и легла спать Иришка, вот зачиталась…

Утром она сразу же отправилась к главному редактору.

– Олег, можно к тебе?

– Заходи. Садись. С чем пожаловала?

– Я прочла Гущина, это блеск!

– Серьезно?

– Конечно. Прекрасно написано. Если хорошо оформить, вмиг расхватают. Настоящий бестселлер. Не оторваться.

– Ну вот и займись. Для начала позвони автору, пригласи для разговора ко мне. Я сам звонить не буду, чтоб не задавался. И не особенно восхищайся. Ну сама знаешь, осторожненько. Мол, нам ваша книга подходит, не более того. А то аппетит разыграется.

– Господи, Олег, да за такого автора…

– Не горячись, Наталья. Мы же совсем его не знаем. Иному в башку сразу залетит, что он гениальный и неповторимый, а нам потом мучайся. Короче, выполняй! И сдержи эмоции. Поняла?

– Конечно. У тебя есть его координаты?

– Да, вот возьми! – Олег Степанович протянул ей карточку. – Пригласи его на пятницу, к трем часам.

– А если он не сможет?

– Сможет, сможет! Ни секунды не сомневаюсь, прилетит на крыльях любви. Да, вот хотел тебя спросить…

– О чем?

– Эта твоя подружка рыжая на какой машине ездит?

– Алиса? – страшно удивилась Наталия Павловна.

– Кажется.

– А тебе зачем?

– Да я вчера вроде бы ее видел, но не был уверен.

– У нее серебристая машинка, маленькая такая, японская…

– «Мицубиси»? Ага, точно, это она была.

– Ну и что?

– Да ничего, просто так.

– Признайся, Олег, она тебе понравилась?

– Ну да, красивая, только ты ничего такого не думай… – И главный редактор покраснел как мальчишка.

– А что мне думать? – усмехнулась Наталия Павловна. – Тебе тут ничего не светит.